Странник поневоле - Борис Долинго

– Это будет самым разумным решением! Постарайтесь просто разойтись с миром.

Богдан энергично кивнул.

– Думаю, – продолжал Тассилон, – вам не стоит без крайней нужды упоминать про знакомство с Шарлемане – это может вызвать ненужные вопросы и поставить вас в двусмысленное положение.

Богдан снова кивнул.

Тассилон приоткрыл дверь и что-то сказал одному из слуг. В комнату был внесён узел с одеждой, из которой барон подобрал Богдану платье. Кроме того, слуга принёс другой меч и пояс с ножнами.

– Будет плохо, – пояснил начальник охраны короля, – если кто-то опознает вещи Бафомета. Переодевайтесь!

Богдану ничего не оставалось делать. Он сменил одежду, и нашёл, что новый костюм удобнее того, что достался ему как трофей.

Пока шло переодевание, Тассилон с любопытством разглядывал вещи Богдана и особенно комбинезон, который землянин, естественно, не стал снимать. Проговорив: «С вашего позволения…», барон протянул руку и пощупал ткань.

– Вы там, на родине, очень далеко ушли от нас в умении изготавливать разные вещи, – заметил он.

– Ну, в общем-то, да, – подтвердил Богдан.

Само собой, он не думал объяснять, что комбинезон и лучемёт изготовлены не землянами, но прогресс на Земле ведь и сам по себе далеко обогнал здешний, что правда – то правда.

– Век людей на Земле остался так же короток, как был, – сказал Богдан. – Я уже думал об этом: возможно, человек, проживая более короткую жизнь, быстрее свершает разнообразные изменения в ней, чем когда он живёт долго.

Тассилон задумчиво потёр подбородок.

– Вполне возможно, в ваших словах кроется истина, – согласился он. – Человеку по мере старения свойственна косность, а когда он живёт долго, сохраняя при этом физическую силу, то сильнее распространяет устоявшиеся привычки вокруг себя. Как гласят летописи, люди на нашей родине в семьдесят–восемьдесят лет были дряхлыми стариками. А мне, например, уже восемьдесят пять, и я знаю, что проживу ещё долго, если конечно не погибну в бою или на турнире.

Богдан пожал плечами:

– С другой стороны, на Земле в восемьдесят пять лет человек, как правило, уже всегда немощен, а вы полны сил. Разве это не должно служить обратному процессу, так сказать, – способствовать отсутствию в умах косности, о которой вы говорите?

– Возможно, вы и тут правы, – развёл руками барон и вдруг, понизив голос, сказал: – Если откровенно, я полагаю, что есть и ещё одна причина…

– Причина чего, простите? – Богдан приподнял бровь.

– Того, что вы там на нашей бывшей родине научились делать более хитроумные вещи и оружие. Если бы вы знали, как я надеялся, что встречу когда-нибудь человека оттуда! Возможно, ваше появление поможет разгадать некоторые здешние загадки.

– Каким же образом?

– Вполне возможно, что тот, кто стоит за нашим приходом сюда…

– Вы имеете в виду... – не вполне учтиво перебил Богдан, понижая голос.

– Ну да, Создателя, – так же тихо ответил Тассилон. – Есть сведения, что он каким-то образом предупреждает здесь действия людей, направленные на изобретение определённого рода вещей.

Богдан вдруг почувствовал, как по спине ползёт холодок. Если некий Создатель данного мира сознательно тормозит здесь прогресс, значит, он не заинтересован в том, чтобы люди получали доступ к более совершенной технике. Это, конечно, логично: будут более технически оснащёнными – научатся преодолевать горы и, в конце концов, до дворца доберутся. Но тогда почему Богдан не подвергся никакому воздействию, проведя почти месяц во этом самом дворце? Этот Хозяин должен был бы его просто уничтожить, если бы заметил. Объяснение могло быть лишь одно: Хозяин пока просто отсутствовал. Вопрос – как долго его ещё не будет? Чёрт знает, возможно, он уже там объявился, и Богдан стремится прямиком в западню?

– В чём это… э-э… проявляется? – спросил он.

Тассилон опустил голову и потёр ладонью лицо, словно собираясь с мыслями.

– Иногда люди видели птиц… – он сделал довольно продолжительную паузу.

Богдан терпеливо ждал продолжения.

– Необычных птиц, – пробормотал Тассилон. – Они летали и, в общем, вели себя совсем не как нормальные птицы. Они смотрели.

– В каком смысле смотрели? И что из этого?

– Наблюдали! Я сам видел такую очень давно, когда был юношей, практически мальчишкой, мне было лет шестнадцать. Птица кружила над замком моего отца.

