Марш обреченных - Владимир Свержин

Однако есть у этого спортзала ещё одна особенность. Из тренерской комнаты, отодвинув декоративную панель, можно проникнуть в подземный ход, ведущий в наш схрон.

Время сейчас неурочное, тренировок нет, поэтому я решаю воспользоваться этим путем, одним из трех возможных. Попинав потертый кое-где уже боксерский мешок, чтобы как-то спустить пар, бросаю взгляд на часы. Без пяти минут два. Пора идти. Неровен час Сухорук-младший позвонит и, не застав меня, ляжет на дно. Ищи его потом по Москве. Или того хуже, отпуск у него кончится, и поди гадай, в какой очередной горячей точке разыскивать софринцев? Где на этот раз господин Верховный Главнокомандующий исправляет их руками свои просчеты?

Ладно, пора приступать к «процедуре входа». Открываю замок тренерской, достаю из тайника «чемоданчик для Бонд-формирований» или, более официально, изделие «Трал-7». Перед входом, как молитва перед обедом, проверка на наличие посторонних «вкраплений». Быть может, кому-то это покажется пустой формальностью, но у нас свой Бог, свои молитвы. С той стороны тоже не дураки сидят, так сказать, в одних школах учились.

Но сегодня, слава Всевышнему, все тихо. Отодвигая в сторону стопку железных блинов, нащупываю кнопку под плинтусом, вдавливаю до упора. Панель, отделанная под дуб, с тихим шипением отъезжает в сторону.

Войти, нащупать под левой рукой на стене кнопку, возвращающую стене обычный будничный вид. Эта же кнопка зажигает лампу проникновения на пульте в нашем офисе. Теперь пройти десять шагов в полной темноте (свет включать не рекомендуется – немедленно сработает датчик системы свой-чужой, а это может привести к фатальным последствиям), потом – поворот, семь шагов вправо, сзади на уровне головы кнопка подсветки и деблокирование кодового замка. Дольше уже совсем просто. Личный код, индивидуальная магнитная карта (вставив в прорезь, её обязательно надо держать большим и указательным пальцами правой руки), прибор считывает с миниатюрной панели на жидких кристаллах дактилоскопическую информацию. На все эти операции – полторы минуты времени. Иначе, опять-таки, сработает система.

Но вот первая бронированная дверь открыта. Дальше двадцатиметровый коридор с камерами скрытого наблюдения, ещё одна дверь, наподобие первой… Тихий шорох поворачиваемого изнутри штурвала… Добро пожаловать в элитный клуб: «Дети подземелья»!

Дай только волю нашим спецам, они в запредельно сжатые сроки такого наваяют, что любому Пентагону впору удавиться от зависти. Описанные мною превратности пути – это лишь известные мне рубежи обороны. На самом деле их значительно больше. Страховка от любой напасти – от высадки марсианского десанта до явления призрака императора Наполеона. Хорошо еще, что денег российских налогоплательщиков в этом бункере нет. Все, что мы себе здесь отгрохали, сделано на безвозвратные кредиты фирм, принадлежащих Центру. За дверью меня встречает «дежурный по хате» Валера Пластун.

– Привет начальству! Как дела на поверхности?

– Шумят, – коротко отвечаю я. – Кофием в этом доме поят?

– Только за особые заслуги, – ухмыляется мой напарник.

– Особых заслуг валом. Иди, ставь чайник, я закрою выход.

Через несколько минут мы уже сидим за столом и я, ожидая, пока остынет моя чашка, повествую о сегодняшних успехах и неудачах. Рядом на обитом дермантином топчане, оставшемся, видимо, от детсадовского медпункта, утомленный истязанием компьютера, дремлет Слава Бирюков. Годы работы в нашем веселом заведении приучили его, да в общем-то и каждого из нас, спать наподобие дельфина, оставляя одно полушарие мозга в рабочем состоянии. Не думаю, чтобы это ценное качество в положительно сказалось на продолжительности наших жизней, но отсутствие подобной привычки точно могло сказаться на ней отрицательно.

Вот и сейчас стоит мне только завести речь о «побочных эффектах», к которым привел наш налет на квартиру Рыбаковых, как глаза капитана Бирюкова моментально открываются, сигнализируя о готовности организма к восприятию и переработке информации.

– Значит, все-таки сработало! – он возбужденно поднимается на локте, услышав мои слова о связке Баландин – Яковлев. – Вуаля! Как говорится, если в первом акте трагедии на столе находится револьвер, то в последнем он выстрелит в хозяина.

– К сожалению, акт ещё далеко не последний. Слава, в разговоре жена Яковлева упомянула, что её муж недавно звонил домой из-за бугра. Ты можешь влезть в компьютер телефонной сети и проверить, откуда был звонок?

