Эйя - Мирослава Мэй

Галариан бросил в сторону брата быстрый взгляд и немного поерзав на стуле, обратился к отцу.

– Данталиан посмел поселить Айвен на мужской половине – в Голубой башне! Но я дал клятву, что позабочусь о ней! Ее необходимо переселить в восточное крыло, но он возражает!

Вейн недовольно щелкнул языком. И почему он сразу не подумал, что девушка может стать камнем преткновения между сыновьями? Можно было бы догадаться, что она привлечет внимание обоих юношей своей необычной внешностью. Но подтверждать свою теорию на практике по поводу души Данте ему пока было нечем, а у сына была невеста, поэтому король не видел причин потакать сейчас его капризам.

– Тогда держи свои обещания, Галариан. Честь превыше всего. Если Айвен будет некомфортно в предоставленных покоях, найди те, в которых она будет чувствовать себя свободно. И еще одно. Если старейшины захотят увидеть девушку, ты приведешь ее на совет. Объяснять ей пока ничего не нужно. Уверен, что она не доверяет нам и боится. Ты пробыл с ней больше времени, чем все мы – она наверняка прониклась к тебе. Развлеки ее чем-нибудь, как отоспится и отдохнет. А ты, – строго обратился он к первому принцу, – веди себя с ней учтиво и не вздумай грубить. Айвен – моя гостья! Теперь идите. Мне нужно собраться с мыслями перед советом.

Братья, ничего не говоря, одновременно встали со своих мест и вышли из кабинета. Вейн Руасу намеренно опустил подробности состоявшегося их с женой утреннего разговора. Вероятность того, что он ошибается, тоже была высока. Время подтвердит или опровергнет его догадку касаемо Данте.

Мойра входила в состав совета старейшин – глав тринадцати знатнейших родов королевства, и она непременно поддержит его. Ради сына. А это самое важное.

Глава 31

Как ни странно, Айвен проспала всего несколько часов, проснулась около полудня и неспешно привела себя в порядок. Небольшая смежная комната в башне, куда ее поселил юноша, действительно служила уборной. В ней она нашла глубокий, медный чан с кристальной водой, а на низеньком столике чистые полотенца. Такие белые и пушистые, что девушка долго разглядывала их, вертела в руках, пытаясь определить, из какого же материала они сотканы, но так и не пришла к какому-то заключению. Ничего подобного им она не встречала ранее. Рядом с полотенцами лежало душистое мыло и стояли две баночки, в одной из которых оказалось розовое масло, а в другом полупрозрачная крупа, по виду напоминающая соль. Она оставила их нетронутыми, воспользовавшись только мылом.

От души насладившись купанием в прохладной воде, она тщательно расчесала волосы, но в этот раз не стала заплетать их в косу, оставив распущенными, чтобы высушить быстрее. В своем дорожном мешке отыскала и надела на себя тонкую, льняную сорочку и серый, шерстяной сарафан, прятавший в своих складках всю ее фигурку до самых пят. Когда с одеянием было закончено, она перекусила ломтиком белого хлеба со сладким вареньем, которые кто-то оставил на прикроватном столике. На вкус варенье чем-то напомнило ей любимые ягоды овьедо и имело просто изумительный аромат. На подносе была еще какая-то незнакомая ей еда, но она не решилась ее попробовать, запив свой скудный, но от этого не менее вкусный, запоздалый завтрак лишь простой водой из кувшина.

Амиран давно перешагнул зенит и медленно клонился к горизонту, но до нее, очевидно, никому не было дела – никто не приходил. Она немного волновалась из-за неизвестности, но выйти за дверь самостоятельно, а тем более спуститься вниз, страшилась, хотя и проверила, что дверь не заперта. Несколько раз она выходила на балкончик, подышать свежим воздухом и полюбоваться поражающим воображение скалистым пейзажем, но большую часть времени просидела в оконной нише, разглядывая узоры на подушках и раздумывая о своей дальнейшей судьбе.

Смотря на себя со стороны, она понимала, что лишняя в этом вычурном великолепии и богатом убранстве. Идея во что бы то ни стало выбраться из Запретных земель и стать частью «другой жизни» после знакомства с Нэем больше не казалась ей хорошей, а сейчас так вообще виделась бредовой. Даже, если ей все-таки разрешат остаться здесь, она попросит позволения вернуться обратно домой – в родной до каждого кустика Синий лес. Нэй ошибся не только в Дуаг, но и в ней. Айвен уже чувствовала, что этот замок и все дуагское королевство вряд ли полюбятся ею настолько, что она захочет назвать их своим домом.

«Неопределенность всегда пугает. Ты зря накручиваешь себя», – успокаивал ее расшатанные нервы внутренний голосок. – «Сам король благоволит тебе, да и Галариан пообещал, что никому не позволит тебя обидеть. Ты переменишься, когда поживешь с ними чуть подольше».

Стоило ей вспомнить про красивого, высокого юношу с зелеными, словно первая листва глазами, как в дверь осторожно постучали, и за ней послышался приятный, мужской голос.

– Можно мне войти, Айвен? Это я, Галариан.

Девушка быстро соскочила с подоконника и подбежала к двери, широко распахивая ее перед первым за весь день, долгожданным посетителем.

Он мило улыбался ей, показывая ряд ровных, белых зубов, так необычно и красиво контрастирующих со смуглой, гладкой кожей холеного лица. Сейчас в нем трудно было узнать того замученного парня, которого она увидела на пороге своей избушки несколько дней назад. Его глаза драгоценными изумрудами светились из-под темных, густых бровей и смотрели на нее с нескрываемым интересом и нежностью. Айвен немного смутилась от такого неожиданного проявления чувств совершенно постороннего ей человека.

Галариан переоделся. Сейчас на нем красовался темно-коричневый камзол и плотно облегающие мускулистые ноги молочного цвета штаны. Дорогой, идеально сидящий наряд на атлетической фигуре еще раз удостоверил, – ее скромная персона совершенно не вписывается в круг равных ему и его окружению. Как будто посчитав недостаточным того, что юноше посчастливилось родиться в королевской семье, природа к тому же наградила его мужественной красотой и статью. Почувствовав себя неуютно под его пристальным, любопытным взглядом, она зарделась и отступила назад, молчаливо пропуская его в свою нескромную, временную обитель.

– Доброго дня, прекрасная дева! Решил узнать не скучно ли вам сидеть в одиночестве, а еще поблагодарить за то, что спасли моего отца. – Он изобразил каменное, холодное лицо, плохо скрывая при этом очаровательную улыбку и наигранным, сухим голосом добавил. – Корона не забудет ваших заслуг и щедро наградит за смелость и отвагу! Золото, каменья, меха,