Смерть идет по пятам. Вне подозрений. Кровь в бухте Бискайн - Эдгар Бокс

И опять, как до этого Нюрнберг, он стал изучать Аугсбург. Отели, рестораны… Он вдумчиво читал, пока не дошел до подробностей, касающихся истории этого городами здесь его ожидало следующее открытие. Среди ранних отцов-благодетелей города было названо имя Антона Фугера (1495–1560). Ему понравилось имя Антона Фугера, особенно потому, что прямо перед заглавной А стояла аккуратная вертикальная палочка… Нюрнберг, Мариенштрассе, Антон Фугер, вертикальная палочка. Он быстро посмотрел в оглавление. И едва сдержал охватившее его волнение. Поменьше самонадеянности. Вертикальная линия отмечала Гейдельберг.

На этот раз информация касалась аэропорта и железнодорожного вокзала. Глаза начали уставать от напряжения, а может, от возбуждения, а может, от того, что хотелось спать. Он оторвал взгляд от текста. Рядом сладко посапывала Френсис. Посмотрел на будильник и, не поверив, сверился со своими часами. Была почти половина шестого. Нельзя терять времени. Он вздохнул и подперев жесткими кулаками подбородок, опять приступил к чтению. Неудобства отгоняли соблазнительное желание выспаться.

Он упорно читал. И вдруг вскочил. Все подходит. Боже, полностью подходит. Снова взглянул: Археологический музей открыт… да, совершенно верно опять эта карандашная звездочка… открыт по средам и субботам, с 11 утра до 1 часа дня. Так вот оно что, круг замкнулся: Нюрнберг, Мариенштрассе, Антон Фугер, открыт по средам и субботам с одиннадцати до часа. В телефонной книге Нюрнберга, конечно, можно найти номер дома Фугера на Мариенштрассе. Но как дать о себе знать, когда они увидят герра Фугера? На этот счет должно быть еще какое-то указание. На титульном листе не было никаких надписей. А что если заглянуть в конец? Коль скоро там ничего не отыщется, надо будет тщательно проглядеть книгу в самом Нюрнберге. Но на последних пустых страницах он обнаружил две вещи. Лепесток красной розы, аккуратно приклеенный к бумаге. На обороте страницы были грубо нацарапаны карандашом несколько нот и музыкальный ключ. Он насвистел мотив. Простая мелодия что-то ему смутно напоминала. Ноты были расположены в четкой последовательности, поэтому-то он сразу узнал эту песню. Ричард откинулся на подушку и блаженно посмотрел в потолок. Про сон он забыл. К тому же меньше, чем через пятнадцать минут проснется Френсис. Необходимо вымыться и побриться.

Шум бегущей воды потихоньку отогнал сон Френсис. Вдруг она поняла, что лежит одна. И в ужасе проснулась.

— Ричард, — закричала она, — Ричард… — И тут уловила доносящийся из ванной плеск воды. Она успокоилась, увидев появившегося на пороге ванной комнаты Ричарда с перекинутым через плечо полотенцем. На лице его была мыльная борода.

— Старый Като, — возвестил он, — явился пожурить ленивую жену.

Френсис с грустью на него посмотрела.

— Не нашел ответа? Плохи дела?

— Вставай, дорогая. Не время предаваться истоме.

Не отошедшая ото сна, она откинулась на подушку.

— В следующий раз доспишь. — Он что есть силы потянул простыню с кровати. Френсис безропотно покорилась судьбе. Шепотом спросила:

— Куда мы едем?

Ричард Присел рядом с ней.

— В Нюрнберг.

— Ты там бывал?

— Да. Просыпайся, Френсис.

— Я и так проснулась.

— Еще нет.

Френсис с трудом оторвалась от постели.

— Что ты выяснил?

— Ты сама, как красная-красная розочка.

— О… Кто я?

— Любовь моя. Когда-то я проходил нотную грамоту.

— Ричард, тебе сегодня с утра вожжа под хвост попала. Боже, как я ненавижу людей, впадающих в телячий восторг. — Она с тоской посмотрела на мужа и вдруг разразилась хохотом.

— Хорошо. Значит, Като тебе нравится?

— Вот это бородища. — Она затряслась от смеха. — Шедевр.

— Что?

— Здорово ты намылился, послушай… — Она подавила смех.

— Хотелось чем-то насмешить одну девочку. Ты, кажется, проснулась? Тогда слушай. Одевайся. Собери вещи. Оплатим счет и немедленно едем на вокзал. Я вчера узнал расписание, так что все в порядке.

Френсис успокоилась. Ричард тоже сделался серьезным.

— Хорошо. Что ты за ночь узнал?

Ричард отделался намеками.

— Фамилию и адрес в одном городке, а также время визита. Установил также, что тебе еще потребуется твоя шапочка, узнал первые семь нот одной песенки.

— Моя любовь, словно красная, красная розочка?

Ричард кивнул.

— Давай. Собирайся.

