Апозиопезис - Анджей Савицкий

Берг внимательно оглядел их, но его старческое лицо ничего не выражало. Он доехал до конца ряда, после чего Муханов по его кивку развернул тележку, чтобы остановить ее перед Кусовым.

— Александр Иванович, мой маленький мальчик, который должен был сделаться генералом, — покачал головой фельдмаршал. — Только если ты и дальше станешь так поступать, надежды твоего отца прахом пойдут. С военной службы тебя попросят, так что кончишь ты как лишенный офицерского патента неудачник. Послушай-ка моего совета, брось все это. Подай рапорт на отпуск для поправки здоровья, и в это время умоляй отца, чтобы он устроил тебе должность в административных петербургских структурах. Покинь жандармерию, сделайся чиновником. Там оно будет и легче, и безопаснее. Через несколько лет доберешься до чина тайного советника, заработаешь состояние и женишься на какой-нибудь сисястой княжне, которая родит тебе кучу малышни. Эх, погода какая сегодня прекрасная! Но могло бы и дождику позволить, потому что воздух сухой, в горле меня дерет. Душно мне.

Граф зашелся в кашле, так что даже его паровая коляска начала стучать шестеренками и травить пар через свисток. Кусов все так же стоял по стойке смирно, не шевелясь и глядя прямо перед собой. Понятное дело, что он и не собирался слушаться фельдмаршала, считая себя превосходным солдатом и разведывательным агентом.

— Ваше превосходительство изволит шутить, — заговорил он без разрешения. — Но ведь убийцу мы идентифицировали и обезвредили…

— Ну да, шутить изволю, — фыркнул Берг. — Ха. Ха. Вот тебе и на! Как смешно. Так, говоришь, идентифицировали?

— Да. Убийцей был Игнаций Кржижановский[71], выдающийся польский музыкант и композитор, исчезнувший в невыясненных обстоятельствах в 1862 году. Благодаря госпоже фон Кирххайм, мы установили, что его жестоко убили в подвале дома на Краковском Предместье, и в этом же доме, опять же, благодаря следственным действиям нашей союзницы, мы при случае выявили гнездо похитителей, занимавшихся торговлей живым товаром.

— И это ты считаешь успехом, мальчишка? — Берг глянул на обеспокоенно кивающего головой Муханова. — Ха. Вот скажи ему, Сергей. Пускай вьюнош наконец-то протрет глаза.

— Трупоход был ликвидирован без допроса, так что у нас нет никаких доказательств того, что это именно он убил австрийского посла. Нам не известно к тому же, зачем он это сделал, а вдобавок, как следует из вашего же рапорта, он сбежал в астральное пространство, откуда вновь может вести агрессивную деятельность, — спокойно сообщил Муханов. — Так что, единственное, что вам удалось, это только идентифицировать преступника. Но он все так же способен представлять опасность и, скорее всего, и представляет.

— Я убежден в том, что убивал он случайно, отыскивая свою музыку и жаждая мести за нечеловеческую смерть, — вздохнул Кусов. Когда он обрел память, стал совершенно не страшным. Сейчас же он один из бесчисленного числа малых упырей, кружащих за границами реальности. Его уже не подгоняет месть и страшная тоска по утраченной музыке. Мне кажется, что мы можем о нем забыть…

— Забыть?! — прорычал Берг. — А что я доложу в Петербург? Что князь Горчаков передаст австрийцам? Что их чрезвычайный посол пал жертвой несчастного случая, а его опять же случайный убийца спокойно отправился на тот свет? И, собственно, так и не известно, кто же за эту смерть ответственный! Приди в себя, парень! В этом мире все делается не так.

— Можно подсунуть им турецких похитителей, — робко предложил Кусов. — Ведь это же явно они девять лет назад убили музыканта, сотворив, таким образом, демона.

Несколько мгновений Берг игрался рукоятью подлокотника своего кресла, но его мина ничего доброго не обещала.

— Турки, — процедил он сквозь зубы. — Вместе с польским бандитом, ты, мой маленький Александр, посмел убить турецкого торгового атташе и двух его служащих. И мы должны представить это в качестве очередного успеха? Убийство дипломата державы, с которой у России и так напряженные отношения. Ты что, желаешь этим своим следствием спровоцировать начало новой войны?

— Так ведь этот бей был похитителем женщин и распоследней сволочью, — буркнул под нос Кусов. — Вот и получил, чего заслуживал.

Муханов громко чмокнул губами, смущенно покачивая головой. Берг успокоил его жестом руки.

