Месть прошлого (СИ) - Гичко Екатерина

– Прекратите! – Майяри схватила Ранхаша за руку и прижала её к своему животу. – Вы чего?

Дрожащий голос девушки привёл его в себя, и мужчина с удивлением посмотрел на вжавшегося в стену «парня», а потом и на перепуганную девчонку. Взгляд сразу притянулся к вновь потрескавшимся и искусанным губам, и непреодолимо сильно захотелось почувствовать их тепло и обвести зудящие ранки языком. Но нельзя, никак нельзя… Не здесь, не на глазах посторонних. Хотя, может, пусть видят?

Ранхаш с трудом отвёл взгляд и извинился:

– Прошу меня простить, госпожа Майяри. Похоже, я очень и очень, – он опять вскинул глаза на девушку, – ревнив.

Так и не поднявшийся с пола Мадиш многозначительно вскинул брови и, насмешливо искривив губы, посмотрел на подругу. Та помрачнела, уже предвкушая допрос.

– Госпожа Майяри, нам пора, – Ранхаш протянул девушке руку, и та поспешила её принять.

Чем быстрее они уйдут, тем меньше у друзей будет тем для пересудов.

– Хорошей и спокойной всем ночи, – пожелала Майяри.

– И тебе приятной во всех смыслах ночи, – пожелал Мадиш уже ей в спину.

– Но-но, молодой человек! – Шидай с наигранной строгостью погрозил ему пальцем и вышел из комнаты следом за охранниками.

– Это что сейчас было? – Род возмущённо сверкнула глазами. – Вы видели? Он едва не бросился на меня!

– Ты чего хотел, бравый кавалер? – ехидно поинтересовался Лирой. – Распускаешь тут руки на чужих женщин.

– Какие жен… – Род запнулась и потрясённо распахнула рот, мгновенно забыв о пережитом страхе. – Да ладно? Сам харен? Не может быть! Вообще не может! Он даже улыбаться не умеет, какая тут любовь? Да я от одного его взгляда инеем покрываюсь.

– Нет, ну сейчас у него глазища очень даже полыхали, – не согласился Эдар.

– Он мне не нравится, – категорично заявила Род. – Нашей Майяри нужен кто-то помягче и нежнее, а не эта статуя.

– А мне он нравится, – Мадиш опять разлёгся на кровати и закинул руки за голову. – Всё лучше, чем тот старик, который его лекарь. И мужик ответственный, такому подругу не страшно отдавать. Пусть забирает.

– Да какой ты после этого друг? – возмутилась девчонка.

– Лучший, – парень широко улыбнулся.

– И он ей совсем не нравится! Видели, как она на него смотрела?

– Род, – Лирой снисходительно взглянул на распалившуюся девчонку, – если бы он ей не нравился, то она говорила бы с ним совсем иначе и давно бы в челюсть двинула.

– А она только попискивает, жмурится и на нас испуганно смотрит, – хохотнул Эдар.

– Майяри миндальничать не будет. Она неугодных и слишком настойчивых кавалеров и в окна выбрасывала. О, смотрите, идут! – Мадиш приподнялся и прильнул к окошку.

Друзья навалились на его кровать – Эдар прихватил и сдавленно охнувшую Лирку – и прилипли к стеклу. Из комнаты открывался прекрасный вид на дорожку, тянущуюся к воротам, по которой вышагивала Майяри и её нетерпеливое сопровождение. Очень нетерпеливое. Через несколько шагов харен наклонился, подхватил девушку одной рукой под ягодицы и, подняв её, куда быстрее зашагал к экипажу. Лицо подруги недовольно искривилась, она затравленно осмотрелась и, заметив лица друзей в окне, закрыла собственные глаза ладонью, чтобы хотя бы самой не видеть творящегося беспредела.

Дверь хлопнула, и все мгновенно обернулись.

– Я что-то пропустил? – Викан осмотрелся. – А где Майяри?

Друзья переглянулись и хищно уставились на мужчину.

Ранхаш сдерживался из последних сил. Ревность – теперь он знал название этого жуткого тёмного чувства, нашёптывающего ему мысли об убийстве всех возможных соперников, – и волк вцепились в него с обеих сторон, и разум уже не хотел слушаться. Усадив Майяри в экипаж, на котором приехал настоящий Шидай, забравшись следом и дождавшись, когда за лекарем закроется дверь, Ранхаш со стоном схватился за голову.

И зверь воспользовался мгновенной слабостью.