Он явно не желал тратить время на разговоры, решив, что будет, лучше, если Френсис поскорее вымоется, оденется и уложит пожитки. Ричард собрался раньше, чем Френсис успела натянуть шапочку. Он заканчивал надписывать ярлыки на чемоданы. Френсис заметила, что их фамилии сопровождали слова: «Место назначения: Ницца».

Освобожденная от вещей комната, несмотря на яркие обои, казалась пустой и бесцветной. Много таких гостиничных спален повидали они за свою жизнь.

В половине первого пришла темноволосая горничная с желтоватым лицом. К этому времени их уже и след простыл. Комната оказалась пустой. Она заподозрила недоброе. Да, она была права, они не просто уехали, а убежали. Мальчик, разносивший по этажам подносы с завтраком, насвистывал в коридоре. Она подбежала к двери.

— Хм, насколько я понимаю, они уехали. Вроде бы неожиданно, верно? Ни свет ни заря умотали.

— Да. Даже не позавтракали. Пьер дежурил, когда они уехали.

— Счастливые люди, шляются по всему свету от нечего делать. Поехали в Англию?

— Пьер сказал, будто на ярлыке была указана Ницца, а Мишель отвез их на вокзал.

— Ницца? Хм, есть же счастливчики.

Дождавшись ухода мальчишки, она мигом сбежала по лестнице. Отыскала Мишеля, а уж потом сунулась в телефонную будку. Риск был велик, если б хозяйка только это увидела… но ждать, когда окончится дежурство, она не могла. Благо, в коридоре было темно, и говорила она едва слышно.

— Уехали сегодня утром. Лионский вокзал. В Ниццу. Ночью ничего необычного не случилось.

Вот и все, заработать немного деньжонок всегда приятно.

На Лионском вокзале Ричард расплатился с Мишелем-таксистом и сказал носильщику, что ему нужен поезд на Ниццу. Рано приехали, ответил носильщик. В таком случае надо сдать сумки в багажное отделение, а они тем временем позавтракают. Ричарду пришлась по душе та детская заинтересованность, с которой Мишель прислушивался к его разговору с носильщиком: с таксистом у него сложились вполне дружеские доверительные отношения. Дослушав разговор до конца, Мишель уехал. И носильщик остался не в накладе, не нужно было далеко тащить вещи. Получив плату, он, довольный, ушел. Через десять минут Френсис и Ричард уже с другим носильщиком вернулись за багажом. На этот раз они отправились на Северный вокзал. Френсис смотрела, как в машине Ричард ловко сменил бирки на чемоданах. И от души улыбнулся.

— Вижу, у тебя хорошее настроение, — радостно сказала она.

Ой засмеялся.

— А у тебя?

— Я голодна.

— Ладно, позавтракаем в поезде. Поедем со всеми удобствами и до Страсбурга выспимся.

Как Ричард предсказывал, они отменно позавтракали. В вагоне-ресторане Френсис не отводила от него сияющих глаз.

— С каждой минутой ты все больше и больше делаешься похожим на кота, полакомившегося сметаной.

Ричард засмеялся, смех его очень скоро сменился зевотой.

Он сказал:

— Ну, что ж, хорошо осознавать смысл жизни. Я тебе после обо всем расскажу. А пока давай вернемся в купе.

— И поспим.

— Сперва я пососу трубку.

Френсис это показалось странным. Обычно Ричард не курил после завтрака. Однако, возвратившись в пустое купе, она все поняла. Определенные страницы путеводителя, которые он прошлой ночью штудировал, Ричард весьма умело использовал для раскуривания трубки. Когда они превратились в съежившиеся листочки пепла, он вышвырнул подвергнутую экзекуции книгу в окно. И та удачно опустилась в широкую сточную канаву. Ричард увидел, как ее закрутил бурный поток, с наслаждением забился в угол и вытянул ноги. Добродушно улыбнулся Френсис.

— Настроение отличное?

Она согласно кивнула головой.

— Хорошо. И у меня тоже. — Веки у него сомкнулись. — Извини, — еле слышно пробормотал он.

Френсис разглядывала деревья, поля, небо. Экспресс пожирал милю за милей. Кто-то, подумала она, должен бодрствовать. Путешествие не баловало их впечатлениями, если не считать внутреннего волнения при переезде границы, впрочем, все происходило с той же унылой, знакомой по предыдущим путешествиям последовательностью. В Страсбурге кое-что их развлекло, когда меняли локомотив на немецкий (без сомнения) более мощный, когда отряд уборщиков деловито и презрительно очистил вагоны от французской пыли, когда их поклажа, деньги и паспорта были тщательнейшим образом осмотрены, и в результате не осталось ничего, кроме чувства опустошающего безразличия. К тому времени, когда они подъехали к Нюрнбергу, Френсис была уже в достаточной степени измучена и сердита. Она смирилась с мыслью, что главным впечатлением этого отпуска будет бесконечная нервотрепка. А Ричард вынужден был признать, что сопутствующее им везение не может продолжаться до бесконечности.