Сердце спящего духа - Александр Мадисон

– Вот-вот! Не нужно лекарство здоровому человеку. Только я тогда ещё был глуп. Не понимал этого. Да и снадобье казалось мне чрезвычайно полезным. Ну что плохого, если человек станет чуточку сильнее, чуточку лучше? Например, умнее…

Мы испробовали его на себе. Действовало оно примерно неделю. Это я потом понял, что умнее я тогда не стал. Зато за эту неделю мы придумали ещё несколько лекарств. Порошок от трусости, настойку верности, ещё что-то в том же духе. Так и пошло. Одно за другим появлялись средства, чтобы стать сильнее, умнее, хитрее, влюблённее. С каждым разом всё более сильные. Не лекарства для тела, а лекарства от души.

Прошло три года. Я стал магом. Она – тоже. Мы стали близки и решили пожениться. Мои родители были категорически против. Проблема? Отнюдь! Достаточно сделать их чуть-чуть сговорчивее… совсем чуть-чуть. Это пьянящее чувство власти над волей человека! Всё устроилось очень быстро и споро.

А потом ей захотелось власти. Ну, что ж. Ещё щепотка порошка. И вот, я – король. Она – королева. Я ещё не понимал, во что влип. Зато она чувствовала себя как в своей тарелке. Министры замышляют заговор… “Дорогой, где у нас духи преданности?” Казначей не чист на руку… “Как насчёт пилюль правдивости?”

Народ волнуется?

…а вот с народом вышла у нас серьёзная промашка. Таблеток на всех не напасёшься. Порошком не натрясёшься. Духами не набрызгаешься. Здорово она тогда испугалась. В комнате своей заперлась. Никого не принимает. Сидит – зубами стучит. А я снова за книги сел. Долго я эту задачку решал. Больше года. И решил-таки. Понял я, что народ изменить не под силу никакой магии. А хотелось. Что делать? И догадался я не народ под себя переделать, а себя для народа. И создал свой первый амулет.

Небольшой такой амулетик, незаметный. В виде цепочки. Надел я его. Сижу, на кого ни посмотрю – знаю, что человек хочет. Вижу, кто какие замыслы вынашивает. Всё королевство как на ладони. Благодать. Правь – не могу.

Она обрадовалась, успокоилась. Из покоев своих вышла. Посмотрел я на жену свою… и за меч схватился, – старик поворошил поленья в костре. Умолк надолго.

– А дальше?

– Дальше? Большую вину я за собой почувствовал. И перед родителями загубленными, и перед народом порабощённым, надруганным. И решил я вину эту искупить. А как искупить? А дать людям всё, что захотят. Пусть радуются. А где взять?

И завертелась магическая карусель. Одни за другими рождались амулеты, артефакты, диковины всякие. Камень тот, что ты в подземелье разбил, я ведь сделал.

– Ты? – вытаращил глаза мальчик.

– Я, – согласился отшельник, – Поэтому и растерялся, когда понял, что у тебя в руках. Камень, исполняющий любые желания.

– Ух, ты! С таким камнем можно столько нажелать!

– Да нет, не всё так просто. Это я уже потом понял, когда булыжник этот треклятый по рукам пошёл.

Камень выполнял желания человека, а не его требования. А их не так-то много. Хочет, например, человек денег. Камень даст. А вот если человек хочет денег, а попросит хлеба, то всё равно денег получит.

Положил я камень на шёлковую подушку в центре зала и двери открыл. Что тут началось! Визг, смех, стоны, проклятья. Золотом мгновенно всё вокруг словно вызвездило! Половину женщин – хоть в колыбель клади! Ползают среди тряпок своих, агукают. Многие сразу открещиваться стали. Не желали, мол, такого. Да только камень-то глух к просьбам людским. Ему всё едино. Его не обманешь! Добра хотел. А вот видишь, что вышло.

Добрые люди сторонились этого камня. Стеснялись, боялись мечту свою потаённую показать. А дурным людям стесняться нечего. Дурные люди быстро дурную выгоду из хорошей вещи извлекли. Всё извратили… не жалко?

– Нет, – затряс головой Рене.

– Я ещё не таких дров наломал. Всем легко стало. Люди от радости разве что не пляшут. За что ни возьмутся – всё в руках спорится. А не возьмутся – всё равно спорится. Что ни задумают – всё сбывается. А не сбывается – ко мне идут, плачут. Так и пошло. Чем больше сбывается, тем больше плачут. От работы совсем отвыкли, разжирели, обленились. Чуть что не так – ко мне, плакать.

Схватился я за голову, да поздно… – старик снова поворошил угли и бросил палку в огонь, – Ладно, пошли спать.

– А чем всё закончилось?

– А вот этим самым островом всё и закончилось. Зло творил – беда. Добро творил – беда. Повинился перед людьми и ушёл – тоже беда приключилась. И понял я, что во всём магия моя проклятая виновата. Пока человеком был – по-человечески жил. А чем больше магии в мире, тем больше в нём зла. Человек – он на то и человек, чтобы всего добиться трудом да упорством, хитростью да мудростью, смекалкой да мастерством.

