Обратно в СССР - Геннадий Марченко

Звонок в Москву я не стал откладывать. Администратор Вадим Петрович Яблович, чей телефон мне написал Высоцкий, сначала выспросил, как я познакомился с его подопечным, потом поинтересовался, какие гарантии, что я их не кину. Именно так и сказал: «Какие гарантии, что вы нас с Володей не кинете? Сами понимаете, так вот, по телефону, позвонить может кто угодно. Расклеят афиши, соберут деньги – и ищи ветра в поле».

Я сослался на Мясникова и директора пензенской филармонии, подумав задним числом, что кому-то из них и нужно было договариваться, а не спихивать на меня. Вадим Петрович сказал, что позвонит в филармонию, и если там подтвердят, то вопрос приезда Высоцкого решится, скорее всего, без проблем. После чего предложил мне перезвонить ему на следующий день. В итоге после двух дней созвонов меня сообщили, что Высоцкий приедет в Пензу сразу на три дня – 12, 13 и 14 февраля, с пятницы по воскресенье. И якобы этот вопрос с директором нашей филармонии Яковом Борисовичем Кацманом уже согласован, так что меня сейчас просто ставят в известность. Ну и на том спасибо. Собственно говоря, я и не рассчитывал с этого что-то поиметь. Приедет знаменитый бард, споёт для земляков – уже приятно. А то ведь в той реальности до нашего городка он так и не добрался.

Между тем я переписал «Марсианина» в пригодном для кинематографа ключе и съездил в столицу, где мы с Тарковским обсудили сценарий. Больше трёх часов Андрей Арсеньевич вчитывался в мою рукопись, тоже делая на полях пометки, и в итоге одобрительно кивнул:

– Думаю, с этим материалом можно работать.

Затем рассказал, что обязан показать сценарий в Госкино, где должны утвердить и его, и актёрский состав, а также выделить деньги на съёмку.

– Хорошо бы в этом году уже приступить к съёмкам. Тем более что у Янковского на 1976-й пока вполне приемлемый график, и он согласился сыграть главную роль, даже ещё не прочитав сценарий. Хотя я отдал Олегу рукопись вашего романа для ознакомления, но только вчера созванивались, и он сказал, что ему понравилось.

Договорились оставаться на связи.

Плюс ко всему я решил серьёзно заняться изучением нотной грамоты. Мало ли, вдруг ещё придется использовать не написанные пока песни в целях личного обогащения? Кто ж знает, как жизнь повернётся? С нотами как-то сподручнее, чем напевать мелодию каждый раз или наигрывать на гитаре.

Решил обойтись для начала самоучителем, купленным в книжном магазине за рупь двадцать. Выяснилось, что я не безнадёжен, сумел одолеть нотную грамоту меньше чем за две недели, надоедая готовившейся ложиться в больницу Вале своим треньканьем на гитаре. Зато когда сыграл предложенную в сборнике «Сюиту для лютни: «Канцона и танец», известную позже как мелодия песни «Город золотой», супруга мне даже зааплодировала. Автором произведения значился Франческо Канова да Милано, но где-то в будущем мне попадалась ссылка, что музыку написал всё же советский лютнист Владимир Вавилов, зачем-то прибегший к мистификации. Впрочем, не важно, главное, что я вроде начал разбираться в нотах. Из того же самоучителя сыграл ещё одну старинную мелодию, вроде ничего так, для сельской местности сойдёт.

Вместе с Валей мы посмотрели по ЦТ финал конкурса «Песня года», где Пугачёва исполнила и «Арлекино», и «Миллион алых роз». Валю, как автора стихов ко второй песне, приглашали на финал, но из-за своего положения она вынуждена была отказаться. Так что Паулс отдувался в одиночку.

После родов Валентина провела в роддоме неделю. Навещал я её каждый день, правда, общаться мы могли только через окно. Кормили в больнице хорошо, как уверяла меня любимая, так что никакого доппайка ей не требовалось. Единственное, попросила яблок, поскольку в больничный рацион фрукты не входили.

– Вы там с Танюшкой посмотрите что получше, – крикнула она мне в форточку.

– Кстати, в воскресенье она со мной напросилась к тебе, хоть, говорит, взгляну на подругу.

– Приходите, конечно, буду вам только рада. Жалко, что в родильное отделение не пускают, соскучилась по тебе.

– И я по тебе.

Эх, хорошо-то как… И не хочется думать о будущем, которое нужно менять, неспроста же меня сюда закинули неизвестные «благодетели». Хоть бы какой знак подали, намекнули, зачем я здесь. Нет, молчат, подлецы! Вот и выживай, как хочешь. А что делать – кручусь, как белка в колесе.

