Вторжение - Наталья Бульба

  Все-таки... для нашего мира он был слишком юным. Родись он здесь или хотя бы появись пораньше, суровость и принятие жизни без прикрас уже бы проявилось в нем. Да и общение с нелюдями, в котором он больше походил на зарабатывающего очки игрока, до конца не осознавая реальности того, что его окружало, не дало ему окончательно повзрослеть. И вот теперь ему, слишком быстро и болезненно, приходилось наверстывать упущенное.

  - Хорошо. - Арх'Онт решил перевести разговор в иное русло. Впрочем, времени на переживания у нас действительно не было. - Карим, чего можно ожидать в таком случае?

  Даймон, до этого стоявший у дальнего окна, напоминая скорее предмет интерьера, чем живое существо, даже не повернул голову в нашу сторону, продолжая смотреть куда-то вдаль. Но на вопрос ответил.

  - Если ей удалось сбить настройки и вывести из строя портальный зал, то им нужно будет время, чтобы активировать переходы на другой базе. - Тишина на мгновение окутала кабинет, давая нам возможность осознать его слова и когда он, резко развернулся, чтобы продолжить, мы были готовы с ним согласиться. Потому что его слова повторяли лишь то, что готов был сказать любой из нас. - У нас есть шанс слегка потрепать первую волну.

  Я поднял взгляд на демона, который без всяких усилий со своей стороны встал во главе нашего союза, в ожидании его решения. А он... смотрел на Тахара, словно ведя с ним безмолвный разговор.

  И то, что рождалось сейчас, было понятно не только мне, но и Сашке, на лицо которого возвращалось предвкушение.

  - Александр, - мой советник даже перестал дышать в ожидании того, что скажет Арх'Онт. Боюсь только, его ждет большое разочарование. Сашкину ценность Аарон знает не хуже меня, как и его бесшабашность, - дашь наводку на маяки драконам. Я думаю, несколько боевых матриц Порядка слегка собьет с них спесь.

  - Я открою им порталы. - Равновесник все-таки решил сделать вид, что не понял приказа повелителя и исчезнуть, прежде чем до кого-нибудь дойдет, что у него и в мыслях нет остаться в стороне от такого приключения.

  Но только я хотел окрикнуть Сашку, давая понять, что его планы прозрачны, как глубины чистого озера, как когтистая рука Аарона, жестко опустилась на плечо моего друга, заставив того не только остановиться, но и просесть, пытаясь удержать ее тяжесть.

  - Ты только дашь наводки. - Губы демона чуть подрагивали, приоткрывая мощные клыки, появление которых обычно лишало желания спорить даже самых упертых. - И будешь здесь, пока обстановка не прояснится.

  А я вздохнул с облегчением. Александр мог спорить с Элильяром, вил веревки из Ксандриэля и Тахара, с трудом воспринимал меня в качестве правителя темных эльфов, но Арх'Онту на моей памяти еще ни разу не перечил. Не просто уважая демона, а испытывая к нему странное благоговение.

  - А сыновья Закираля? - Я сам удивился вырвавшимся у меня словам.

  То, что происходило в нашем мире в последнее время было странным и непривычным. Те, кого мы безоговорочно воспринимали своими врагами, приобрели не только имена, но и черты, которые были свойственны каждому из нас, становясь знакомыми, а некоторые и... друзьями. Их судьба - беспокоила, их жизни оказывались предметом заботы, а сами они становились частью того, что окружало, вписавшись настолько естественно и без особых усилий, что не вызывали в душе отторжения.

  И это при том, что такие же как они, умеющие думать и, как оказалось, чувствовать сильно и ярко, продолжали оставаться за той гранью, где уже не было жизни, а была лишь одна смерть.

  - Я не ощущаю их присутствия на Лилее. Но... - Карим смотрел на Аарона, но его взгляд сумел коснуться и меня, заставив мое тело откликнуться холодом, - здесь есть кто-то из нашей ветви. И я думаю, что это Талтар Яланир, старший сын Вилдора.

  - Я... - Сашка сделал очередную попытку вклиниться в планы, что выстраивались сейчас в голове демона.

  И если бы это могло остановить вторжение, я, скорее всего, согласился бы рискнуть жизнью своего друга, но... плен или гибель сына вряд ли бы аргументом для правителя Дарианы, чтобы закончить только что начавшуюся игру.

  Рык демона, отдавшийся в душе осознанием, что кое-кому было бы нелишне заткнуться, утвердил меня в мысли, что не я один так думаю.

  - Нет. - И уже чуть спокойнее, нервной улыбкой отметив, как в ответ на демонстрацию его неудовольствия побледнел маг. - Тахар, отправляй своих воинов. Но пусть там слишком не рискуют - это только начало.

  Сашка вышел из комнаты вслед за властителем, бросив на меня обиженный взгляд. И это было столь по-детски, что я вновь содрогнулся от осознания, какую судьбу уготовила ему и Лере та нечаянная встреча со мной. И пусть я понимал, что даже зная, как все будет, единственное, что желал бы изменить - быстрее разобраться в собственных чувствах, чтобы со всей искренностью ответить на ее, продолжал испытывать сожаление.

  Во мне жила ни одна любовь, но и выгода. И мое появление на Земле было необходимо не только мне, но и моей расе, моему миру. И я знал, что из этого было более важным.

  - Ты сказал ему? - Я, задумавшись, не заметил, как Арх'Онт оказался рядом со мной.

  - Не успел. - Качнул я головой, вспоминая тот миг, когда влетевший в мою гостиную Александр не только разорвал ощущение покоя, появившееся в моем сердце в окружении Гадриэля и Саражэля, но и сместил приоритеты.

  - Не тяни. Мальчишка не понимает смерти, и даже увеличь мы охрану, это не увеличит наши шансы сберечь его. А потеря крови их рода для Лилеи будет страшнее любых других последствий.

  Каждое его слово отдавалось в моем сердце болью. Но... он был прав. Ни присутствие Сарката, ни гнев повелителя, ни мои просьбы... ничто не могло остановить Александра, если он что-то решил.

  Ему все давалось: будучи человеком, он восхищал изяществом даже эльфов, он заслужил уважение Гадриэля, рожденного интриганом, он поражал своими способностями самого древнего из драконов и он... не знал поражения, не допуская мысли о том, что подобное может с ним случиться.

  Он не видел смерти тех, кто был дорог, не ощущал ее безвозвратность, нелепость и невозможность что-либо изменить. Для него все вокруг было сказкой, в которую он попал, едва ли не сам став сказочником.

  И я не смог объяснить ему, не сумел дать понимания того, что смерть в нашем мире столь же необратима, как и в том, что дал жизнь ему. И сколько бы не было прожито лет: его двадцать пять человеческих или немногим больше пятисот моих, или более двух тысяч лет Аарона... прервавшийся жизненный путь закончится для нас всех одинаково. И если кому-то из нас и будет подарена новая возможность обрести тело, из нашей памяти уйдет все, что сейчас дорого.