Странник поневоле - Борис Долинго

Естественно, факт выросшей продолжительности жизни лил воду на мельницу сторонников божественного акта перемещения с Земли и являлся очень сильным козырем в их руках. Но и при этом находились и учёные мужи, которые объясняли это вполне «материалистическими» факторами: например, чистой водой и воздухом здешних мест. Сей научный подход не мог не радовать, поскольку ещё раз говорил об отсутствии религиозного мракобесия, во всяком случае, в масштабах средневековой Земли.

И Богдан уяснил главное: хотя прогресс здесь на тысячу лет отстал от земного, однако в области философии и религии местные жители, тем не менее, стала куда терпимее своих земных предков. Изменившиеся условия существования (наличие той же стены неприступных гор) и факт прохода через «врата» в мир, ставший давно и прочно новой Родиной, хорошо сказались на мировоззрении местного населения.

Второй и последний вопрос, который Богдан задал начальнику охраны короля Астерийского, заключался в попытке понять, посещали ли местные края гости с других граней или из других миров. Оказалось, что Тассилон никогда не слышал о каких-то «странных людях». Однажды он сталкивался с необычными гостями – удивительным отрядом крупных светловолосых людей в рогатых шлемах, но потом выяснилось, что это были жители страны, расположенной за океаном у самого подножия Северных Безвоздушных гор. Они называли себя «конунгами» и иногда тревожили северные рубежи Алемании. Чрезвычайно воинственные, но, судя по всему, малочисленные, они всегда держались водных путей, так как плавали на больших лодках под парусами и потому редко добирались даже до границ Астерии. Поэтому здесь их почти никто не видел.

Богдан удовлетворённо вздохнул и, памятуя о своём обещании, стал рассказывать о себе почти правду. «Почти» заключалось в том, что он опустил все перипетии встречи с Ингваром Яновичем, и стал рассказывать про полукруг и про Дворец. Ориентируясь на то восприятие перехода через таинственные «врата», которое сквозило в словах Тассилона, Богдан рассказал, что случайно набрёл на место, видимо, являющееся «вратами», на современной ему Земле. Он колебался, скрывать или нет своё снаряжение, но потом решил говорить всё как есть, не упоминая лишь о гравигранатах, которые было легко спрятать.

В остальном он изложил практически реальные факты, начиная со своего появления на «океаническом» торце планеты, сообщив даже о находке пещеры профессора Витта. Правда, Богдан «творчески развил» ситуацию с немцем: он добавил, что нашёл у профессора записи, рассказывающие о строении этого мира, о разных землях за «Безвоздушными горами» и, судя по всему, о точках перехода с грани на грань.

– У Витта ничего не написано об этом, но, кто знает, возможно, какая-то точка ведет не просто с грани на грань, но и на Землю? – добавил он.

Конечно, Богдану помогала легенда о «вратах», приведших средневековых землян в этот мир, – неизвестно, как бы прореагировал начальник охраны короля, не будь здесь в ходу самого понятия о возможности перемещаться из одного мира в другой с вполне материальными, хотя и давними подтверждениями сего факта. Впрочем, с учётом местной продолжительности жизни, это происходило всего лишь на памяти прадедушек ныне живущего населения, и значит, события для современников являлись не столь уж древними.

Как бы то ни было, выслушав Богдана и ни разу его не перебив, рыцарь задумался. Юноша ждал реакции с некоторым опасением, покусывая губу и гадая, не напортачил ли он со степенью откровенности.

Тассилон, выслушав Богдана, какое-то время задумчиво смотрел на него, потом встал и, подойдя к одному из окон, снова погрузился в молчание, сцепив руки на груди и кулаком подпирая подбородок.

Богдан ждал, словно невзначай взяв в руки лучемёт, готовый к самому неожиданному повороту событий. Наконец, Тассилон шумно вздохнул и сказал, как показалось, с некоторым сарказмом:

– Могу ли и я теперь в свою очередь задать вам кое-какие вопросы?

Землянин лишь развёл руками, как бы показывая, что, конечно, готов на вопросы отвечать, коли уж рассказывает правду.

Тассилон лишний раз показал себе умным и восприимчивым к неожиданной информации человеком. Его вопросы, в первую очередь, касались жизни на прежней Родине и политического устройства покинутого мира. Когда Богдан закончил дополнительный рассказ, параллельно отвечая на новые возникающие вопросы, Тассилон снова задумался, но на сей раз молчал не столь долго.

