Женщина, которая легла в постель на год - Сью Таунсенд

– Нет, не знаю, – покачала головой Ева. – Ложитесь-ка сюда.

* * *

Когда Александр принес Еве и Джейд чай, то нашел обеих женщин крепко спящими рядышком на кровати. Его пронзил укол ревности – Джейд заняла его место. Он попятился к выходу, но Ева услышала, как скрипнула половица, и открыла глаза.

Увидев его, она улыбнулась и аккуратно скользнула из-под одеяла к изножью кровати, где села, свесив ноги.

Александр заметил, что пора бы подстричь Еве ногти на ногах. Розовый лак уже почти полностью облез. Не говоря ни слова, он вытащил швейцарский складной нож, который когда-то подарила ему жена. Помимо собственно ножа в этом хитроумном устройстве содержалось еще множество инструментов, и оно прилично оттягивало карман, но Александр всегда держал его под рукой. Он взял правую ногу Евы, положил себе на колено и прошептал:

– Милые ножки, но ногти как у грязнули.

Ева улыбнулась.

Джейд спала. Ева надеялась, что гостье снится Эмбер, и что во сне они снова вместе и снова счастливы.

Когда ногти Евы были аккуратно подстрижены, Александр сложил кусачки, задвинул их на место, и вытащил следующий инструмент – небольшую металлическую пилку.

Ева тихо рассмеялась, когда он начал водить пилкой по кромке.

– Думаешь, Иисус был первым мастером по педикюру?

– Первым, кому удалось прославиться, – усмехнулся Александр.

– А нынче есть звездные педикюрши? – продолжила тему Ева.

– Без понятия. Я подрезаю себе ногти сам, над страницей из «Лондонского книжного обозрения». Разве все остальные делают не так же?

Теперь они общались нормальными голосами, понимая, что Джейд спит беспробудным сном, который обычно следует за отчаянием и усталостью.

Александр сходил к своему грузовику и вернулся с бутылкой ацетона и белой тряпочкой.

– Собираешься спалить всю округу? – испугалась Ева.

– Пусть ты и лежишь в постели несколько месяцев, но это не повод запускать себя. – Алекс смочил тряпочку ацетоном и стер с ногтей Евы старый лак. Закончив с этим делом, сказал:

– А теперь я обрежу тебе волосы, – и вытащил из складного ножа крохотные ножницы.

– Они словно из сказок братьев Гримм! – улыбнулась Ева. – Чем ты занимался в выходные, стриг высокую траву на лугу по одной травинке?

– Ага, – кивнул Александр, – по заказу злобного гномика.

– И что тебе угрожало, если бы ты не справился с заданием?

– Дикие лебеди выклевали бы мне глаза, – пожал он плечами и тоже рассмеялся.

Ушло не больше пятнадцати минут на то, чтобы превратить прическу Евы из «здравствуйте, мэм» в «здорово, Ева!».

– И наконец, – сказал сказочный помощник на все руки Александр, – брови.

 Он снова взял свой многофункциональный нож и с большим трудом выколупал пинцет такого маленького размера, что тот едва не затерялся в его длинных пальцах.

– Нам нужны ироничные арки, а не атипично щетинистые гусеницы.

– Щетинистые? – переспросила Ева.

– Это значит…

– Знаю я, что это значит — прожила с атипично щетинистым мужчиной двадцать восемь лет.

Ева чувствовала в теле небывалую легкость, словно освободилась от силы земного притяжения. Прежде она испытывала подобное ощущение только в детстве, играя с друзьями в мир понарошку и на несколько секунд погружаясь в воображаемую реальность настолько глубоко, что вымышленный мир становился более настоящим, чем скучная повседневная действительность, состоявшая в основном из всяких неприятных дел. Ева чувствовала прилив буйного приятного возбуждения и едва могла усидеть неподвижно, пока Александр выщипывал ей брови.

Ей хотелось петь и танцевать, но вместо этого она говорила и говорила, радуясь, будто изо рта вынули кляп.

Ни Ева, ни Александр не услышали, как Брайан с Титанией вошли в дом, поужинали и отправились спать.

* * *

В половине шестого утра Александр сказал:

– Мне пора домой. Дети встают рано, а их бабушка дремлет допоздна. – Он посмотрел на Джейд, мать Эмбер, и спросил: – Стоит ли позволять ей спать и дальше?

– Не хочу ее будить, – заступилась за гостью Ева. – Давай дадим ей самой проснуться, когда захочет.

Александр взял отвергнутую картину и, держа ее тыльной стороной холста к Еве, унес полотно вниз и оставил в прихожей.

В утренней тишине Ева слышала, как он уезжает. Чудо-визажист забыл швейцарский армейский нож на подоконнике. Ева взяла инструмент – на ощупь он был холодным.

Она держала его в ладонях, пока нож не потеплел.

