Восход над Шалмари - Андрей Имранов

Ни слова лжи не было в этом предложении – любой воин Шавели умел убивать врагов, не желая им зла. И по пальцам одной руки можно было пересчитать все случаи за все время существования Шавели, когда шавелар был вынужден солгать. Но Степанов об этом не догадывался.

– А что в этом… как его… Саратове-47 случилось, ты, часом, не в курсе?

– В курсе, – ответил шавелар, – но я не знаю, кто это сделал.

– А с чего бы… – начал лесник, но Рорик его перебил:

– К сожалению, я не располагаю свободным временем вести беседы, я должен приступить к выполнению своей миссии. Тебе было обещано вознаграждение. У тебя есть желание, каким оно должно быть?

– Е. – Степанов задумался. – А чего попросить-то можно? Сажем, если я сто миллиардов баксов попрошу, что – притащишь?

– Предполагаю, что под словом «баксы» подразумевается денежная валюта некоего государства. Следует ли мне предоставить копии банкнот, неотличимые от настоящих ни одним из применяемых на этой планете методов, либо изъять эту сумму из реального оборота? Замечу, что и тот и другой способ имеет свои отрицательные стороны с точки зрения мировой экономики, поскольку затребованная тобой сумма достаточно велика.

Степанов выпучил глаза и отвесил челюсть:

– Ты серьезно?… Господь с тобой, на фига мне такие бабки, чтобы меня тут же шлепнули, что ли? Не-не, окстись, я пошутил. Ты б лучше вот чего… Природу я люблю, понимаешь. Ну и ты это, если бы в этом ключе, что-нибудь эдак… повернуть. Ну например…

Но Рорику не было надобности слушать дальше, он с самого начала разговора ясно видел, что будет лучшим подарком этому человеку – про деньги можно было и не говорить. Эмпатийное связывание подходило лучше всего. Если еще запитать его от внутреннего источника… Шавелар шевельнул ладонью.

– Теперь и на продолжении всей твоей жизни ни одно животное не причинит тебе вреда. Нужды и желания любого животного будут тебе понятны, а твои желания будут понятны им. Доволен ли ты таким подарком?

– Ну… а как это – мои желания будут понятны им? Это… – Лесник осекся. Отвечать на его вопрос уже было некому – банька была пуста, через распахнутые настежь двери внутрь тек холодный туман, а по снегу от бани тянулась в лес цепочка следов. Степанов заглянул в предбанник, на стол, куда он сложил снятую с шавелара одежду – той не было. Вот шустрик. Оделся сам и вышел наружу. Собаки дружно облаивали лес в направлении уходящей цепочки следов, но на этот раз Степанов явственно слышал в их лае растерянность, недоумение и даже – некоторый страх.

– А ну заткнитесь! – крикнул он собакам раздраженно.

Те моментально заткнулись. Казах убежал за дом, а Альма повернулась к Степанову и с явной обидой негромко поскулила. «Вот те раз, – ошарашенно подумал лесник, – что же это получается?»

– Ну-ну, не обижайся, погорячился, с кем не бывает, – виновато сказал он Альме. О чудо – та немедленно повеселела (Степанову даже поблазнило, что собака улыбается) и, виляя хвостом, побежала вслед за кобелем. Лесник же так и остался стоять на тропинке, качая головой.

Он будет молчать об этом всю жизнь. Только через двадцать два года, лежа на смертном одре, Степан Степанофф, председатель Международного фонда защиты дикой природы, бывший всемирно известный дрессировщик, сознается своим сыновьям о произошедшем с ним чудесном случае. Разумеется, сыновья ему не поверят, но вида Не покажут.

РОРИК

Назначение комнаты, температура которой позволила ему очнуться от «сна души», осталась для Рорика загадкой. Точнее, ее назначение он видел ясно – да хоть на собственном примере, и линии Бытия вокруг просматривались в обе стороны достаточно ясно. Насколько ему было видно, эта комнатка предназначалась для того, чтобы на деревянную площадку в ней ложился раздетый человек, которого другой человек начинал хлестать сложенными в пучок ветвями некоего местного растения. Это было похоже на наказание, но, очевидно, им не являлось. В конце концов Рорик решил, что это какой-то местный ритуал, и перестал об этом размышлять.

