Серебряная рука - Майкл Муркок

Груда одеял поежилась, — Джерри не хотел терять ни толики тепла.

— Мы должны добраться до Крэг-Дона, — проговорил он. — Там у нас будет достаточно времени для того, чтобы обдумать дальнейшие планы. — Джерри попытался улыбнуться. — Как бы то ни было, но кое-что у нас уже есть — я имею в виду Эмергина.

— Да. Они не станут уничтожать нас, если при этом погибнет и Эмергин. Впрочем, полагаться на это не стоит. — Корум сел в седле поудобнее.

— Насколько я знаю Фой Мьёр, они не станут слишком-то задумываться над этим, — согласился Джерри.

— Ох уж эти Фой Мьёр! Все наши беды и удачи зависят от их характера! Корум улыбнулся своему старинному товарищу. — Что бы ни ожидало нас впереди, Джерри-а-Конель, я рад уже и тому, что мы имеем сегодня. Не так давно я считал, что иду на верную смерть, теперь — если даже мне и придется умереть я буду знать, что мне удалось хотя бы что-то.

— А меня, признаться, сегодняшний день не слишком-то радует, — сказал Джерри-а-Конель. Он обернулся на Кэр-Ллюд, видневшийся вдали, так, словно собаки уже гнались за ними.

Спутники выехали из полосы тумана. Стало несколько теплее. Джерри постепенно освобождался от одеял, сбрасывая их прямо на снег. Коней можно было не подгонять, — Кэр-Ллюд и странное марево, стоявшее над ним, казались самым страшным из всего, что только может быть на свете.

Они услышали лай собак только через четыре дня. До Крэг-Дона было еще неблизко.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

О ЧАРАХ И МАГИИ

— Больше всего на свете я боюсь этих проклятых собак, — сказал Гоффанон.

С тех пор, как спутники оставили Кэр-Ллюд, речь сидхи существенно исправилась, а разум пробудился. Хотя о своей связи с Калатином Гоффанон почти не говорил.

— До Крэг-Дона еще миль тридцать.

Они остановились на вершине холма, пытаясь разглядеть сквозь снежную пелену собачью свору, идущую по их следу.

Корум задумался. Он посмотрел на Эмергина, который очнулся черев день после того, как они покинули Кэр-Ллюд. Время от времени Великий Друид блеял, но понять, чего же он хочет, было невозможно. Он почти не ел, отворачиваясь от предлагаемой ему пищи. Большую часть времени он спал, но и проснувшись, он оставался совершенно безучастным и покорным.

Корум спросил у Гоффанона:

— Как ты оказался в Кэр-Ллюде? Помнится, ты обещал провести остаток своих дней на Хи-Брисэйла Неужели Калатин приплыл на Зачарованный Остров и предложил тебе выгодную сделку?

Гоффанон фыркнул.

— Чтобы Калатин добрался до Хи-Брисэйла? Да никогда! И что он мог предложить мне кроме того, чем я уже обладал? Нет, боюсь, что я подпал под власть мабденского волшебника из-за тебя.

— Из-за меня? Почему?

— Помнишь, как я потешался над Калатином? Как я легкомысленно плюнул в тот мешочек, что ты дал мне? Это было не чудачеством, — Калатин знал, что он Сделает с моей слюной. Он оказался сильнее, чем я думал, — более того, сила его мне совершенно непонятна. Вначале на меня напала жажда — ужасная мучительная жажда. Рот постоянно был сух. Я едва не умер, хотя чуть не выпил все реки моего острова. Я пил не переставая, но жажда от этого лишь разгоралась. Меня охватил ужас, казалось, что я умираю. И тут мне явился образ, образ, посланный мабденским колдуном. Образ стал говорить со мной и убеждать, что Хи-Брисэйл отвергает меня так же, как он отвергает мабденов, что я умру, если не покину остров.

Карлик передернул своими могучими плечами и продолжил:

— Я не слишком-то поверил этому, но жажда становилась все сильнее. В конце-концов я не выдержал и отправился на материк, где меня и встретил Калатин. Он дал мне какое-то снадобье. Я выпил его, и жажда тут же прекратилась. Но, одновременно, я лишился и собственной воли, оказавшись полностью во власти злокозненного мабдена.

Я стал его рабом. И поныне он может управлять мной. Если он вновь подстережет меня, я не смогу противиться его приказам. Подобно тому, как он сделал из моей слюны нечто, вызывающее у меня жажду, он овладел и моим разумом. Непонятным образом чародей входит в меня и заставляет мое тело повиноваться ему. Пока он находится во мне, я не владею собой.

— Когда я ударил его по голове, ты освободился?

— Да. Ко времени, когда он оправится от удара, мы будем уже за пределами сферы его мистического влияния, — Гоффанон вздохнул. — Никогда не думал, что мабдены могут владеть таким странным даром.

— А как же рог? Он просто забрал его у тебя?

— Да, Корум. Для меня наша сделка окончилась неудачно.

Улыбнувшись, Корум извлек из-под плаща какой-то предмет.

— Да, — сказал он. — Но наша последняя встреча с волшебником была не напрасной.

— Мой рог!

— Минуточку, — сказал Корум. — Я помню, сколь мелочным ты был при заключении нашего договора, дружище. Строго говоря, теперь этот рог принадлежит мне.

Гоффанон печально кивнул.

— Это справедливо, — грустно промолвил он. — Хорошо, Корум, — теперь этот рог принадлежит тебе. Я сам во всем виноват, — я потерял его по собственной глупости.

— И при моем неосознанном содействии, — сказал Корум. — Дай мне его на время, Гоффанон. Придет час, я верну тебе твой рог. — Мне стыдно, Корум. Помнишь, как я торговался с тобой?

— Гоффанон, а что ты теперь собираешься делать? Наверное, вернешься на Хи-Брисэйл? Гоффанон затряс головой.

— Зачем? Мои интересы совпадают с вашими. Если вы одолеете волшебника и Фой Мьёр, я навсегда освобожусь от гнусных чар Калатина. Если же я вернусь на Хи-Брисэйл, Калатин вновь призовет меня к себе.

— Стало быть, мы можем на тебя рассчитывать?

— Да.

Джерри-а-Конель нервно заерзал в седле.

— Послушайте, — сказал он. — Они уже рядом. Наверное, они чуют наш запах. Полагаю, друзья, сейчас нам придется несладко.

В ответ Корум только засмеялся.

— Ты ошибаешься, Джерри-а-Конель. Пока нам бояться нечего.

— Не понимаю тебя. Ты только послушай, как страшно они воют! — Губы Джерри презрительно искривились. — Волки хотят съесть нашу овечку.

Словно в подтверждение его слов Эмергин тихонько заблеял.

Корум засмеялся вновь.

— Пусть они подойдут поближе, — сказал он. — Чем ближе, тем лучше.

Корум испытывал некоторую неловкость, и все же не мог отказать себе в удовольствии немного поиздеваться над Джерри, — тот грешил этим постоянно.

Они продолжили путь.

С каждой минутой псы Кереноса подбирались все ближе и ближе.

К тому времени, когда путники заметили собак, бегущих за ними, Крэг-Дон был уже в поле зрения. Друзья понимали, что дьявольские псы бегут куда быстрее, и они не успеют укрыться за семью каменными кольцами.