Семя ветра - Александр Зорич

По левую руку от «Голубого Полумесяца», занимавшего в построении центральную позицию, стояли файеланты Ганантахониоров. Их было немного – чуть более двадцати. Они должны были выполнить роль приманки, связать боем флот Стагевда и вслед за тем кануть в небытие.

На правам фланге флота Хранящих Верность располагалась главная ударная сила – двадцать семь кораблей Орнумхониоров. На них, доверенные лучшим воинам этого южного Дома, были установлены трубы с «черным пламенем». По две на корабль. Они были закреплены на носовых площадках и, завернутые в полотнища запасных парусов, выглядели более чем невинно. Но всеиспепеляющей силе, заключенной в них, предстояло решить судьбу сражения.

На флоте Хранящих Верность горны пропели еще до рассвета, и якоря, залежавшиеся в бесплодных песках пролива Олк, поползли вверх. На верхушках мачт развернулись и затрепетали знамена. Тунцы южан и имперские полумесяцы рядом с ними.

Как только якоря были вытравлены, загремели гонги на капитанских мостиках. Это означало: корабль отныне свободен и волен устремиться вперед, чтобы победить или погибнуть. Тотчас же на кораблях Ганантахониоров раздался первый удар боевых барабанов. Тысячи весел в одном слаженном движении вышли из воды, чтобы спустя десять ударов сердца снова вернуться в воду и сотрясти корабли первым мощным толчком.

Движение началось, и оно было неотвратимо.

Глава третья

ХОЗЯИН ГАМЕЛИНОВ

1

Герфегест проснулся очень поздно. Солнце стояло высоко, освещая цитадель Наг-Нараона. Он смотрел на дневное светило сквозь окно четвертого яруса. Через окно спального покоя госпожи Харманы, Хозяйки Дома Гамелинов. Он не двигался. У него не было сил двигаться. Не было и желания.

Что творится сейчас в проливе Олк? Состоялось ли сражение? Кто вышел из него победителем? Ста-гевд? Или, быть может, Ганфала, счастливый обладатель «черного пламени»? Быть может, только сейчас два флота, развернувшиеся друг напротив друга, ринулись в бой? Да и было ли вообще начато сражение?

Герфегест провел языком по пересохшим губам. События прошедшей ночи воскресли в его памяти. Он вспомнил волшебные руки Харманы. Свое любовное безумие. Он посмотрел вокруг в ожидании увидеть свою несостоявшуюся жертву мирно спящей на атласных подушках. Женщину с серебристыми волосами.

Но он не увидел ее. Потому что ее не-было в комнате. Он поднялся на ложе. Прядь волос упала ему на лицо. Он поднял руку, чтобы убрать ее, водворив на надлежащее место, завернув за ухо. Но что-то помешало ему сделать это.

Герфегест посмотрел на свою руку. Цепь. Тончайшая цепь толщиной с волос. Каждое звено цепи величиной с горчичное зерно. Два маленьких замочка – ими с обеих сторон оканчивается цепь. Один замочек на указательном пальце левой руки, другой – на указательном пальце правой. Герфегест натянул цепь и попробовал порвать ее. Сталь, заговоренная Гамели-нами. Тщетно.

Дурак, не знающий ни Искусств, ни Путей, никогда бы не поверил, что столь тонкую цепь не порвать. Не ровен час, он бы запряг по двенадцать лошадей, поставил бы их задом друг к другу и поместил бы стальной волос между ними. Затем он махнул бы рукой, и кучера хлестнули бы бичами своих лошадок. И долго рассказывал бы подвыпившим гостям своей усадьбы, как двадцать четыре лошади не сумели порвать цепь толщиной с волос. Герфегест знавал таких, не верящих в силу магий и заклинаний. Но сам он не был дураком – после первой же яростной попытки сбросить с рук оковы, он отказался от мысли освободиться без вмешательства Харманы. Это ее рук дело. В этом не может быть сомнений.

Герфегест сдернул парчовое покрывало с ног – благо цепь была достаточно длинна и позволяла совершать многие движения почти свободно. Пренеприятная догадка тотчас же подтвердилась – его ноги были скованы подобным же образом. И вновь крохотные стальные кандалы были одеты на оба указательных пальца. Далеко не убежишь. Путь Стали. Черные Лебеди большие мастера на такие штуки. Ни порвать, ни сточить, ни разрезать. Более того – насколько помнил Герфегест описания подобных пут, они не позволяли даже отгрызть скованные пальцы – цепь нарочно сообщала свою прочность членам узника. Магия властвует над материей в точности так же, как дух властвует над телом. Магии не победить ножом…

Герфегест осторожно встал с ложа и прошелся по комнатам. Да, цепи позволяли ему сделать это. Но не более.,

Герфегест был совершенно уверен в том, что комнаты пусты – по крайней мере, в том, что там нет Харманы.

И в самом деле, ее не было. Все окна заперты и, похоже, запечатаны заклятием на тот же манер, что и цепь – в пользу этого свидетельствовала абсолютная противоестественная неподвижность чугунных решеток. Они не дрожали и не вибрировали под напором свежего морского ветра, не издавали глухой гул, который вчера так напоминал Герфегесту о стонах Морского Тритона… Сомнений не было – Хозяйка Дома Гамелинов сделала из Герфегеста цепного пса. Она заперла его в клетке, словно ловчего сокола перед охотой. Она обманула его. Она насмеялась над ним и предала его, смешав с дерьмом опавшие лепестки золотого цветка.

«Будь ты проклята. Хозяйка Дома Гамелинов!» – в сердцах прошептал Герфегест, уронив голову на чугунных лебедей оконной решетки, сплетенных в любовном танце.

2

Вслед за кораблями Ганантахониоров, которые летели вперед все быстрее и быстрее, навстречу врагу лениво двинулись «Голубой Полумесяц» и файеланты Орнумхониоров. Ганфала не спешил – пусть Стагевд вцепится мертвой хваткой в корабли Ганантахониоров. Пусть завязнет как следует. А тогда свое веское слово скажут огнетворительные трубы.

Во флоте мятежников торопливо закончили последние приготовления и наконец тоже двинулись вперед. Стагевд не видел причин искушаться во флотоводческих тонкостях. Поэтому его корабли, построенные двумя рядами, шли просто и безыскусно – все вместе.

Мятежников было больше, их корабли были мощнее, и Стагевд беспокоился только об одном – чтобы флот Ганфалы не разбежался раньше времени. Отлавливай их потом поодиночке по всему Синему Алу-стралу.

На правом фланге мятежного флота находились файеланты Эльм-Оров. Поэтому первым бой начал «Панцирный Тур». Не боясь таранного удара южан, он быстро вырвался вперед и, развернувшись правым бортом, дал слаженный залп из девяти мощных стре-лометов. Носовая фигура двухъярусного файеланта Ганантахониоров разлетелась в щепу. Еще одна десятилоктевая стрела, окованная медью, пробила смотровую башню, и на палубу упало растерзанное тело впередсмотрящего. Первая кровь пролилась.

Поврежденный файелант продолжал упорно идти вперед, и вместе с ним к «Панцирному Туру» приблизились еще три корабля Ганантахониоров. Без особой пользы осыпав его высокие, затянутые мокрыми дублеными кожами борта градом зажигательных стрел, южане врезались в лес весел, которыми ощетинился «Панцирный Тур». Легкие файеланты Ганантахониоров накрепко застряли среди переломанных весел. Это означало лишь одно: бежать им уже не удастся. Победа или смерть.