– Что за вопрос? – оскорбляется капитан Бирюков. – Проверить звонок, отключить телефон, если, конечно, он специально не защищен, стереть счет – пять минут работы!

– Вот и славно. Займись этим на досуге. А чтобы не было скучно в остальное время – на, просмотри эти бумаги. – Я выкладываю перед ним счета «Приватир-Инвеста».

Жест, достаточный для фурора, но до того момента, когда пройдя через мелкое компьютерное сито супермашины нашего аналитика и его ещё более изощренный мозг, эта сырая, как питерская погода, информация приобретет удобоваримый вид, она полезна не более, чем страховой полис питекантропу. Поскольку одному Господу ведомо, как по номеру счета определить, где давным-давно прогоревшая фирма по продаже офисной мебели, где что-либо действительно для нас интересное. Но не знаю уж, как там Господь, а капитан Вячеслав Бирюков на подобные штуки – большой мастер. И если в этой стопке бумаги есть что-то ценное, а я уверен, что оно там есть, Слава выжмет все, что только возможно.

– Так, Валера, теперь ты. На, тебе эту сладкая парочка – Баландин и Яковлев!

– Неизвестные множатся с потрясающей быстротой, – печально вздыхает Пластун.

– Увы, дружище, ты прав. Но ничего другого не ожидалось. Как говаривал в былые времена генерал армии Андропов, ловишь одно звено цепи и постепенно вытягиваешь её всю.

– Как бы этой цепью нас не привалило, – продолжает ворчать мой друг.

Мне нечего возразить ему. Он безусловно прав. Но кто из нас по этому поводу пожелает выйти из игры? Никто!

– Что там у тебя с Банниковым? – интересуется Слава, отвлекаясь от клавиатуры своего напичканного микросхемами друга.

– Пока ничего. Перезвонить завтра, – пожимаю плечами я.

– Странно, – чешет затылок Валера, – очень странно.

– Подождем. Посмотрим. Не будем торопить события. У меня ещё кое-что есть.

– Например? – скептически интересуется Мангуст второй.

– Например, младший сержант внутренних войск Георгий Олегович Сухорук.

– Сын? – в один голос восклицают мои соратники. – Откуда?!

– Оттуда же, откуда и все остальные дети, – честно глядя в глаза друзей, заявляю я.

– Да брось ты выкаблучиваться! – возмущается Валерий – Где он?

– Сегодня жду его звонка, – уклончиво отвечаю я.

– Постой, постой… – прерывает меня Пластун. – Ты хочешь сказать, что держал его в своих руках и отпустил?

– Именно так все и происходило.

– Ты что, совсем спятил? Саша, что с тобой? – Валера опускает руки мне на плечи и трясет, словно внезапно усопшего.

– Ровным счетом ничего. Но подумай сам, как я, по-твоему должен был поступить? В его распоряжении какая-то тайна, иначе чего ради он бы очутился возле рыбаковского дома. Скорее всего, это именно то, из-за чего погиб его отец.

– А также Николай Михайлович и этот самый Мухамедшин, – добавляет Слава.

– Возможно, – киваю я, – хотя и не факт. Не исключено, что они как-то иначе были причастны к данному делу.

– Как, – вновь хмыкает Валера.

– Ну что ты жилы тянешь! Я почем знаю?! Быть может, как раз младший Сухорук нам все и объяснит, – огрызаюсь я.

– Может. Только где же наш искомый сержант? – парирует мой напарник, для убедительности заглядывая под стол.

– Не знаю. Но я уверен, что он позвонит, – делая вид, что не замечаю Валериного ерничества, отвечаю я.

– Уверен, уверен, держи карман шире. Сейчас, разбежался он, – не унимается Пластун, вышагивая по комнате из угла в угол. – На чем основана подобная уверенность?

– А как бы ты поступил на его месте? То, что наследство от отца ему досталось, мало сказать, взрывоопасное, он понимает. Это не счет в швейцарском банке. Дивидендов с него не дождешься. Значит, ношу надо с кем-то разделить.

– Сашка, очнись! При чем тут мы… – он хлопает себя ладонью по лбу, словно пытаясь использовать его в качестве колокола.

Наш спор прерывает бряцанье телефонного звонка.

– Слушаю вас, – Слава поднимает трубку. – Лукина? – Он автоматически включает громкую связь. – Александр Васильевич, вас.

– Майор Лукин? – разносится по кабинету голос Сухорука.

– Да! Георгий Олегович? – поизношу я, придавая голосу официальную интонацию.

– Он самый.

Мангуст четвертый молча трогает меня за рукав и тычет пальцем в пульт. На нем красным огоньком мигает неоновая лампочка. Вот ещё новости! Нас пытаются прослушивать и, более того, записывать на магнитофон! Вот удивятся наши оппоненты, когда попробуют прокрутить пленку заново. С тем же успехом можно пытаться расшифровать беседы дельфинов.