— А мне плевать, кем там он был в частной жизни, — вновь процедил он сквозь зубы. — Считается то, что он обладал дипломатическим статусом. В моем городе погибли уже два дипломата! В моем, понимаешь! — Столь же неожиданно, как вспылил, он успокоился и огладил черненые усы. — Вообще-то, обвинение турок в том, что это они спровоцировали убийство австрияка — штука не такая уже и глупая, мой мальчик, но по причине глупой бравады вы их всех без какой-либо пользы отослали в преисподнюю. Их нужно было всего лишь арестовать! Мы бы выдали их австрийцам и убили бы одним камнем двух зайцев. Мы бы еще сильнее углубили конфликт Франца-Иосифа с султаном, после чего еще больше приблизили его к России. Только мы не можем осуществить данный маневр, имея в руках только трупы вместо обвиняемых!

Теперь все будет выглядеть банальной провокацией. Великая Порта обвинит нас в убийстве своего дипломатического представителя только лишь затем, чтобы вызвать конфликт с Австрией. А Вена ведь тоже может этого не купить, она посчитает, будто мы строим козни, чтобы спровоцировать войну Австрии с Османской Империей и ослабить нашего соседа, вместо того, чтобы заключить с ним союз.

— Как все это сложно и запутанно, — вздохнул Кусов.

— А политика — она штука сложная и запутанная, — милостиво прокомментировал его слова Берг. — И как раз потому-то я тебе и советую заняться чем-нибудь другим. Офицер-разведчик обязан чуять политику, вылавливать ее на ходу, интуитивно понимать, какие действия способны повредить государству, а какие — помочь. Создатель же этим даром тебя не наделил.

— Я научусь, — горячо возразил полковник. — Пускай ваше превосходительство само согласится с тем, что подключение госпожи фон Кирххайм к следствию было превосходной идеей! Это она захватила убийцу и выследила убежище турок. Мы можем официально похвалить ее в Берлине и даже представить к ордену! Это будет замечательный жест в направлении Германской Империи, который наверняка сделает наши отношения более теплыми и даст возможность заключения союза. По крайней мере, это мы на этой афере можем выиграть.

Берг поглядел на Муханова.

— А ведь неплохо головой работает, правда? — спросил он советника. — Парень не дурак, но всей картины не улавливает. — Он критически осмотрел Кусова, как будто оценивал товар с изъяном. — К сожалению, дорогой мой мальчик, выстрелил ты в белый свет, как в копеечку! Вчера мы получили несколько телеграмм из Берлина, выдержанных в гневном и не слишком дружелюбном тоне. Выслал их сам Железный Канцлер, Отто фон Бисмарк. Так вот, оказывается, фроляйн фон Кирххайм — это самая старшая дочка Мальвины фон Кирххайм, девичья фамилия которой — Бисмарк. Тайной полишинеля является большая любовь, которой канцлер дарит свою сестру и ее детей.

— Так Генриетта — племянница Железного Канцлера? — не мог поверить Кусов.

— Здесь она должна была отдохнуть после военных травм в качестве усыпленного агента. Бисмарк договорился об этом непосредственно с князем Горчаковым, потому-то даже я не имел понятия о ее существовании. Ее никогда не собирались использовать по назначению. Для нее Варшава должна была стать переменой, чем-то вроде санатория, в который она прибыла, чтобы успокоить нервы, — спокойно рассказывал Берг. — Мы же, вместо этого, бросили ее в самое пекло, она пережила несколько покушений, ее похитили, избивали, душили. Сейчас в тяжелом состоянии она находится в правительственном госпитале. И я не скажу тебе — в котором, никак нет!

Кусов впал в ступор.

— И что я должен телеграфировать Бисмарку? Что мы чуть не послали на тот свет его любимую племянницу? И как это способно сблизить наши народы? — Берг потер лоб. Рука его явственно тряслась. — В шесть вечера начинается торжественный ужин и концерт, организованный Музыкальным Обществом. Князь Хотек, чрезвычайный посол Австрии, будет там в качестве почетного гостя. Вновь над нами повисла угроза катастрофы. Если музыка в очередной раз приманит демона, который возвратится, чтобы убивать… Нет, нет, я даже думать об этом не желаю. К сожалению, мы так и не знаем, кто же заказывал покушения на госпожу фон Кирххайм. Вполне возможно, что турки, но точно так же это могли быть польские сепаратисты, которые так и ждут любой нашей ошибки.

— Я прослежу, чтобы на сей раз…

— Э-э, нет, — перебил его Берг. — В четырнадцать ноль-ноль на Петербург отходит поезд. Сядешь на него со всем своим зверинцем. Я не желаю видеть в Варшаве ни тебя, ни твоих страхолюдинов. Послушай моего совета: возьми отпуск или сразу подай в отставку. За австрийцем проследят мои жандармы и варшавская полиция. Я сам решу все это дело, как и планировал с самого начала. Ох, ну и духота здесь… Воды! Или нет, не хочу. Только распахните окна!