Нектар Полуночи - Ева Гончар

Центр встретил Паркер тишиной и пустыми коридорами. Как странно! Радостная суета сегодня была бы куда уместней. Женщина посмотрела на часы — вдруг она приехала слишком рано? Но нет, стрелки показывали четверть десятого, рабочий день давно начался. В полдень — заключение контракта. До этого нужно побеседовать с директором по связям — «Надеюсь, отец серьёзно отнёсся к моим подозрениям, и Аксель не сбежал по дороге из Бостона!» Но сначала — зайти к Сидни и Брутсу. С первым — условиться о вечерней встрече, тем самым лишив себя путей к отступлению. Спросить у второго, сумел ли он раскопать ту запись из чайной комнаты, которую от имени Паркер какой-то мерзавец заменил поддельной — вчера компьютерщик обещал заняться поисками.

Кабинет Сидни оказался заперт, что было непривычно и удивительно — психиатр, ранняя пташка, никогда не опаздывал. Тревога, до сих пор звеневшая вокруг еле слышным надоедливым фоном, внезапно резко усилилась. Сама удивляясь своей нервозности, Паркер достала мобильный и набрала номер Сидни. «Абонент временно недоступен», — флегматично сообщила трубка. «Ладно, с доктором разберёмся потом, сейчас заглянем к нашему компьютерному гению…» Но и тот на месте отсутствовал. В аналитическом отделе подтвердили, что Брутс сегодня не появлялся и вряд ли появится. «Его отправили в срочную командировку», — сообщили сотрудники, которые почему-то выглядели напуганными. «В командировку? Не предупредив меня?!» В коридоре Паркер позвонила Брутсу. Но чёртов телефон, которому дела не было до того, что у его хозяйки от волнения трясутся руки, снова выдал равнодушно-сакраментальное: «Абонент временно недоступен».

Тревога оглушала. Запрещая себе поддаваться ей, Паркер быстрым шагом направилась к отцовскому кабинету. Прежде, чем войти, замерла, поразмыслила и отключила сигнал вызова на телефоне. Сидни и Брутс, где бы они сейчас ни были, вскоре получат сообщения о пропущенном вызове — нельзя, чтобы кто-то из них вмешался своим звонком в предстоящую беседу с Эспеланном.

Распахнув дверь, Паркер воскликнула:

— Доброе утро, папа! — и поперхнулась: отец был не один.

В креслах для посетителей расположились трое: братец, мистер Рейнс и незнакомый блондин лет пятидесяти, с уныло опущенными уголками губ, обширной проплешиной на темени и несуразно длинными руками и ногами. На вошедшую посмотрели так, словно дожидались именно её — и взгляды у всех, включая отца, были недобрыми. Женщина прокашлялась и продолжила, скрывая беспокойство:

— Доброе утро, господа. Что здесь у нас за совеща…

— Мы ждали тебя, ангел, — перебил её мистер Паркер и поморщился. — Вчера ты сказала, что у тебя есть вопросы к мистеру Эспеланну. Спрашивай, он готов на них ответить.

— Слушаю вас, мисс Паркер, — сухо проговорил незнакомец.

Ни неба, ни крыши соседнего дома из окна сегодня видно не было, такой густой шёл снег. Проснувшись, Джарод некоторое время смотрел на снегопад, пытаясь разглядеть за ним хоть что-нибудь и восстанавливая связь с реальностью. Чувства, которые он испытывал во сне — вернее, одно-единственное, целиком завладевшее им чувство — даже и не думали рассеиваться. Принцесса! Шоколадный локон, выпавший из причёски. Хрупкие девичьи плечи, узкая талия, ложбинка вдоль позвоночника. Тёплый цветочный запах её кожи — только он и успокаивал горностая, судорожным кольцом свернувшегося вокруг её шеи, когда они летели прочь из Замка. Её глаза, красноречиво блестевшие в полумраке заброшенного дома. Как она ждала его в луче лунного света. Восторг и ужас, охватившие Многоликим, когда он понял, что девчонка намерена остаться с ним. Всё прочее: побег, внезапный визит антиквара, магический древний манускрипт, Наследство Ирсоль, которое вдруг само поплыло в руки — вспоминалось не менее ясно, но и вполовину не так горячо и сладко.

