Бесспорное правосудие - Филлис Джеймс

Кейт раскрыла записную книжку:

– В «Чемберс» двадцать членов. Полиция Сити проверила, на наше счастье, большинство алиби. У всех, естественно, есть ключи, но, похоже, шестнадцать ни при чем. Здесь записаны все имена и адреса. Трое – на выезде, четверо работают не в Лондоне, а в отделении Солсбери, двое, международные юристы, – в Брюсселе, четверо работают дома и могут отчитаться за время после шести тридцати и далее, один лежит в больнице св. Фомы, один – в Канаде, поехал к дочери, которая рожает его первого внука. Нам нужно точнее проверить алиби трех стажеров. Один – Руперт Прайс-Маскелл только что обручился и с семи тридцати был на праздничном обеде в «Конноте». Учитывая, что двое гостей члены Высокого суда, а один – член Совета королевских адвокатов, будем считать, что Прайс-Маскелл вне подозрений. Другой стажер, Джонатан Сколлард – на выездной сессии суда со своим руководителем. Мне не удалось повидать третью стажерку, Кэтрин Беддингтон, она больна. Да, и еще стопроцентное алиби у двух младших клерков. Один из клерков коллегии лорда Коллингфорда устроил холостяцкую вечеринку в пабе на Эрлс-Корт. В семь тридцать все были в пабе и не покидали вечеринку до одиннадцати часов.

– Итак, – подвел итог Дэлглиш, – из тех, кто имеет ключи, был в среду на работе и знал, где лежат парик и пакет с кровью, остаются: старший клерк Гарольд Нотон, уборщица Джанет Карпентер и четыре барристера – глава «Чемберс» Хьюберт Сент-Джон Лэнгтон, Дрисдейл Лод, Саймон Костелло и Дезмонд Ульрик. Завтра ваша первостепенная задача – тщательно проверить все их возможные передвижения после семи тридцати. И заодно выяснить точное время начала антракта в «Савойе», его продолжительность, чтобы понять, мог ли Дрисдейл Лод за это время добраться до «Чемберс», убить Олдридж и вернуться к началу второго действия. Еще узнать, не было ли его кресло в конце ряда и, если возможно, кто сидел рядом. По словам Ульрика, он зашел домой, чтобы оставить там портфель, и в восемь пятнадцать уже был в ресторане. Наведите справки в ресторане и спросите, не помнят ли они, был с ним портфель или нет – может, за столом или в камере хранения? Узнайте также, не выздоровела ли Кэтрин Беддингтон и можно ли с ней поговорить.

– А как насчет Марка Ролстоуна? – спросила Кейт.

– В настоящий момент у нас нет никакого повода связывать его с этим убийством. Мы должны принять как данность его присутствие в парламенте в восемь пятнадцать. Ему вряд ли под силу уговорить четырех избирателей солгать в его пользу, и он не назвал бы их имена, если бы не был уверен в том, что они подтвердят его слова. Однако побеседуйте с полицейским у главного входа. Возможно, он вспомнит, пришел Ролстоун пешком или подъехал на такси – и с какой стороны. Полицейские многое замечают. А если останется время, есть еще кое-что. Перед тем как покинуть коллегию, я еще раз просмотрел записи мисс Олдридж. Ее заметки об Эше очень информативны. Поразительно, как много труда она затратила, чтобы узнать как можно больше о подзащитном. Очевидно, она разделяет необычный для адвоката взгляд, что большинство дел проигрываются из-за несостоятельности защиты. Это существенно меняет дело. Неудивительно, что ее испугала помолвка Эша и дочери: она знала слишком много об этом молодом человеке, чтобы хранить спокойствие. Кроме того, я посмотрел ее последнее дело. Тяжелые телесные повреждения – Брайан Картрайт. Известно, что мисс Олдридж была не в самом лучшем настроении, когда во вторник вернулась из Олд-Бейли в «Чемберс». Не верится, что Эш и дочь специально заявились в Олд-Бейли, чтобы сообщить о своей помолвке, но могло случиться и что-то другое. Это всего лишь догадка, но, думаю, стоит повидаться с Картрайтом, чтобы выяснить, не произошло ли нечто в конце процесса. Его адрес есть в записях. Мне хотелось бы также больше знать о Джанет Карпентер. Здесь может помочь агентство по найму прислуги. В любом случае придется допросить мисс Элкингтон. Ведь она и ее уборщицы имели ключи от «Чемберс». Затем еще раз поговорить с Гарри Нотоном. Ночной сон мог прочистить ему мозги. Хорошо, если он сможет назвать кого-то – все равно кого, – кто видел его по дороге домой.

– Я вот тут подумала о кинжале, – сказала Кейт. – Зачем было совать его в ящик? Ненадежное укрытие. Если бы его не нашли, вскоре он попался бы на глаза Валерии Колдуэл.