А магия в этом мире только лодырям да тунеядцам нужна. Они до неё большие охотники. Рано или поздно, – всё к рукам приберут. Вот вытащил ты меч хрустальный из-под земли, помни, – должок за тобой!

– Какой должок?

– А меч этот самый обратно под землю упрятать.

– Зачем?

– Как это, зачем? Тебе меч достался – ты за него перед всеми добрыми людьми в ответе. А добрым людям меч не нужен. Дома строить да сады растить мечом не сподручно. Мечом, брат, сподручно только страх да горе людям нести. А великим мечом – великий страх и великое горе. Так что в люди пойдёшь – не красуйся. Не счастье несёшь, смерть! Помни!

– Может, его закопать? – растерялся Рене.

– Ишь, какой быстрый, – закопать. Ты зачем его брал?

– С Архотом биться.

– Вот и бейся с Архотом. На то он тебе и дан Судьбою. А кроме – ни-ни. Помни, что сказано было:

“Обрати его к Свету, если одержим высшей силой.

Все же другие ввергнут тебя во Тьму, а Вселенную – в Хаос”.

– А месть – это высшая сила?

– Нет.

– А справедливость?

– Справедливость? – насмешливо скривился отшельник, – Она у каждого своя. Как же она может быть высшей? Возьми любых двух людей: богатого и бедного, – и поставь рядом. А затем спроси у них, справедливо ли то, что один богаче другого. Как ты думаешь, что они тебе ответят? Молчишь? Так-то.

Мир надо принимать таким, какой он есть. Со всеми достоинствами и недостатками. И тогда всё, что в нём есть, справедливо… или не принимать. Тогда нужно отвергать всё мироздание!

– А какая же тогда сила – высшая?

– Хм. А вот… на-ка, – старик снял с шеи тонкую серебряную цепочку с красным камнем. Маленьким и блестящим, как капелька свежей крови, – Надень. Чувствуешь что?

– Нет, ничего.

– Вот и славно. Будешь одержим – почувствуешь. Мне-то это уже не нужно. Стар я для одержимости.

– Что это?

– Амулет силы. Ты же говорил, что тяжёл хрустальный меч для тебя.

– Говорил…

– Ну вот. А как придёт черёд за самое дорогое биться, легко станет.

– Не возьму! – категорически отстранился Рене.

– Почему? – опешил отшельник.

– Ты сам сказал, что магия…

– Да нет в нём никакой магии, – перебил старик, – Это просто талисман. Символ. Его ещё мой отец носил. И мой дед носил. И прадед.

– А ты когда-нибудь им пользовался?

Отшельник замялся.

– Понимаешь, здесь, наверно, дело не в силе, а в вере. В бою побеждает не тот, кто сильнее, а тот, кто свято уверен в своей правоте. Вот я, например. Победил врагов. Так что, мне цепочка помогла? Потом враги победили меня. Опять в цепочке дело?

– Нет, конечно, – с сомнением сказал Рене.

– Вот и я думаю, что нет. А только в бою помогает. Как будто за твоей спиной и отец, и дед, и прадед стоят. Лучшей подмоги нет. Возьми, пусть будет. Мне-то своих сил всегда в бою хватало, – старик тяжело вздохнул, – А от подлости и низости всё равно амулет не спасёт. Своей головой думай. Своими ушами слушай. Своими глазами примечай. И не верь никому. Впрочем, у меня свой путь был, у тебя – свой. Может, тебе больше повезёт с друзьями…

Венец Стражей

Кошки словно поняли, что к девочке вернулась память. Они молча поднялись и подошли к ручью. Взяв кошек на руки, Ирмуна перенесла их на другой берег. Затем села и вылила воду из башмаков. Подняла меч и долго всматривалась в него.

– Зачем мне оружие? – обратилась она к кошкам, – Всё равно, я не умею биться на мечах. Я не могу даже вытащить его из ножен.

Девушка отложила меч в сторону и поднялась. Тяжело вздохнув, Ирмуна снова тронулась в путь. Но, выйдя из осинника и поднявшись на склон, вдруг остановилась и бросилась назад. Через некоторое время она вновь появилась на склоне, прижимая к груди драгоценный свёрток. Кошки наблюдали за всем с полным безразличием.

До этого берега пожар не добрался. Поэтому гари здесь не было. Кошачьи лапки не росли. Ирмуна отметила это с сожалением. Эти маленькие невзрачные цветы казались ей какими-то особо трогательными и милыми. Зато весь южный склон зарос кипреем. Его высокие метёлки были в самом цвету. Всё вокруг стало розовым и светло-зелёным. Это было царство света, тепла, мёда и радости. Мухи, пчёлы, шмели, стрекозы, – все спешили получить свою долю на этом удивительном празднике.