– Не буду лукавить, юноша, – сказал он, впервые обращаясь к Богдану не как к «благородному рыцарю», – думаю, что вы рассказываете правду или почти правду…

При этих словах Богдан только пробормотал: «Хм», как бы выражая некоторый протест против подозрения в неправде.

– …Поскольку уверен, – продолжал Тассилон, – придумать подобное невозможно. Во всяком случае, никто здесь такое не придумает, да и ваши вещицы подтверждают ваши слова. И вы действительно не можете вернуться к себе домой, в противном случае вряд ли вы стали бы рассказывать мне то, что рассказали.

– Тут вы снова совершенно правы, благородный рыцарь, – искренне заверил Богдан.

Барон неожиданно улыбнулся:

– Ну, будем считать, что мы доверяем друг другу. Посему, можете звать меня просто бароном – считаем, что мы на равных. Ведь, судя по всему, вы действительно особа вполне благородная, хотя в ваших краях умение владеть мечом и ездить верхом уже и не считается достоинством. Ну, что ж, в разные времена в разных странах разные добродетели и пороки, но два благородных человека могут всегда понимать друг друга, верно? Как я могу называть вас?

Богдан приложил руку к груди, показывая, что ему лестно доверие рыцаря.

– Думаю, и вы можете называть меня… хм, просто бароном. Так будет удобнее для всех, наверное.

– Замечательно, – кивнул Тассилон. – Так же я думаю ещё вот что: ваш рассказ не стоит повторять кому бы то ни было, включая его величество. Во всяком случае, пока. Толкование услышанного у разных людей может быть неоднозначным и вызовет многие проблемы. В конце концов, это может быть просто небезопасно как для вас, так и для обстановки в королевстве в целом. Те сведения, что вы мне уже сообщили, став известными многим, особенно простолюдинам, конечно же, вызовут большую смуту – наверняка найдётся кто-то, кто станет утверждать, что надо вернуться на прародину, уйдя от гнёта королей и герцогов. Среди знати же за обладания вашим оружием может разгореться настоящая битва, поскольку, если вы не кривили душой, оно позволяет иметь огромное преимущество.

Богдан вздохнул:

– Я ведь уже объяснил, дорогой барон, что это оружие следует повторно заряжать. Примерно, как …э-э… ваши арбалеты или луки. А зарядов у меня совсем мало. Когда они кончатся, оружие станет бесполезным: ведь арбалетом без стрел можно только как дубиной размахивать, а лучемёт и на это не годен.

– Допустим, я-то понимаю, но найдутся те, кто не поверит, и прольётся много крови. Тем более, в нынешней обстановке, когда царит такая напряжённость в наших отношениях с Карлом Пятым. Представляете, что может начаться?

– Уверен, ничего хорошего, – согласился Богдан.

– Вот именно! А если ваше оружие попадёт к врагам, то вообще случится страшное для моей страны.

– Я уже сказал, что у меня мало зарядов, – сокрушённо покачал головой Богдан и показал запасную обойму: – Конечно, этого явно хватит, чтобы убить несколько сотен человек, но потом лучемёт станет бесполезен!

– Но пока ваше оружие действует, можно натворить много бед! В общем, барон, всем сильно повезло, что вы встретили меня – и вам, и нашему миру. Я всегда был сторонником разумной и взвешенной политики.

– Я уже это понял, – поклонился Богдан. – Но каковы же ваши планы, уважаемый Тассилон, можно узнать?

Рыцарь провёл рукой по волосам и покачал головой:

– Прежде всего – я намерен действовать так, как и собирался действовать до вашего рассказа: попытаться установить связь со Святославией. Теперь, когда я уверен, что вы не оттуда, это для меня особенно ценно. Кстати, а откуда вы знаете местные языки?

Богдан улыбнулся – он уже подготовил себя к подобному вопросу:

– На нашей с вами общей Родине говорят, в частности, на тех же языках, а я был как раз учёным по культурам разных народов, учил много языков, в частности и эти – они принадлежат к языкам самых процветающих ныне стран. Ну, а потом, когда, бог даст, со Святославией всё получится, что делать потом?

– Потом мы будем иметь выбор, мне надо ещё обдумать некоторые частные моменты. Мы по-прежнему не будем открывать ваше истинное происхождение – будьте уверены, я смогу всё представить как надо. Кстати, вот что: вы сказали, вашего оружия хватит, чтобы уничтожить несколько сотен рыцарей?

Богдан подтвердил, что можно если не уничтожить всех, то обратить в бегство, безусловно, даже большее число людей, напомнив ещё раз, что заряды весьма ограничены.