Люди – книги – люди. Мемуары букиниста - Татьяна Львовна Жданова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Откуда у этого генерал-майора были иностранные книги, понятия не имею. Ни в одном из иностранных языков наш генерал не петрил. Однако, с какой-то странной регулярностью товарищ М-ов появлялся в нашем магазине с кучкой более или менее подходящих книг, обычно на английском языке. Если он доставался мне (а по-моему, он всегда доставался мне), я старалась взять у него всё-всё возможное, чтобы только с ним не спорить. Он обладал громоподобным голосом, и у него была идиотская манера переспрашивать, будто он глухой. Поневоле, отвечая ему во второй раз, я повышала голос и всё боялась, что он сочтёт это за большую дерзость с моей стороны.
Ну вот, заявился он как-то в магазин с очередной порцией книг, выложил их передо мной на прилавок, и я стала их разбирать. В результате получились три кучки. Я ему и говорю, указывая на них по очереди:
– Вот это я могу взять, вот это покажите в художественный отдел, а это надо предложить в библиотеку Иностранной литературы.
– А? Что? Почему? – зарычал М-ов. Я опять повторяю, чуть погромче:
– Вот эти книги я беру, вот эти отнесите в художественный отдел, их там посмотрят, а эти вам надо показать в библиотеку Иностранной литературы.
Ну, он снова как рыкнет:
– А? Что? Куда? Не понял!
Тут я обозлилась, встала со стула, упёрлась руками в стол и, надвинувшись на генерала своим бюстом, заорала, как капрал на плацу:
– Вот эти книги я беру! Эти – покажите в отдел! Эти – в Иностранную библиотеку!
Секунду он смотрел на меня тяжёлым, неподвижным взглядом. Я видела, как шевелятся волосы в его широких ноздрях. «Сейчас он меня сожрёт», – подумала я и затаила дыхание. Но нет, он вдруг схватил правильную кучку и бодро зашагал к художественному отделу. Я осторожно перевела дух, взяла квитанцию и начала быстро переписывать его книжки. Вскоре он вернулся, дал мне отобранные в отделе книги и стоял по стойке «смирно», пока я писала. Закончив писать, я сунула ему квитанцию и убежала на кухню, чтобы восстановить душевное равновесие. Честное слово, я, конечно, могла тихо нахамить кому угодно, но повышать голос на старших было совсем не в моих привычках.
В тот день в кассе сидела Рита. Я слышала, как она о чём-то говорила с М-вым, а потом, судя по цокоту его подков, он удалился. Я осторожно выглянула, чтобы удостовериться в этом, и Рита поманила меня к себе. «Знаешь, что он про тебя сказал? – спросила она. – Он сказал: «Какая толковая девушка у вас там сидит!»
Вот это да! Боже правый, да ведь на него в армии всю жизнь орали, и он всю жизнь на всех орёт, так что совсем не привык к обычному разговору и просто его не воспринимает. Поэтому всё время и переспрашивал. А когда я сама заорала, он почувствовал себя в своей родной стихии и сразу всё уяснил. Мне даже стало его немного жалко. Вот так: век живи – век учись.
Глава 23. Дела криминальные
Я рассказала о том, какие идеологические ловушки были расставлены на нашем тернистом букинистическом пути. А теперь хочу рассказать о том, как наша работа была связана с обычной уголовщиной, в основном, с кражами и спекуляциями. Наша деятельность шла прямо-таки рука об руку с этими двумя милыми явлениями из жизни общества. И если в случае идеологических проколов мы имели дело с КГБ, то здесь мы попадали в дружеские объятия МВД или ОБХСС (Отдела Борьбы с Хищением Социалистической Собственности).
Дело в том, что нам достаточно часто приносили краденые книги. Если книги были библиотечными, достаточно было посмотреть на титульный лист или на его оборот, а также на 17-ю и на 31-ю страницы, так как именно здесь полагалось находиться библиотечным штампам. Если же их предусмотрительно стирали, на этих страницах всё равно оставались следы, книжка вызывала подозрение, и мы от таких отказывались. Как я уже упоминала, удачно вывести библиотечные штампы удавалось только Виктору Ефимовичу М-су.
Однако были и такие библиотечные книги, на которые штампы наших библиотек поставить ещё не успели или не считали нужным. Например, трофейные немецкие книги. Огромное количество этих книг хранилось в так называемой «Климентовке», в церкви св. Климентия, находящейся в двух шагах от Пятницкой улицы и долгое время служившей местом хранения обменно-резервного фонда (ОРФ) для Ленинской библиотеки. С этими книгами произошла такая история: два брата, молодые люди 24–25 лет, может быть, чуть старше, каким-то образом получили доступ к этим трофейным книгам. Возможно, у них там была какая-нибудь знакомая сотрудница, которая выносила эти книги. Вообще, вынести их не составляло особого труда, так как ни милиция, ни какой-либо специальный сотрудник никого при выходе не проверял. Кроме того, их можно было вытащить просто при погрузке книг, но тут уж было необходимо задействовать несколько человек, в том числе и шофёра. Как бы там ни было, братья притаскивали к нам эти книги сразу в больших количествах. На наш прямой вопрос, откуда они их берут, братья жизнерадостно заявили, что нашли их у бабушки на даче на чердаке. Надо сказать, что книги были хорошие, старинного издания, в красивых кожаных переплётах, посвящены разным темам, и их у нас охотно покупали.
Однако, в один прекрасный день милиция или ОБХСС накрыли этих молодых людей. Меня вызвали к следователю куда-то аж в самый конец Ленинского проспекта для дачи показаний и выявления моей преступной связи с двумя братьями-разбойниками. Несмотря на то, что таковая отсутствовала, на наш магазин повесили «частное определение» за скупку краденого. То же самое произошло и в магазине «Академкнига», где крайним оказался товаровед Ян Янович, сменивший к этому времени известного всей Москве Ваню-Лошадь. Оказывается, мы не проявили должной бдительности и не стукнули-брякнули в нужное время и в нужное место. Братьев осудили и посадили.
Ну, ладно, в этой истории мы были хоть немного, но виноваты. В другой же раз нам влетело вообще ни за что. Дело было так: нашим постоянным посетителем и покупателем был известнейший и