Раздосадованная Майяри повернулась, чтобы попросить харена больше не носить её на руках, и испуганно отпрянула, обнаружив его лицо в пяди от своего. Но оборотень настиг её и лизнул в правый глаз. Пока девушка ошеломлённо моргала влажными ресницами, мужчина деловито лизнул её в щеки, затем опустился к шее, тщательно там всё обнюхал и успокоено опустился на её колени, положив голову на руки, как волк башку на лапы.

Повисла тишина. Экипаж качнулся, трогаясь в путь, и харен совсем по-звериному недовольно заворчал, облизнулся и прикрыл глаза.

Первым в себя пришёл господин Шидай.

– Эй, Ранхаш, ты чего? – лекарь добродушно потрепал зверя в двуногом облике по спине.

Тот лениво скосил на него глаза, но огрызаться на отца не стал. Пока самку не трогает, пусть ходит с целыми лапами.

– Давно у него такого не было, – оборотень весело посмотрел на всё ещё ошеломлённую девушку. – Ну погладь его хотя бы. Он тебя повидать вылез. Уважь бедную животинку.

Сглотнув, Майяри осторожно опустила ладонь на серебристую макушку, ожидая, что сейчас дёрнутся звериные уши, но уши харена остались неподвижны. Уже смелее она погладила его косу, взяла её в руки, подивилась тяжести и холодности – ну чисто серебро! – и осторожненько провела ладонью по спине. «Зверь» шумно вздохнул, вяло качнул тем местом, откуда хвост должен расти, и смежил веки ещё крепче.

– Как в детстве, – с ностальгией протянул господин Шидай и, опомнившись, добавил: – Но всё же ему лучше прийти в себя до того, как мы приедем. Хотя… Будет даже забавно посмотреть, как он на четвереньках выпрыгивает из кареты и трусит к дому.

Майяри неодобрительно зыркнула на лекаря. О харене теперь и так невесть какие слухи пойдут из-за неё. Не хватало ещё, чтобы судачили, что он зверя своего контролировать не может.

Глава 29. Что делать?

Тишину в кабинете нарушало только тихое потрескивание горящих поленьев. Занавеси на окнах были плотно задёрнуты, на ручке двери висел амулет от чужих ушей, но собравшиеся не спешили начинать разговор. Майяри с преувеличенным интересом ковырялась в осколках «лже-Шидая», малость озадаченный и обескураженный своим недавним поведением харен растерянно перебирал письма на своём столе, а довольно улыбающийся Шидай с бокалом вина в руке смотрел на «детишек».

К тому моменту, когда они добрались до дома, Ранхаш всё же пришёл в себя, но в холле нарычал на Ывашия, когда тот захотел помочь Майяри снять верхнюю одежду, и раздел девушку сам. Забыв расстегнуть пуговицы. И те разлетелись по полу под сдавленное фырканье Шидая.

Ранхаш чувствовал себя немного потерянным. Он уже очень давно не позволял себе показывать сильные эмоции и думал, что способен контролировать их. Был уверен в этом, пока не полюбил Майяри. Но то, что он не сумел сдержать собственного зверя… Это откровенно обескураживало.

Майяри отстранилась от столика и стянула с рук перчатки.

– Изготовил хороший мастер, – вынесла вердикт она. – Детали вырезаны очень искусно, я пока так не умею. Для этого нужно много практиковаться.

– Просто хороших артефактчиков в стране немало, – заметил Шидай. – Кто из них практикует создание запретных артефактов, сказать сложнее. Всё же об этом не рассказывают всем знакомым. Что же про практику… Можешь сказать, сколько примерно лет нужно, чтобы работать с таким искусством?

– Даже не знаю, – Майяри с сомнением заглянула внутрь осколков. – Поражает, что толщина перегородок везде одинакова, ни на волос не отличается. Но делали их не по разметкам: форма не везде совпадает. Мне сложно объяснить, но такое ощущение, что на глаз делали. Так обычно работают набившие руку мастера, знающие, где допустима погрешность.

– Значит, опытный хороший мастер, – подвёл итог Шидай. – Всё равно слишком расплывчато.

– Есть ещё кое-что, но вряд ли нам это поможет, – девушка поморщилась. – В заряженных артефактах ртуть немного меняет свою структуру под воздействием магии, и уже под их совместным воздействием внутренние детали приобретают характерный чёрный с искринкой цвет. Обычно цвет неравномерный, так как сразу полностью артефакт зарядить сложно, для этого нужно много сил. Но здесь он равномерен, будто бы его сразу полностью зарядили.