Откровение - Наталья Эдуардовна Андрейченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эти путешествия я, конечно, никогда в своей жизни не забуду. Вот эта свобода выбора, возможностей – я говорю о той свободе, которую нам никогда не показывали в Советском Союзе, – они были совершенно другие. Я сейчас не говорю о свободе духа или о каком-то уюте страны, я сейчас говорю про Советский Союз. Я бесконечно счастлива, горда, что я родилась в Советском Союзе, что именно в СССР я получила свое потрясающее образование, и не одно: и литературное, и журналистское, и философское, и какое хотите, училась в университете и в школе, а потом актерскому мастерству. Я так счастлива и благодарна нашим русским кухням! Нам не нужны были эти идиотские психологи, которые разговаривают с тобой за деньги, потому что с близкими друзьями ты мог часами сидеть, говорить, обсуждать свои любовные приключения и обязательно находить правильные решения. Вот это чувство, уют – вот именно это чувство русской кухни, именно русской, и не покидает меня до сих пор.
Боже мой, как же я это всегда любила! Но и другая, европейская свобода мне тоже безумно нравилась. Эти путешествия, когда ты мог себе позволить остановиться где хочешь, а не как у нас, когда мест нет и никогда не было. Спасибо Максу за это.
И то же самое Максимилиан сделал со мной в Голливуде буквально через несколько дней после приезда. Он сказал: «Ты хочешь остановиться в этой стране? Ты здесь ничего не знаешь, поэтому необходимо хотя бы что-то увидеть». Боже мой, как же я ему благодарна за это путешествие! Естественно, у нас была организована, как я уже говорила, машина, а в Голливуде, как он меня всегда учил, это должен быть только кабриолет, открывающаяся машина. Мы открыли нашу крышу – и помчались.
Это было феноменально. Я никогда не могла представить, что такое Калифорния. Калифорния, конечно, сказка. В принципе, когда у тебя температура зимой +23 градуса на улице. Но так как это пустыня, то после заката солнца она, конечно, резко опускается. В мае месяце, когда у тебя, предположим, +27 градусов, сложно себе представить, что ты можешь проехать всего лишь 2,5 часа и оказаться в заснеженных горах, где можно кататься на лыжах. Если кому-то сказать, тебе же просто никто не поверит, что за 5 часов ты мог из пустыни доехать до гор, а потом и до Лас-Вегаса – это совершенно другой мир! И что если ты живешь в Беверли-Хиллс, то за 45 минут ты можешь доехать до океана по красивой дороге через горы, через красивые особняки. А по бульвару Уилшир этот путь занимает всего 20 минут. Такие возможности: и океан, и Беверли-Хиллс (спасибо Малхолланду, который провел воду), и этот совершенно феноменальный оазис, и горы, и пустыня, и все это вместе…
Поэтому наше путешествие было абсолютно волшебным. Мне безумно понравилась пустыня, я влюбилась в Гранд-каньон. Макс мне рассказывал, как во время каких-то съемок он, сумасшедший, спустился на лошади вниз в Гранд-каньон, и заблудился, и не знал, как выбраться. У них с лошадью было очень мало воды, и многие люди так просто погибали. Но он же такой, знаете, приключенец, поэтому в результате кто-то его там нашел. Мы остались на Гранд-каньоне ровно на две ночи – я не могла оттуда уехать. Эти красные горы. В то время все было настолько по-другому, в 1990 году, я вам даже не могу передать. Во-первых, не было никаких камер на дороге. И когда ты мчался по этой пустой дороге в пустыне, которая связывала Лос-Анджелес с Лас-Вегасом, ты мог ехать 150–200 км, вообще как угодно, и не встречал ни одной машины, и это было абсолютно потрясающе.
В тот раз мы тоже доехали до Лас-Вегаса, посмотрели шоу голубых парнишек из Мюнхена, Зигфрида и Роя[13], поцеловали маленьких котят-тигров, познакомились с тиграми большими, сказали привет Мюнхену, посетили замок, где растили этих потрясающих белых тигров, чем Зигфрид и Рой прославились. И я, полная впечатлений, готова была ехать обратно.
Как только мы вернулись в Лос-Анджелес, к нам пришел в гости Андрей Сергеевич Кончаловский. Господи, я ему благодарна за многие вещи,
но за эту особенно! Мы провели замечательное время. Он задал мне очень странный вопрос, сути которого я не поняла. Он сказал мне: «Скажи, а Максимилиан настоящий миллионер или ненастоящий?» Я, честно говоря, даже смысла не уловила, что такое настоящий, что такое ненастоящий, да Бог с ним. Самое главное, что он познакомил нас с еврейской женщиной по имени Анита Шапиро. Я думаю, ей было где-то лет 50–55, и вот именно эта женщина стала моей еврейской мамочкой. Она оплачивала счета Кончаловского в Америке. И он сказал Максимилиану, что, если тот задержится в США, пусть у него будет вот такой помощник. Нас с Анитой связала очень длинная жизнь в Лос-Анджелесе.
Едва только Макс успел заикнуться Аните, что нам необходимо снять прекрасный дом в Беверли-Хиллс, как Анита немедленно нам помогла, и буквально через неделю мы уехали из отеля. И я остановилась в Беверли-Хиллс, естественно, рядом с Малхолландом, с этой горой, о которой я вам уже рассказывала. Особняк 9-1-1-6, Оландо-плейс, Беверли-Хиллс, Найзенроуд 90210. В дальнейшем, когда я купила дом, он находился практически там же, но был связан не с Колд-вотер-каньоном, а с Бенедикт-каньоном.
Это была огромная резиденция. Она была вся стеклянная. Она стояла на вершине холма, с колоннами, с огромным бассейном впереди и с совершенно сумасшедшим видом на океан – настолько сумасшедшим, что я не могу вам передать. Наша спальня была колоссальной. Но больше нее была ванная комната с потолками, поднятыми метров на 50, с джакузи из мрамора, которое уходило в пол, и нужно было в него спускаться. Короче говоря, что рассказывать. Меня это все потрясло после Мюнхена, где все было локальное, уникальное, относительно СССР, конечно, огромное, но не такое сумасшедшее, как в Голливуде. Для детей нашлись великолепные комнаты совсем далеко, в конце дома. Отдельная сауна и изумительная уютная комната