– Как она выглядела?

– Птица была очень похожа на сокола.

– Ну и что случилось?

– В тот раз ничего.

– Тогда в чём странность, я не понимаю!..

– Странность в том, что птица на-блю-да-ла! Но с тех пор я больше таких птиц не видел. Люди преклонного возраста вспоминают, что когда-то такие птицы летали очень часто. Например, когда-то один человек в городке Галлизия решил построить большой пузырь, надуваемый тёплым воздухом, чтобы перелететь горы…

«Ай да Средневековье!» – с уважением подумал Богдан.

Он уже стал догадываться, что за птиц видели жители этой грани и, возможно, остальных граней тоже. Во дворце, в запасниках он видел искусственных птиц, информация о них не была засекречена Компьютером. По сути, это были кибернетические организмы, применявшиеся для наблюдения за дальними территориями. Богдан столкнулся с ними буквально в первые дни пребывания во дворце, не слишком заинтересовался – зачем ему были нужны портативные передвижные камеры слежения? – и почти забыл о похожих на соколов созданиях. Как «птицы» перелетали безвоздушные участки на стыках граней, было не вполне понятно, но конструкторам, владеющим управляемой гравитацией, вполне под силу было создать некие механизмы, для которых крылья, опирающиеся на воздух, не являлись основным движителем.

Теперь Богдан понимал, что, скорее всего, те виды ландшафтов граней, которые он успел просмотреть в памяти Компьютера, зафиксированы как раз этими киборгами, летавшими над просторами планеты-цилиндра.

– Так что же случилось с вашим воздухоплавателем? – спросил он, опережая рассказ Тассилона.

– Воздухоплавателем? – переспросил барон.

– Ну, человеком, построившим воздушный шар.

– Какие верные слова вы использовали: воздухоплаватель, воздушный шар! – почти с восхищением заметил барон. – Впрочем, понимаю: в вашей стране, должно быть, люди уже научились летать на воздушных баллонах?

Богдан кивнул:

– И не только на воздушных баллонах! Люди построили самолёты – это металлические птицы, поднимающие много груза и людей.

– И Создатель не карает вас? – Глаза Тассилона заблестели. – Не понимаю, почему тогда он так несправедлив к нам?!

– А вас, значит, он карает за изобретения? – Богдан уже догадался, что все разговоры о «соколах», наблюдающих за жителями грани, имеют под собой как раз эту причину.

Возможно, этим и определялся здесь медленный прогресс, а не только одной возросшей продолжительностью жизни.

– Действительно, странно, – сказал Богдан и грустно усмехнулся: – Возможно, у здешнего мира и у Земли – разные создатели. Ну а вы опасаетесь заниматься науками?

– Давно уже никто не видел птиц, но любой здравомыслящий правитель запрещает сомнительные действия, поскольку они могут породить кару для слишком многих. В Галлизии, например, тогда умерли все. Кроме того, известно много подобных случаев: как только люди начинали делать нечто, чего ещё не было, следовала кара.

– Вы же сказали, что птицы не появлялись давно. Почему бы не попробовать?

– Вы шутите, юноша! Какой здравомыслящий правитель станет рисковать так своим народом и собой? Да, птицы давно не летают, но не стоит гневить Создателя.

– Кстати, – невесело усмехнулся Богдан, – а этот Создатель не карает за ведение войн, убийство на поле брани и тому подобные вещи? За дворцовые перевороты и прочее, прочее, прочее? Ведь такого, как я понимаю, у вас хватает?

– Увы, за это он не карает. Собственно, как я сказал, он не карает за ведение той жизни, какую люди ведут испокон века.

– Понятно, – вздохнул Богдан. – А вам не приходило в голову…

Он замолчал, прикусив язык. Его желанием было спросить Тассилона, не предполагали ли жители грани, что за всеми подобными действиями стоит не некий Создатель-бог, а вполне обычный человек или кто-то вполне «человекообразный» – как по повадкам и образу мышления, так, возможно, и по внешнему виду. Бог должен был бы карать за убийства, но здешний «Бог», похоже, карал лишь за попытки создания более совершенных орудий убийств, будь то мушкет или воздушный шар, которого вполне можно бросать бомбы. Впрочем, возможно, и подобное – удел бога?

Но, как стало казаться Богдану, скорее всего, «акции устрашения» были направлены на остановку развития техники в первую очередь из-за того, чтобы предотвратить попытки людей добраться до обиталища Создателя – до того самого дворца, куда сейчас и стремился Богдан.

– Что вы хотели сказать? – поинтересовался барон.