* * *

Ева стояла на коленях, вглядываясь в собственное отражение в оконном стекле, пытаясь рассмотреть свою стрижку в стиле Жанны д’Арк, когда женщина на ее кровати зашевелилась и пришла в себя. Ева смотрела на нее и уловила тот момент, когда сонливость отступила и Джейд осознала жуткую реальность, в которой ее дочь числилась пропавшей без вести.

– Вам не стоило позволять мне спать! – воскликнула Джейд, нашаривая туфли и надевая их. Она включила телефон и проворчала: – Эмбер могла попытаться позвонить. – Проверив пропущенные вызовы, радостно воскликнула: – Ничего. Значит, все хорошо, да? Значит, ее тело не нашли, верно?

– Я уверена, что она жива, – веско сказала Ева.

– Уверены? – Джейд уцепилась за эту соломинку оптимизма, словно Ева была светочем высшего знания. – В интернете писали, что вы наделены сверхъестественной силой. Некоторые говорят, будто вы ведьма и творите черную магию.

– У меня даже кошки нет, – улыбнулась Ева.

– Я верю, что вы на стороне добра. Если мы обе тихо посидим и сосредоточимся, как думаете, у вас получится угадать, где она, где моя Эмбер? Вы сможете ее увидеть?

Ева попыталась пойти на попятную, сказав:

– Нет, ничего подобного у меня не получится. у меня нет экстрасенсорных способностей. Я не криминалист, не обладаю достаточной квалификацией, чтобы выступить в качестве эксперта, и не знаю, где Эмбер. Сожалею.

– Тогда почему вы сказали, будто уверены, что моя девочка жива?

Ева почувствовала отвращение к себе, ведь она подразумевала лишь тот общеизвестный факт, что большинство беглецов находят живыми и здоровыми.

– Да, думаю, вы правы, – продолжила Джейд. – Если бы Эмбер умерла, я бы почувствовала.

– Многие девочки-подростки сбегают в Лондон, – подсказала Ева.

– Мы туда уже ездили. Смотрели «Отверженных». Эмбер заявила, что была бы на стороне аристократов. У меня не вышло затащить ее в магазин «Все за фунт». – Джейд покачала головой. – И что мне делать дальше?

– Примите душ, вымойте голову, почистите зубы.

* * *

 Когда Джейд вышла из ванной, Ева поняла, что гостья теперь лучше подготовлена ко встрече с невзгодами, которые угрожали поглотить ее.

– И чем вы теперь займетесь?

– У меня есть банковская карта и бензин. Поеду в Лондон и поищу Эмбер там.

– В шестнадцать я отправилась в Париж, – призналась Ева. – Боже мой! Я каждое утро просыпалась на новом месте, но по крайней мере знала, что живу.

Ни та, ни другая женщина не были привычны к физическим проявлениям симпатии, но на несколько секунд обнялись, и Ева отпустила Джейд.

После ухода гостьи Ева уставилась на белую стену напротив и не сводила с нее взгляда до тех пор, пока пропавшая Эмбер и мать ее Джейд не оказались задвинуты в дальний уголок мыслей, в местечко, которое Ева приравнивала к обратной стороне луны.

Глава 50

Как путешествие начинается с первого шага, так и толпа собирается с одного человека. Сэнди Лейк была вызывающе английской дамой сорока одного года от роду, которая считала, что если носить броские цвета и эксцентричную шляпу, то удастся заставить окружающих думать о ней как о выдающейся и оригинальной личности. Она одной из первых завопила на Уимблдоне «Давай, Тим!» с трибуны Центрального корта – и даже отважилась разок крикнуть после того, как арбитр призвал к тишине. За что получила персональное предупреждение от азиатского арбитра и сочла сей инцидент волнительным и забавным.

Сэнди прочла о Еве в твиттере. Многие твиттеряне продвигали мнение, что Ева – мудрая женщина, которая не встает с постели, протестуя против ужасов мира: голода, войн, умирающих детей и тому подобного (хотя частично в смерти детей повинны их матери, которые нарожали кучу спиногрызов и решили поселиться в десяти километрах от ближайшего источника воды). А на сайте «Одиночки» Сэнди узнала, что Ева способна связываться с мертвыми и предсказывать будущее.

Сэнди почувствовала острый позыв находиться рядом с Евой, и два дня назад переехала из Далвича на тротуар напротив дома Боберов, привезя с собой палатку, спальный мешок, коврик с подогревом, складной стул, переносную плитку и коробку сухих пайков на всякий пожарный.

Она исследовала ареал обитания Евы и обнаружила приятный променад с магазинчиками. Сэнди было необходимо обретаться в пешей доступности от газетного киоска. Знакомым она шутливо признавалась, что впала в легкую зависимость от журналов о знаменитостях. Ничто не доставляло ей такого удовольствия, как фотография фигуристой теледивы Кэрол Вордерман со стрелочкой, указывающей на целлюлит.