Смерть ей не к лицу - Валерия Вербинина

— Я не стукач, — с вызовом проговорил Вася, поднимаясь с места. — Извините, но еще недавно вы сами делали вид, что верите, будто я убил Наташку. Так что вот вам бесплатный совет: сами разбирайтесь со своим гребаным расследованием. Я сказал вам все, что знаю, и больше не желаю иметь к нему никакого отношения!

Глава 23

Встреча

Сидя в номере за своим ноутбуком, Марина пыталась сочинить электронное письмо маме, но руки после пережитого сильнейшего стресса до сих пор ходили ходуном, и пальцы то и дело попадали не на те клавиши.

«Из-за этого убийства нас допрашивали, представляешь? У меня все в порядке, я…»

И, внезапно распалившись из-за того, что в полутора фразах оказалось множество опечаток — и вообще ничего, ничего не ладилось, — Марина с силой стукнула по клавиатуре. Клавиша «Enter» частично отлетела, из-под нее брызнули какие-то мелкие детальки из белой пластмассы.

— Боже мой!

И Марина, уронив голову на руки, разрыдалась так, словно ее собственная душа только что развалилась на части.

— Кто тут ревет? — строго спросил режиссер, без стука входя в дверь.

Завидев отчаяние Марины, которая прежде казалась ему довольно неприятной и «выделывающейся» особой, он застыл на месте и даже переменился в лице.

— Да что ты плачешь-то? Ну, убийство, ну, следствие… — Он подошел поближе, покосился на торчащий горбом с клавиатуры «Enter»: — Что это у тебя тут, клавиша сломалась?

— Я сама виновата, — сказала Марина, утирая слезы. — Я письмо писала, разозлилась чего-то, стукнула по клавишам, и вот…

— Ужас, — вздохнул Антон. — Ужас и кошмар. Капец ноуту, придется новый покупать… У тебя на клаве один только «Enter», а без него вообще хана, ни один текст толком не наберешь. — Он покосился на расстроенное лицо Марины и тем же тоном велел: — Давай сюда пинцет.

— Какой пинцет? — растерялась она.

— Пинцет, блин, чтобы клавишу на место вернуть, — проворчал режиссер. — Что мы будем делать без нашего сценариста, а? Повесимся все в полном составе… И хватит лить слезы на компьютер, техника воды не любит.

Марина вскочила и заметалась, ища пинцет.

Наконец он отыскался — в самой глубине одной из двух косметичек, которые она всегда возила с собой.

— Так… Ну что? Одна фиговина, которая держит клавишу, куда-то улетела… Ну ты, мать, прямо Иван Поддубный, честно! Я поражаюсь, как сам ноут вообще на части не развалился…

И Марина с режиссером принялись за поиски улетевшей фиговины, без которой, по словам Антона, клавише и ноуту был полный каюк.

— Ты чего рыдала-то? — спросил Антон, оглядывая пол.

— Меня следователь напугал, — призналась Марина. — Понимаешь…

Но тут она сообразила, что если начнет рассказывать, то ей придется объяснять и историю со свекровью. А киношники люди болтливые, растреплют везде, что Марина чуть человека не зарезала, и кто тогда ей сценарии заказывать станет?

— Понимаешь, — закончила она, — ведь я сидела у себя, когда Наташу убивали… И никто не мог подтвердить, что я говорю правду.

— Нашел, — объявил Антон, поднимая с пола крохотный кружочек из белой пластмассы. — Так. Щас посмотрим, что можно сделать… н-да… Теперь о Наташе. Ни один человек — ни один, ясно тебе? — на тебя даже не думал. И если бы следователь тебя тронул, он бы сильно об этом пожалел. Ты все поняла?

— Но… — начала Марина.

— Черт, не цепляется никак… Клавиша! Чего тебе не хватает, а? Давай полезай на место, а то я тут упарился с тобой возиться… — Он сменил тон с шутливого на серьезный и продолжил: — Ты, Марин, странная какая-то. Что случилось с Наташкой и кто ее замочил, я не знаю, но как человек она была дрянь. Верно? Верно. Значит, кто-нибудь мог пожелать… — а, черт, соскальзывает!.. — пожелать ее грохнуть. Кто — не наше дело, пусть следователь и доблестная милиция… тьфу, полиция разбираются. Ну как?

— Что? — переспросила озадаченная Марина.

— Приладил я твой «Enter», работает? Проверяй!

И, поняв, что все действительно наладилось, Марина сразу же повеселела.

— А вы зачем ко мне шли? — спросила она.

— Не вы, а ты. В девять собираемся внизу, в ресторане, — Антон сразу же посерьезнел. — Помянем Наташку. В среду, если погода позволит, видовые съемки и сцены с другими актерами. В конце недели приедет заместительница, Зина должна опробовать грим, потом займемся дублершей фигуры… короче, дел по горло.

— То есть вы не сворачиваете съемки? — только и могла вымолвить пораженная Марина.

— Нет. Пошли вниз, угощу тебя чем-нибудь. На тебе лица нет.

— Но ведь девяти еще нет…

— Неважно. Собирайся, и пошли. Плюнь на письмо, потом его допишешь. Вместо письма вообще можно эсэмэску послать, чтобы не возиться…

…У входа в бар они столкнулись с Васей, который как раз выходил оттуда.

— Ты смотри, не напивайся на радостях, что Наташки больше нет, — язвительно попросил режиссер.

Вася мрачно покосился на него, но не снизошел даже до ругательства и прошел мимо. Мысли его обратились к машине, которую он сегодня повредил.

«Интересно, во сколько обойдется ремонт? Зря я, конечно, ее долбанул…»

Он вышел из гостиницы и направился к стоянке. Дождь стих и только так, чуть-чуть моросил, словно намекая на то, что все в жизни меняется, и сам он то есть, то его нет, то…

— Вася!

От ряда серебристых елок, посаженных возле второго корпуса, отделилась женская фигура в юбке и белой ветровке. И, услышав этот голос, актер похолодел.

— Ира? — Он машинально оглянулся, не видит ли их кто. — Ты что тут делаешь?

— Вася, — она подошла ближе, умоляюще заглянула ему в глаза, — ты не представляешь, что происходит! Они думают, что это я…

— А ты ей не угрожала по телефону? И сегодня в гостиницу не приходила?

Он даже не пытался скрыть ожесточение, звеневшее в его голосе.

— Угрожала? Ты что, Вася? — Она, казалось, искренне изумилась. — Я ей просто сказала…

— Что ты ей сказала?

— Что это несерьезно, ты и она… И она все время обнималась с другим актером, чуть ли не у тебя на глазах…

— Господи… — выдохнул Вася сквозь зубы. Видеть ее так близко, разговаривать с ней оказалось куда большей пыткой, чем он мог себе вообразить. — Ир, слушай, я не могу…

Но она истолковала его волнение совсем иначе.

— Ну да, я понимаю… Ты-то думал, что у вас все хорошо… Но ведь она тебя не любила, это было так заметно…

— Ты можешь оставить меня в покое, в конце концов? — заорал он, не сдержавшись. — Оставить — меня — в покое! Что, это так сложно?

— Вася…

— Что — Вася? Когда я был нищий, я тебе оказался на фиг не нужен, а как только стал звездой, ты сразу же обо мне вспомнила? Знаешь, кто ты такая?