Кстати, за время вынужденного отсутствия жены я предпринял ещё одну попытку посещения подвала, послужившего порталом при моём перемещении из будущего в прошлое. Забрался в давешний тупичок, почесал затылок под кроличьей шапкой и побрёл обратно. На 99 процентов я был уверен, что хоть оббей я своим лбом все углы в подвале – ничего не произойдёт. Но в то же время как-то не хотелось рисковать. А вдруг удалось бы вернуться в будущее? Получится, что жена и сын остались бы в 1976-м, а я оказался в 2015-м?! Ну на фиг такие расклады! Привык я уже как-то к этому времени, к этим людям, да и понравилось быть восходящей звездой советской (а может, и мировой, чем чёрт не шутит!) литературы.

А вот насчёт подвалов мысль интересная. По ним у меня ещё в бытность учителем истории был собран основательный материал, я был лично знаком с «певцом пензенских подземелий», журналистом Владиславом Самсоновым. В это время никто ещё научную базу под подобные исследования не подводил, а о подземных ходах Пензы можно написать если не докторскую, то минимум кандидатскую диссертацию. Художественное произведение тут вряд ли прокатит, только документальное, и желательно снабдить его фотографиями. Посему надо приобретать какой-нибудь «Зенит» и учиться по старинке проявлять плёнку и печатать фотоснимки. Да и семейный фотоальбом не мешало бы завести, а то у нас с Валей пока всего одна совместная фотография, сделанная минувшей осенью в фотоателье накануне дня рождения супруги.

А заодно в таком деле, как исследование подвалов, не мешало бы заручиться помощью Мясникова. В том, что Георг Васильевич не откажет, я почему-то был уверен. И, забегая вперёд, скажу: в своих ожиданиях я не ошибся.

Глава 32

Встречать жену с сыном при выписке из роддома я приехал на такси – бежевой «Волге», с шикарным букетом роз, купленных на рынке у представителя южной национальности. В тот момент невольно вспомнилось ресторанное побоище с участием сынов солнечного Азербайджана. Ведь первое время после той разборки я исподволь ожидал, что может произойти что-то нехорошее, кто-то из участников потасовки попытается мне отомстить. Как-никак, протоколы составлялись при них, и мои имя, фамилию и домашний адрес они вполне могли запомнить. Но пока Бог миловал, и я уже, честно говоря, позабыл о том происшествии. А сейчас вот, протягивая носатому продавцу двенадцать десятирублёвых купюр за девять алых роз, вспомнилось.

На выписке нас с Валей и Данькой сфотографировал местный фотограф, кормящийся с таких вот молодых мам и пап. Это ещё раз натолкнуло меня на мысль скорейшего приобретения фотокамеры. Не то что мне было жалко каких-то три рубля, но всё же нужно будет подсуетиться с личным фотоаппаратом.

Дома Валя сразу занялась ребёнком. Прогнав любопытных соседей, которые уже стали надоедать своим сюсюканьем, жена заставила меня натаскать вёдрами в купленное детское корыто тёплую воду. Молодая мама показала, как нужно купать младенца, придерживая ему головку над водой. Глядя на гугукающего карапуза, я не мог удержаться от идиотской улыбки.

На следующий день с санкции Валентины, мечтавшей иметь фото сына в неограниченном количестве, я отправился по магазинам, торгующим фототехникой. Мелькнула мысль вытащить из подвала свой телефон, но тут же и угасла. Во-первых, я тут же спалюсь с этим гаджетом из будущего, во-вторых, качество фото на нём далеко от совершенства. Да и видеоролики были не ахти. Так что пусть пока лежит вместе с российским паспортом.

Более-менее приличный ассортимент обнаружил в одном из отделов ЦУМа. Подкованный в вопросах техники продавец, чем-то смахивающий на Миронова в фильме «Берегись автомобиля», обвёл рукой свои владения:

– Что вам показать? На какую сумму рассчитываете?

У меня в кармане было что-то около шестисот рублей, но я попросил для начала показать что-нибудь среднее по цене и неплохое по качеству.

– Самый ходовой товар – «Зенит-ЕМ», – взял в руки камеру продавец и принялся крутить её передо мной. – Это малоформатный зеркальный фотоаппарат с зеркалом постоянного визирования… Вижу, для вас все эти термины ещё тёмный лес. Может, начнёте со «Смены-М»? Очень практичный, лёгкий в обращении аппарат и стоит всего 15 рублей.

– А что-нибудь посерьёзнее?

– Ну, тогда, опять же, «Зенит-ЕМ». Вместе с объективом «Гелиос-44М» обойдётся в 140 рублей. Понимаю, для вас это, может, месячная зарплата, но качество того стоит.

– То есть, как я понимаю, это самый крутой фотоаппарат, который у вас есть?

Я уже собрался лезть за кошельком, когда продавец воровато оглянулся и заговорщицким голосом произнёс: