Маленький отель на Санторини - Юлия Валерьевна Набокова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Эй, стой! – ору я, волнуясь, что глупый осел разбежится и прыгнет прямо со скалы в море.
В опасной близости от края ослик тормозит и останавливается, как статуя. Я осторожно подхожу к нему и глажу по шерстке между ушей. Он доверчиво наклоняет голову ко мне и тычется мокрым носом в ладонь.
– Хочешь есть? – догадываюсь я. – К сожалению, у меня ничего нет.
Осел фыркает и отворачивается к морю. Кажется, даже его завораживает вид с террасы бабушки Афины.
Вскоре приходят соседи. Ирина с улыбкой поглядывает на осла, не решаясь к нему подойти и прикрывая живот руками. А ее муж обходит его со всех сторон, разглядывая, как товар на рынке, даже под хвост заглядывает.
– Эй! – возмущаюсь я.
– Это мальчик, – сообщает Яннис, а затем обходит осла спереди и оттягивает ему губу, обнажая зубы. – Довольно молодой. Не старше трех лет. Сколько ты за него отдала?
Я называю сумму, Яннис цокает языком:
– Осел столько не стоит! Тебя обманули.
Пусть так, зато я спасла животное от жестокого обращения. Это важнее. Хотя деньги у меня не лишние – я отдала все, что привезла с собой из России.
– Я могу дать только половину, – предлагает Яннис.
Я радостно киваю. Только бы он его забрал!
Яннис берет ослика под уздцы и выводит за собой, обещая, что деньги занесет вечером. А я провожаю ослика взглядом и спрашиваю у Ирины:
– Можно я буду его навещать?
– Куда ты денешься, это же твой осел, – Ирина смешливо фыркает, и мы обе хохочем до слез.
– Спасибо, что помогла его пристроить!
Ирина заходит на рецепцию и поводит носом:
– Фу, чем это пахнет?…
Я молчу, и она догадывается:
– Осел?
Я развожу руками. А Ирина ворчит:
– Надеюсь, я об этом не пожалею!
Я запираю за ней дверь и бегу за ведром. Надо помыть полы, пока запах не пропитал всю рецепцию.
Свой последний закат на Санторини я провожу в одиночестве. Делаю несколько фотографий на память, дожидаюсь, пока солнце нырнет в море, и сижу на террасе до самой темноты, прислушиваясь, не раздастся ли стук в дверь.
Только Яннис заглядывает ко мне, чтобы отдать деньги за ослика. Стефанос так и не появился, и я чувствую себя обманутой, когда спускаюсь в бабушкин дом.
Черно-белая кошка уже спит на пороге, свернувшись клубочком. Открыв дверь, я впускаю ее внутрь. Что ж, хотя бы кошка осталась мне верна, и последнюю ночь на Санторини я проведу не одна.
Глава 18
Когда в пятницу утром я выхожу на работу в Москве, путешествие на Санторини кажется мне сном. Я бегу к метро под проливным дождем, пытаясь удержать зонт, который выдирает из рук штормовой ветер, и думаю о том, что на Санторини сейчас хорошая погода. Точно хорошая – я проверяла с утра за завтраком. Я только вчера поздно вечером прилетела из Греции, а уже скучаю.
За вчерашний день в Афинах я успела получить деньги из банка и оплатить налог. Теперь Спирос начнет процедуру переоформления собственности на меня. Вчера я обсудила с ним свою идею сдавать веранду под свадебные церемонии и постепенно заработать денег на ремонт отеля. Нотариус идею одобрил, но предупредил, что сперва мне нужно получить документы о собственности. На оформление уйдет примерно месяц, а я за это время как раз закончу свои дела в Москве и вернусь.
Вчера в Афинах я еще успела сбегать в квартиру отца. Она все так же была пуста, дверь никто не открыл, но я оставила еще одну записку – по-гречески, которую по моей просьбе написал Спирос. Если хозяин не говорит на английском, может, хотя бы так он поймет мою отчаянную просьбу забрать личные вещи отца и перезвонит.
К сожалению, в Акрополь я подняться уже не успела, но сделала фотку на телефон и купила открытку в аэропорту. Сегодня утром, пока пила кофе, смотрела на эту открытку, пришпиленную магнитом к двери холодильника, и думала о том, что у меня всего месяц, чтобы распродать все свои вещи и отправиться в Грецию налегке и с дополнительной суммой в евро.
Я бегу к башне «Москва-сити», шлепая по лужам и закрываясь зонтиком, когда слышу знакомый голос:
– Вероника!
Меня нагоняет Кирилл – как всегда, безупречный, даже под проливным дождем. Кажется, капли воды отскакивают от его коротко подстриженных волос, новенького костюма, белого воротничка и начищенных до блеска ботинок. Мы неловко целуемся – насколько позволяют наши зонты. Губы Кирилла скользят по моей щеке – он считает неприличным целовать меня в губы рядом с работой, на виду у коллег. Раньше меня это огорчало, а теперь я этому только рада. Ведь я целовалась со Стефаносом! Еще позавчера!
– Как ты? – спрашивает Кирилл.
Я чувствую себя отвратительно – под проливным дождем, лицом к лицу с женихом, с которым собираюсь порвать. Но его интересует другое:
– Ты хорошо долетела? Успела выспаться?
Он берет меня под локоть, и мы продолжаем идти к сверкающим небоскребам, верхушки которых тонут в тумане.
– Как отель? Какая погода в Греции? Тебе удалось что-то узнать о своих родных?
Я отвечаю на дежурные вопросы, лишь бы не говорить о главном. О том, что я возвращаюсь на Санторини и разрываю помолвку, не стоит сообщать на бегу. Кирилл заслужил, чтобы объясниться с ним по-человечески.
– К сожалению, в обед не увидимся, – говорит он, ничуть не подозревая о моих страданиях. – У меня бизнес-ланч с начальством. Давай поужинаем вместе? Приглашаю тебя в видовой ресторан наверху, где мы были в последний раз.
Что ж, будет символично отдать ему кольцо там же, где он его подарил.
