Люди – книги – люди. Мемуары букиниста - Татьяна Львовна Жданова

Замороченный «придурок» хватает свой чемодан и несётся в темноту указанных переулков, в которых и днём-то заблудиться ничего не стоит. Он мечется среди милицейских будок, бесчисленных иностранных посольств, которых в этом районе пруд пруди, и посольские постовые провожают его подозрительными взглядами: а вдруг у него в чемодане бомба?

Кстати, был у нас однажды такой случай. Произошёл он после взрыва в метро, устроенного Эскузьянцем. Мы уже закрывали магазин, как вдруг в двери ввалились двое милиционеров, один в штатском, а с ними двое задержанных с большим мешком. Милиционеры заставили задержанных предъявить содержание мешка, а нас попросили посмотреть, действительно ли это книги на иностранных языках. Дело в том, что эти двое с большим мешком показались им подозрительными и они их задержали. Однако задержанные уверяли, что они всего-навсего несут иностранные книги и что им сказали, будто на этой улице есть такой магазин, где их принимают. В мешке действительно были книги, и только иностранные, но милиционеры на всякий случай их обыскали (в первый раз я видела, как это делается профессионально). Ничего у этих бедолаг не нашли и посему отпустили с миром. Помню, я ещё очень злилась из-за того, что пришлось задержаться – ведь это была суббота, а эти двое – были как раз те самые «субботние придурки», от которых, как мне казалось, на сегодня меня Бог миловал.

Ну, стало быть, мечется наш «придурок» по тёмным переулкам и не замечает ничьих пронзительных взглядов, а упрямо прокладывает свой путь к земле обетованной, – то бишь, к нашему магазину.

А в магазине сижу я. За всю долгую неделю и особенно за эту всегда тяжёлую, дурную, крикливую субботу я безмерно устала. Единственное моё стремление – поскорее отпустить последнего «продавателя» с его парой «пóкетов», погасить в товароведке свет и смыться на кухню. Уже половина седьмого, значит, скоро можно будет закрыть нашу лавочку. И единственный мой страх – как бы не появился «придурок» с чемоданом.

Но в ту самую минуту, когда я ставлю последнюю закорючку своей подписи на последней квитанции последнего «продавателя», он – мой «субботний придурок» – возникает в проёме между двумя колоннами со своим идиотским чемоданом. Я узнаю его приближение по стуку входной двери, по биению собственного сердца, по пустоте и звону в голове, где вертится одна мысль: «Ну, всё!».

Помню, в начале своей товароведческой карьеры я в этом случае приходила в бешенство, в исступление, мне хотелось взять его проклятый чемодан и… и вы сами догадываетесь, что мне хотелось с ним сделать. Но со временем я стала воспринимать «субботнего придурка», как судьбу, как кару божью. Я просто знала, что он не придёт ни в понедельник, ни в пятницу, но в субботу вечером мне уж без него не обойтись.

И поскольку его визит был практически неизбежен, я с годами научилась отфутболивать «придурка» вместе с его барахлом почти безболезненно. Делалось это очень просто.

Всё происходило приблизительно так. «Придурок» взгромождал свой чемодан на наш прилавок и спрашивал с надеждой, стараясь поймать мой взгляд, упёртый в потолок, куда я мысленно посылала ему проклятья:

– Можно показать?

– Выкладывайте, – мрачно отвечала я.

Этот диалог всегда приводил в восторг Галку «Сыр», так как из него нельзя понять, что именно он предлагает мне показать, и что именно я предлагаю ему выкладывать. Можно только догадываться – в меру своей испорченности, разумеется.

После этих ритуальных слов «придурок» начинал возиться с замками своего чемодана. Их почти всегда почему-то заедало в этот момент, и я с тайным злорадством наблюдала, как «придурок» пыхтит над дурацкими замками своего дурацкого чемодана, сильно надеясь, что он провозится ровно до семи часов. Навозившись без толку, «придурок» обычно просил дать ему «ножнички или что-нибудь такое». Я невозмутимо приносила ему из кухни тупой нож, хлебнув по дороге чаю. Мне-то некуда было торопиться.

Возвратившись, я обнаруживала, что «придурок» уже раскрыл чемодан и ждёт, чтобы показать его содержимое. Вот тут мне необходимо было внимательно следить за своим лицом и руками. Моё лицо должно было выражать неподдельный профессиональный интерес, а руками я старалась ни до чего не дотрагиваться. Этим достигался тот эффект, что я не колупалась в грязных книжках, которые доставал из чемодана и показывал сам «придурок». И в то же время он не мог упрекнуть меня в том, что я не интересуюсь его товаром. Время от времени я покачивала головой и выговаривала какие-нибудь междометия, и только пару раз протягивала руку за теми книжками, которые мне казались подходящими.

Когда же, наконец, «придурок» опустошал свой чемодан, я делала огорчённую мину и произносила следующую формулу:

– Очень жаль, но нам это сейчас не подойдет.

Тут «придурок» начинал негодовать или впадать в панику – смотря по темпераменту. Я давала ему возможность поблажить немного, а потом произносила вторую часть формулы:

– Если хотите, могу взять вот эти две книги. – И показывала на те две книжки, на которые уже наложила лапу.

– Как же так? – обескуражено спрашивал «придурок». – А с этими мне что делать? Обратно везти? Ну, возьмите ещё что-нибудь! Я с этим чемоданом целый день таскаюсь, у меня просто сил нет!

– А зачем вам его на себе тащить? – невинно спрашивала я. – Вот сейчас я вам выпишу эти две книги, как раз на четыре рубля. – Трояк на такси, да ещё целый рубль вам останется. – И подводила под свою формулу знаменатель самым любезным тоном: – У нас здесь нетрудно такси поймать, в крайнем случае, к Никитским сбегаете.

Ну, что оставалось делать бедному придурку? Ко мне он не мог предъявить никаких претензий. Ругаться и спорить у него не оставалось времени: того гляди, магазин закроют, и я ему вообще ничего выписать не успею.

– И правда, – соглашался сражённый моей логикой «придурок». – И как это мне самому в голову не пришло взять такси? Спасибо за совет.

И он торжественно сваливал со своим чемоданом, а я тихо торжествовала, ибо мне в который раз удавалось осуществить великое правило советской торговли: «Ни один покупатель не должен уйти из магазина неудовлетворённым!».

Глава 22. Слон в посудной лавке или генерал в книжном магазине

Скажем так: далеко не все наши «продаватели» были такими уж послушными овечками. Среди них встречались просто-таки жуткие «зубры», от которых меня оторопь брала. Одним из них был генерал-майор по фамилии М-ов, имени-отчества не помню, скорее всего, какой-нибудь Василий Иванович. Ну, скажу я вам, звероподобный был мужчина! Скорее широкий,