В походах и боях - Павел Батов

- Когда же будет слет?

- Думаю, дня через два в Ново-Григорьевской, у Меркулова.

- Меркулов? Его не Серафимом ли Петровичем звать?

- Да, это он, - ответил Глебов. - Ваш сослуживец?

- Пожалуй, больше, чем сослуживец!

Когда-то в полковой школе был у меня Меркулов курсантом. Способный, жадный до знаний. Любимый ученик. Так хотелось вырастить из этого крестьянского юноши настоящего красного офицера!.. Лютой зимой сорокового года мы снова встретились с ним в Финляндии на реке Тайполен-Иоке. Меркулов уже командовал полком, который прославился при разведке и штурме дотов. Каков-то он теперь на дивизии? Радецкий, почувствовав, какие волнующие воспоминания у меня на душе, улыбался одними глазами и рассказывал, что 304-я дивизия на хорошем счету.

Я его сразу узнал, как только вошел в большой сарай, где собрался цвет наших дивизий. Он стоял у стола, покрытого куском красной материи, такой же, как запомнился мне, - стройный, с зычным командирским баском. Только седина уже легла на виски. Меркулов стремительно пошел навстречу, хотел доложить по всей форме, но не вышло. Мы обнялись и расцеловались, как отец с сыном, оба растроганные. Вокруг слышался одобрительный шепот солдат. Нет ничего в мире красивее солдатской дружбы.

- Показывай своих учеников! Командир дивизии повернулся, широким жестом охватывая собравшихся:

- Вот они все, наши орлы, товарищ командующий...

На слете выступали разведчики, рассказывали мастерам меткой стрельбы о приемах и технике наблюдения. Выступали снайперы, уже овладевшие второй военной профессией. Подполковник Никитин сидел среди бойцов и, положив на колени планшет, что-то рисовал, должно быть, показывал, как наносить на карту все, что замечено у врага. Поблизости от стола президиума разместилась кучка артиллеристов. Меркулов объяснил, что это снайперские расчеты из 27-й гвардейской дивизии.

- Гвардейцы нас в этом деле опередили, но и у нас в дивизии орудийные расчеты усилили тренировку. В здешней местности одиночное орудие сопровождения пехоты должно сыграть большую роль.

Плодотворная мысль! Мы постарались ее осуществить при подготовке к наступлению.

Настали торжественные минуты. В присутствии всех собравшихся два лучших снайпера армии - Максим Пассар и Александр Фролов - были сфотографированы под боевым Знаменем. Они стояли перед алым полотнищем, два неразлучных друга: рослый русский юноша с непокорным бобриком светлых волос и смуглый, похожий на мальчугана, весь как пружина, нанаец. На груди поблескивали ордена Красного Знамени. Зал аплодировал. Эти два бойца истребили к ноябрю 1942 года около 250 фашистов, из них 177 гитлеровцев уничтожил Пассар. Имя его было известно всему Донскому фронту. Немцы сбрасывали листовки с дикими угрозами в адрес Максима Пассара. Я знаю еще только одного человека, тоже снайпера нашей страны, на которого тогда фашистские пропагандисты с такой же ненавистью обрушивали свою злобу, - это Илья Эренбург.

Фролов говорил:

- Мне, товарищ командующий, за Максимом не угнаться.

Пассар утешал его:

- У нас, Саша, общий счет. - И, полуобернувшись к залу, добавил: - У всех один общий счет!

Фотографией у Знамени Пассар очень дорожил:

- Пошлю отцу, пусть гордится народ.

В устах русского подобные слова, вероятно, показались бы неуместными, а у нанайца Пассара в них выразился весь символ веры. Маленький народ, униженный и забитый в царской России, получил от Советской власти свободу, равноправие, благополучие. Отсюда обостренное чувство национальной гордости, столь характерное для нашего знаменитого снайпера.

Александру Фролову некуда было посылать фотографию. В родном Городище у Волги хозяйничали гитлеровцы.

- Вот мы освободим мою родину, приезжайте в гости, товарищ командующий!

- Непременно, товарищ Фролов. За немногим дело - надо только разбить немцев.

В освобожденном Городище в январе 1943 года я действительно встретил снайпера Фролова. И Максим Пассар был с нами. Он лежал под мерзлыми комьями земли, захороненный руками боевого товарища. В последнюю свою атаку Максим шел, как всегда, неистово. Треух развевался на бегу. Полушубок нараспашку. Гимнастерка расстегнута, обнаженная грудь подставлена навстречу обжигающему ветру. Таким я хотел бы видеть памятник этому замечательному солдату. (К 25-летию Сталинградской битвы в Городище был открыт монумент в честь Пассара и других воинов, погибших при штурме находившегося здесь вражеского опорного пункта.)

Под вечер "виллис" доставил нас с Меркуловым к Дону. Днем на плацдарм не перебраться, убьют ни за грош. У причалов возились понтонеры и саперы, покачивался на мелкой волне паром. Быстро приготовили резиновую лодку. До середины реки доплыли благополучно, но вдруг над головами провизжало несколько снарядов. Один разорвался метрах в пятидесяти, плеснув в пашу скорлупку добрую порцию воды.

- Заметили, - пробасил усатый понтонер. Противник вел огонь батареей из четырех орудий. Лодка прыгала на волнах, как во время шторма.

- Оставил завещание? - спросил я комдива.

- Дела плохи... Погибнешь - и добрым словом не помянут. Дурак, скажут, командарма потопил!

Лодка уже вошла в старое русло, скрытое от наблюдения противника.

Клетский плацдарм держали части 304-й и 27-й гвардейской дивизий. Они глубоко зарылись в землю. Передний край протянулся по низине, заросшей редкими кустами вербы. Впереди, подобно крепостям, возвышались занятые противником высоты. В свете ракет поблескивали их крутые меловые скаты. Слева угрожающе навис над нашими позициями крупный узел сопротивления Логовский, в центре и чуть правее - высота 135,0 и Мало-Клетский. За ними, в глубине вражеской обороны, в направлении к Ореховскому, опять шли сильно укрепленные высоты. Противник готовил этот рубеж в течение полутора месяцев. Плацдарм наш был невелик - до пяти километров глубиной и примерно столько же по фронту. Этот "пятачок" во всех направлениях простреливался неприятельским огнем.

Всю ночь мы с С. П. Меркуловым, а затем и с командиром 27-й гвардейской дивизии полковником В. С. Глебовым лазили по траншеям. С чувством невольной радости я думал, что 304-ю дивизию вполне можно поставить рядом с прославленным гвардейским соединением.

К утру первое знакомство с плацдармом закончилось. Каждая позиция подсказывает решение. Клетский плацдарм говорил об одном: здесь успех возможен лишь при безусловной тактической внезапности. Требовалось большое искусство, чтобы подготовить эту лежащую на глазах у противника площадь к скрытному размещению и сосредоточению ударной группы войск. Наши люди справились с этим. В течение месяца на плацдарме кипела горячая работа. Копали ночи напролет, к утру - все замаскировано, нигде не заметишь никаких признаков оживления. Противник ни разу даже поиска не провел на этом направлении.