Черный поток - Роман Валериевич Волков

Так, улица Большая Барковая, дом восемнадцать. Я на месте. Что ж, приступим. Салют Мальчишу!

Глава 27

Петр ехал в Кузнецк, не вполне еще понимая, что случилось и что будет дальше. Огромные синяки на Катиной шее. Струйка крови изо рта. Ночнушка. Ледяной холод тела, к которому он прикоснулся, уже когда приехали криминалисты… Все это никак не складывалось в единую картину. Катя умерла. Ее убили. Он повторял себе это снова и снова, но слова проходили сквозь сознание, будто сквозь воду. Не задерживаясь. Они уходили в никуда, не позволяя ужасу и горю смести Зигунова в пропасть.

Его ждут сын и отец. Его ждут. Он нужен. Катя… Опергруппа работает. Ребята знают, что делать. Лепнин проследит. И Святой Георгий тоже. Об этом можно не беспокоиться. Сейчас важно только одно – Владик. Раз уж убийца взялся за его, Петра, семью, следующая цель очевидна. Нужно скорее доехать до Кузнецка.

Спецы во главе с москвичами приехали на квартиру Зигуновых очень быстро. Майор оставил входную дверь открытой и сидел на кухне, перелистывая рабочие записки жены, которые она по старинке вела на страницах школьной тетрадки в клеточку. Лицо у него было бледное и отсутствующее.

– Петр Сергеевич, – позвал Перемогин, остановившись в дверном проеме. Он будто просил разрешения войти. Лицо психолога выражало сочувствие. Понятно, зачем он это делал – чтобы не форсировать эмоциональное состояние пострадавшего, но Зигунов в ответ только скрипнул зубами. – Вы сможете со мной поговорить?

– Позвольте, Валерий Всеволодович, – прогудел из-за спины московского специалиста знакомый голос. Петр поднял голову и с недоверием посмотрел на дверной проем. Психиатр отступил, а на его месте появилась широкоплечая кряжистая фигура, знакомая уже не первый десяток лет.

– Ну как ты, майор? – без обиняков спросил полковник Дидиченко, переступил порог и подошел к Зигунову вплотную. – Ты держись.

– Я держусь, Георгий Иванович. Спасибо, что приехали.

– Брось. Что ты мне тут расшаркиваешься? Встань-ка.

Петр с недоумением на лице поднялся с табуретки и тут же угодил в медвежьи объятья. Святой Георгий обнял его с такой силой, что аж ребра захрустели. Ему было многое известно о непростых отношениях между Петром и Катей. Не то чтоб полковник лез в дела подчиненных, но если они сказывались на их работе… А не притащить семейные дрязги в Управление под силу, вероятно, только роботу. Да и по характеру начальник Управления был таким человеком, с которым хотелось поделиться своими проблемами, попросить совета. В общем, так и выходило, что Дидиченко знал о подчиненных почти все, включая их личные перипетии. И сейчас он хорошо понимал, что творится с Зигуновым.

– Не смей раскисать, Петр, слышишь? – тихо проговорил он. – Ты нам нужен. Мы найдем этого сукина сына. Я тебе обещаю – найдем. Но для этого ты должен быть сильным.

Полковник разжал руки, и Зигунов остался стоять.

– Что вы со мной, как с маленьким, говорите? – попробовал возмутиться он, хотя у самого слезы начали щипать глаза.

Дидиченко похлопал его по плечу и сделал вид, что ничего не заметил:

– Ничего-ничего, потерпи. Я уже слишком старый и черствый, чтобы правильные слова подыскивать. Не обессудь. Сейчас извини, но я не позволю тебе горевать. Поплачем потом, сынок, когда поймаем этого негодяя.

– Значит, вы меня от расследования не отстраните?

Повисла секундная пауза. Святой Георгий пожевал губами и медленно произнес, явно раздумывая и подбирая слова:

– Сделаем так. Ты пару дней отдохнешь…

– Нет, я могу…

– Я сказал, отдохнешь пару дней. Поговори с сыном. Сходи к нашему психологу. Приди в себя чуток. А там я уже соображу, как быть дальше.

– Есть, товарищ полковник, – с демонстративной покорностью произнес Зигунов.

– Обиделся? Ничего, это на пользу. В такую минуту все на пользу, что занимает голову. Я сейчас пришлю к тебе Перемогина и Родионова – ты с ним не работал, но он толковый спец… Твоих ребят я решил пока не подключать, подумал, с чужими тебе попроще будет.

– Спасибо.

– А заодно они тебе меньше поблажек будут делать, снимая показания. Нам сейчас все важно… Ну ты понимаешь…

– Угу.

Когда полковник вышел из кухни, Зигунов снова сел. После объятий Дидиченко ребра все еще побаливали, но на душе стало как-то полегче.

Показания с Петра сняли довольно быстро. Было видно, что коллеги не хотят особо его мурыжить. Да и он сам старался отвечать как можно более полно и ничего не упускать. Майор акцентировал внимание на литературных поделках Унтервегера, показал его переписку с Катей, комментарии на форуме пединститута. Все это так увлекло в какой-то момент, что Зигунов даже ненадолго забыл, убийство кого именно они расследуют. Правда, долго это помутнение не продлилось. Когда все улики, на которые он указал, криминалисты упаковали и забрали для дальнейших исследований, подошел полковник Лепнин.

– Петр, – заговорил он в своей обычной спокойной манере, но в голосе все-таки чувствовалось некоторое напряжение, – вам есть где пожить несколько дней? Я хотел бы опечатать квартиру ненадолго, пока мы не закончим работу. Да и вам, наверное…

– Да, – перебил Петр, не желая дослушивать москвича до конца, – я поеду к отцу на дачу. В Кузнецк. Полковник отправил меня в отгул на пару дней. И Владик… в смысле сын, сейчас тоже там, так что…

– Хорошо. Но будьте на связи.

– Само собой.

– Может, выделить вам кого-то в сопровождение? – Владимир Петрович пытливо посмотрел на майора. – Вам, наверное, за руль…

– Нет. Спасибо. Я сам.

– Ладно. Тогда до встречи.

Когда Зигунов рухнул на сиденье водителя, он почувствовал, как чудовищно устал за последние часы. К горлу подкатил такой огромный сухой ком, что невозможно было ни вдохнуть, ни выдохнуть. Сердце колотилось, руки на руле дрожали. Минут десять Петр просидел в машине, не в силах двинуться. Его трясло. Вместо легких, казалось, зияет дыра таких размеров, что туда может рухнуть весь окружающий мир. Хотелось выть в голос, рыдать и биться головой об стены. Но не было ни сил, ни слез. Единственная мысль, которая удерживала на поверхности и не давала сорваться в истерику, – Владик. Теперь матери у него нет, и отец остался единственной опорой. Ответственность за сына держала Зигунова за горло и помогала выплыть, глотнуть воздуха, прийти в себя.

Владик в опасности. Нужно ехать. Нужно торопиться. Маньяк рядом. Он не будет ждать, он постарается ударить поскорее. Как это предотвратить? Как уберечь сына и отца от убийцы?

Майор набрал полную грудь воздуха и задержал, пока ребра не начало ломить. Затем он с силой выдохнул, достал из кармана телефон и