В первую очередь после пробуждения Рорик выяснил, где он находится и сколько времени прошло, пока он старательно изображал из себя мертвеца. Ответы на оба вопроса его обрадовали: был он совсем неподалеку от того места, на котором пролежал все это время, и лежал он три местных месяца. Имей он тогда возможность сам выбрать время пробуждения, выбрал бы примерно столько же – срок достаточно долгий, чтобы все заинтересованные лица убедились в его смерти, и достаточно короткий, чтобы не опоздать с выполнением своей миссии. Кроме того, все его вещи были при нем – сложены на столе в соседней комнате. Рорик обрадовался и снизил темп до нормального. Не тратя времени, он отблагодарил оживившего его местного жителя и продолжил свой, прерванный три месяца назад путь.

Убедившись, что неведомый и неожиданный враг, кто бы он ни был, больше не проявляет к нему интереса, Рорик двинулся к своей цели в этом мире – городу Тверь. Рорик никогда не покидал земель А-Шавели – и до пророчества шавелары не отличались любовью к далеким путешествиям, а после – и подавно. Но хороший предиктор может позволить себе многое – в том числе, не привлекая к себе лишнего внимания, свободно передвигаться по абсолютно чуждому миру без проводника. Он подготовился к этому путешествию еще в Ар-Шавели, и местные средства передвижения не были для него большой неожиданностью. Но, как на них передвигаться, он, разумеется, не знал. Рорик не выходил из состояния арри практически все время, пока находился среди людей, – ему приходилось пользоваться своими способностями почти все время. Это напоминало сложный бой одновременно с несколькими сильными противниками. Неудивительно, что Рорик постоянно чувствовал усталость и пользовался любой возможностью, чтобы оказаться подальше от людей и столь любимых ими механизмов. Тогда можно было на время отключить предвидение и отдохнуть. Но каждый такой отдых отнимал драгоценное время – Рорик давно уже понял, что с помощью местных средств передвижения он доберется до цели много быстрее, чем рассчитывая только на свои силы. Поначалу он надеялся понять общий принцип этих механических повозок – он видел, как ими пользовались простые люди, явно не бывшие ясновидящими. Больше того, даже дети запросто ездили в этих механических повозках и, видимо, добирались именно туда, куда им надо.

Рорик несколько раз пытался самостоятельно разобраться, в какую повозку когда садиться и что в ней делать, но безуспешно. Город, в котором он перешел на эту сторону, по местным меркам был совсем небольшим – автобус в нем ходил только по одному маршруту, и на этом основании Рорик сделал вывод о том, что в этом мире везде все обстоит именно так. Это ему показалось вполне удобным, а идея общественного транспортного средства, движущегося по заданному маршруту с определенными остановками, ему даже понравилась. Он полагал, что, пройдя через лес, выйдет к такой же остановке, откуда отправится на аналогичной механической повозке до следующего города. Именно так говорили линии вероятности. Но тропинка привела его к небольшой каменной площадке, рядом с которой не было никакой дороги. Правда, через лес тут же пролегала просека, вдоль которой – насколько хватало взгляда – лежали четыре металлических бруса сложной формы. Рорик с недоумением осмотрел их, потом вздохнул и потянулся к линиям Бытия. К его удивлению, пластины оказались дорогой для очередного варианта местного транспорта, и очень удачно вышло, что Рорик решил выяснить о нем все подробности раньше, чем увидел его воочию. Возникни этот гигантский железный червь перед ним неожиданно, он, чего доброго, увидел бы в нем происки врага (а то и самого врага) и шарахнул бы по нему каким-нибудь боевым заклинанием. Эта штука на местном языке называлась «поезд», и Рорику она решительно не понравилась. Уж лучше «автобус», которым он пользовался в первом городе.