Одержимые - Таня Хайтманн

Леа ловила каждое слово Надин и молчала. Она попыталась представить себе то, о чем только что рассказала Надин, но не получалось. Когда речь шла о финансах, ее разум оказывался невероятно узок. В чужеродную вселенную чисел вход ей был заказан с детства. Тем не менее, она подозревала, что речь должна идти о чем-то крайне необычном, раз Надин потеряла самообладание.

— Но знаешь, что сбивает меня с толку больше, чем множество разнообразных сюжетов? — продолжала Надин. — Временной промежуток, в течение которого действует Пи. Я бы осмелилась утверждать, что он — старейший из наших клиентов. Так сказать, работает с нами с первых часов. При этом речь идет о банке, который по праву гордится своей четырехсотпятидесятилетней историей. Кроме того, вполне вероятно, что большая часть акций принадлежит именно Пи!

Надин невесело рассмеялась. В этот миг Леа тоже захотелось быть курящей. Тогда можно было бы легко скрыть напряжение с помощью сигареты. В любом случае это было лучше, чем вылить полбокала вина себе на колени.

Она вытирала мокрые брюки, а Надин тем временем внимательно разглядывала ее. Очевидно, она ожидала от подруги другой реакции.

— Ты вообще поняла меня, Леа? — раздраженно поинтересовалась она.

Леа терла глаза, пока кожа на руках не начала болеть.

— Ты сказала, что доступ к данным Пи ограничен. Может быть, ты что-то перепутала…

— Ты же меня знаешь! Ничего я не перепутала. Мне насрать на то, что там с этим Пи, потому что я больше не собираюсь на нем обжигаться. Если я уже, конечно, этого не сделала, потому что сегодня на меня наорал босс, мол, зачем я лезу в файлы, доступ к которым для меня закрыт. Вполне вероятно, что сейчас он сидит перед моим компьютером с перекошенным от злости лицом и пытается понять, чем это я занимаюсь, когда он обрабатывает ассистентку на кожаном диване в приемной. — Надин взволнованно перевела дух и уже спокойнее произнесла. — Что меня действительно интересует, так это чем занимается твой Адам по поручению этого Мафусаила, оставшегося ребенком. Ты знаешь его задачи?

— Очень приблизительно, — попыталась уйти от ответа Леа.

— Ну, конечно. — Надин презрительно засопела и сделала большой глоток вина. — Но не беспокойся, я тебе скажу. С помощью денег и знакомых Пи он строит собственную сеть связей. И все они ведут в одном направлении.

— В каком? — спросила Леа. Теперь ей уже не удавалось скрыть напряжение в голосе.

Надин долго и внимательно глядела на нее, затем продолжила:

— Похоже на то, что твой Адам очень интересуется работой генетического центра «ФениКС». Очень секретная организация, финансируемая большей частью из частных источников. Добрый Адам на протяжении последних недель занимается тем, что пытается пробить собственную дорогу в круги, приближенные к правлению «ФениКС». Это клика вокруг заносчивого ван Вайнхууса… Что все это может означать? Пи хочет клонировать себя и строить другие империи в других городах?

Опустошенная Леа покачала головой.

— Я не знаю.

15

Леа пришлось взять себя в руки, чтобы не теребить нитку, выдернувшуюся из парки и притягивавшую ее, как священный Грааль — крестоносцев. Она храбро сжала зубы. Наверняка нитка выдернется, если потянуть посильнее…

«Прекрати», — прикрикнула она на себя. Сегодня нельзя давать слабину перед врагом, и не важно, чего тебе будет стоить это усилие. Она — сама сдержанность во плоти, спокойная и уверенная. Нужно только еще взять под контроль глаза, поминутно бегавшие от этой чертовой нитки к двери, в которую, как она надеялась, вот-вот должен был войти Адам.

Не то чтобы Леа очень хотелось его увидеть. В конце концов, она еще не простила ему ту сцену, которую он устроил ей из-за белья. Но гораздо сильнее злилась она на него за то, что он так посмеялся над ее яростью. Хотя письмо и оказало смягчающее действие, которое, однако, ослабевало с каждым днем ожидания. При этом она ни в коем случае не собиралась высказывать Адаму свою обиду. План битвы заключался в том, чтобы относиться к нему холодно до тех пор, пока он не станет молить о прощении. Впрочем, Леа представляла себе их воссоединение иначе: вместо того чтобы предстать перед ней с букетом роз, Адам уже довольно долго просто мариновал ее ожиданием.

Меган поймала ее по дороге на базар и отвезла на виллу к Пи. Безо всяких комментариев она отвела Леа в эту своего рода гостиную в передней части дома-кубика и кивком головы указала на обтянутый темно-серой кожей диван, а затем отошла к окну.

С тех пор Леа избегала расспрашивать Меган о том, что будет; женщины постепенно перешли к тому, что перестали разговаривать друг с другом. Леа не собиралась сдаваться первой только потому, что испытывала нетерпение. Они с Меган с самого начала терпеть друг друга не могли. Кроме того, за все время знакомства они нанесли друг другу несколько хороших ударов ниже пояса — из этого дружбе никогда не вырасти.

Меган стояла, скрестив руки за спиной, и смотрела в сад, окутанный мягким светом опускающихся сумерек. Леа воспользовалась возможностью и принялась изучать прическу Меган: высоко зачесанные волосы так плотно прилегали к голове, что могли, кого угодно, привести в отчаяние. Ни одна непокорная волосинка не выбивалась. Леа уже несколько раз пыталась скопировать эту прическу, но всякий раз терпела неудачу. Мгновение она размышляла над тем, чтобы недолго думая расспросить Меган об этой тайне, но запнулась, и комплимент остался невысказанным.

«Никакой болтовни со злобной собачкой Адама, которая, вероятно, умеет только кусаться», — напомнила она себе и вновь устремила взгляд на непокорную ниточку, торчавшую из парки.

Ее мысли невольно вернулись к той теме, которая занимала ее все дни напролет: Адам.

Пока она пыталась подавить растущее волнение, пальцы невольно ухватились за висящую ниточку. Несмотря на все усилия, она не поддавалась.

Леа огорченно вздохнула. Совершенно не получалось сидеть спокойно и производить на Меган впечатление своей небрежной позой. Виновато в этом было покалывание от предвкушения, словно сетью под напряжением раскинувшееся у нее между бедрами. Леа догадывалась, что по этой сети ударит мощный заряд тока в тот самый миг, когда в дверь войдет Адам. Она не сможет помешать тому, что ее тело опять выдаст ее, проболтавшись о ее огромной готовности.