То, что вчера казалось забавной и милой игрой, сегодня пугало и ошарашивало. «Принцессы — нет! — пробормотал Притворщик и поднялся. — Нет её, я сам её придумал!» Но у неё были лицо и голос мисс Паркер, она была похожа на мисс Паркер, которую он знал когда-то давно, и его сознание не желало мириться с тем фактом, что к нынешней мисс Паркер, говорившей с ним вчера по телефону, Принцесса имеет очень косвенное отношение.

Кстати, о телефоне. Надо бы всё-таки разобраться, что там у неё творится! За ночь тревога слегка притупилась, но не исчезла — если отсюда ничего выяснить не удастся, придётся всё же ехать в Голубую бухту. Вчерашняя идея о том, что Нектар Полуночи — это какой-то новый психотроп, который Центр испытывает на них обоих, при свете дня казалась совсем уж бредовой — проще было поверить в череду невероятных совпадений. Но Джарод нутром чуял, что подруга детства в опасности.

Покончить с подлецом адвокатом — и ехать! Под столом в чёрной спортивной сумке, аккуратно завёрнутая в газетный лист, покоилась китайская чаша необыкновенной красоты — династия Юань, тринадцатый век, тончайший резной фарфор цвета слоновой кости, жемчужина коллекции Роджерса. В дом коллекционера Джарод, которому было не привыкать притворяться взломщиком, наведался нынче ночью. Слабенькая надежда обнаружить там вещи, украденные у мистера Гриффита, не оправдалась — их, конечно, припрятали до поры до времени. Забираться дальше комнат с расставленной для любования коллекционной посудой Притворщик не рискнул. Цель у него, в любом случае, была другая, и как только чаша перекочевала в его сумку, он покинул дом.

Очень обидно, сожалел Джарод, одеваясь, что нельзя отдать вора под суд — если негодяй не выкрутится, он, бесспорно, потянет за собой мальчишку. Ничего не поделаешь, придётся оставить его на свободе, сейчас главное — вернуть вещи… и позаботиться о том, чтобы скучающий, жадный и беспринципный адвокат никогда больше не пытался брать, что плохо лежит, и загребать жар чужими руками.

Притворщик наклонился, чтобы зашнуровать ботинки, и зацепился взглядом за прислонённый к ножке кровати довольно большой плоский пакет, упакованный в плёнку поверх коричневой плотной бумаги. Подняв пакет, оказавшийся неожиданно лёгким, он осмотрел его со всех сторон — никаких надписей, эмблем и наклеек на нём не было. Снял полиэтилен, аккуратно разорвал бумагу… и присвистнул от изумления. В ушах зашумело, и пол поехал куда-то вбок. В одно мгновение Джарод понял мисс Паркер, чуть не разрыдавшуюся вчера, когда он спрашивал её о подарке!

Перед ним была картина, вернее, репродукция на холсте, натянутая на тонкую деревянную раму. А на картине — то, что мог видеть только он один!

Не бывает таких совпадений!!! Ни одной живой душе он не пересказывал своих прекрасных и диковинных снов. Кто, каким образом ухитрился узнать о его ночных приключениях? Сюжет картины — двое в пустой комнате, залитой лунным светом — не просто совпадал с сюжетом последнего сна. Мелкие детали были изображены с такой точностью, с какой, наверное, не смог бы их изобразить сам Притворщик. «Когда-то Центр контролировал каждый мой шаг и каждый вздох, — подумал он мрачно. — Но в мои сновидения никогда не вторгались даже там!» Джарод был совершенно уверен: никакой техники для чтения снов у человечества пока нет. Но картина — вот она, пахнет деревом, шершавится холщовой изнанкой. В её существовании сомневаться не приходится. Что же тогда водило рукой неведомого художника?