– Убийца засунул его туда, куда было удобнее, – сказал Дэлглиш. – У него был выбор: оставить орудие убийства в «Чемберс» или унести. Если оставить – надо стереть все отпечатки. Если унести, бросить в Темзу или еще куда-нибудь – все равно ясно, что мисс Олдридж убили ножом для разрезания бумаги. Не было смысла его тщательно прятать. Это требует времени, а его не было: миссис Карпентер приходила в восемь тридцать.

– Значит, вы думаете, он знал, когда появится миссис Карпентер?

– О да, – сказал Дэлглиш. – Думаю, УОБ, как называет его Пирс, это знал.

Молчавший до этого Пирс заговорил:

– Для меня на первом месте среди подозреваемых Гарри Нотон. Он знал о пакете с кровью, знал, где лежит парик, признает, что никто не видел, когда он уходил с работы или прибыл на свою станцию. А его странное поведение тем утром! Он ездит из Бакхерст-Хилл – сколько? – почти сорок лет, и всегда направляется в «Чемберс» по Чансери-лейн. А тут почему-то решил пойти кружным путем.

– По его словам, ему нужно было кое-что об-думать.

– Да брось, Кейт! У него была куча времени на пути из Бакхерст-Хилл. Может, у него просто не было моральных сил войти в здание? Ведь он, черт побери, знал, что его там ждет. Его поведение тем утром абсолютно нелогично.

– Но люди иногда ведут себя нелогично, – возразила Кейт. – И почему ты придрался к нему? Может, ты не веришь, что почтенный барристер может совершить убийство?

– Вовсе нет, Кейт. Это было бы просто глупо.

– Будем считать день законченным, – сказал Дэлглиш. – Завтра в первой половине дня меня в Лондоне не будет. Я еду в Дорсет повидаться с бывшим мужем Венис Олдридж и его женой. Дрисдейл Лод отказал Олдридж, когда она просила его помочь отвадить жениха дочери. Возможно, она обращалась и к Люку Камминзу. Во всяком случае, с ними нужно встре-титься.

– Там красивые места, – сказал Пирс. – Так что, похоже, вас ждет приятный день, сэр. Кажется, в Уорхеме есть любопытная часовенка, на которую, если позволит время, вы можете взглянуть, сэр. И конечно, не забудьте про собор в Солсбери. – Пирс улыбнулся Кейт – хорошее настроение к нему явно вернулось.

– А вы можете по пути в агентство мисс Элкингтон посетить Вестминстерский собор, – парировал Дэлглиш. – Жаль, у вас не будет время помолиться.

– А о чем советуете помолиться, сэр?

– О ниспослании смирения, Пирс, смирения. Ну что, разошлись?

Глава двадцать четвертая

Чуть перевалило за полночь – время неизменного последнего ритуала Кейт. Из двух халатов она выбрала тот, что теплее, плеснула себе немного виски и открыла дверь на балкон, откуда открывался вид на Темзу. На реке не было судоходного движения, темная толща воды отливала серебром. Из квартиры Кейт можно было любоваться двумя видами: один балкон выходил на огромный сверкающий карандаш башни Канэри-Уорф и стеклянно-бетонный район доков, другой – на ее любимое зрелище – реку. Этими мгновениями она наслаждалась; держа в руке стакан, прислонившись головой к кирпичной кладке, она вдыхала принесенный прибоем свежий морской воздух, а в ясные ночи любовалась звездами, чувствуя, что живет в унисон с никогда не засыпающим городом и в то же время как бы приподнята над ним – привилегированный зритель, недосягаемый в своем изолированном мирке.

Но сегодня все было иначе. Отсутствовало чувство удовлетворения. Что-то шло не так, и ей следовало исправить положение: ведь оно угрожало и ее личности, и ее работе. Дело было не в работе, которая по-прежнему оставалась для нее любимым делом, и Кейт была ей преданна и верна. Она знала лучшие и худшие стороны лондонской полиции и все же не утрачивала изначальный идеализм и не сомневалась, что выбранное дело стоит ее усилий. Откуда же это беспокойство? Кураж не ушел. В ней осталось честолюбие – при случае она не отказалась бы от повышения. Так много уже достигнуто: хороший чин, престижная работа, начальник, который нравится и которым восхищаешься; эта квартира, машина, хорошие деньги – раньше таких она никогда не зарабатывала. Казалось бы, достигнуто положение, когда можно расслабиться, оглянуться на пройденный путь, испытать чувство удовлетворения от преодоленных трудностей и знать, что в тебе есть силы бросить вызов новым. Вместо этого какое-то ноющее беспокойство, неопределенное чувство, которое в трудные годы она могла выбросить из головы, а теперь должна осознать и принять к сведению.

Конечно, она скучала по Дэниелу. После того как он ушел из столичной полиции, от него не было ни слуху ни духу. Кейт не представляла, где он, чем занимается. Его место занял Пирс Тарант, сразу же вызвавший у нее неприятие, которое мучило Кейт, потому что было несправедливым.