Дело о пеликанах - Джон Гришем

К Тому времени, когда оба адвоката «Зеленого фонда» влезли в это дело по колено, они уже определили около тридцати отдельных ответчиков. Некоторые владели землей. Некоторые искали нефть. Другие прокладывали трубопроводы. Третьи бурили скважины. Совместные предприятия, общества с ограниченной ответственностью и корпорации сливались в лабиринт, в который невозможно было проникнуть.

Ответчик и легионы высокооплачиваемых адвокатов вовсю сопротивлялись. Они подали объемистое ходатайство, в котором просили судью аннулировать иск как незаконный. Отклонено. Они попросили его позволить продолжать бурение, пока стороны ожидают начала процесса. Отклонено. Они взвыли от боли и в следующем ходатайстве объяснили, какое количество денег уже вложено в поиски нефти, бурение и т. д. Снова отклонено. Они подавали ходатайства одно за другим, и, когда все они были отклонены и стало очевидным, что состоится процесс с присяжными заседателями, нефтяные адвокаты начали раскапывать грязь.

По счастливому стечению обстоятельств сердцем нового нефтяного источника являлось кольцо зеленых островков, которые на протяжении долгих лет служили убежищем водяных пернатых. Скопы, белые цапли, пеликаны, утки, журавли, гуси и многие другие птицы мигрировали сюда. Хотя Луизиана не всегда была их землей, она оказалась для них гостеприимной. Поскольку когда-нибудь вердикт по делу вынесут присяжные заседатели, простые и обычные люди, «Зеленый фонд» сделал ставку на птиц.

Пеликан стал героем. После тридцати лет изощренного загрязнения ДДТ и другими пестицидами, луизианский коричневый пеликан оказался на грани вымирания. В самый последний момент, в почти безнадежном состоянии, он был отнесен к видам, находящимся в опасности, и получил наивысшую категорию защиты. «Зеленый фонд» ухватился за магическую птицу и заручился поддержкой в пользу пеликана у полудюжины специалистов со всей страны.

В деле участвовала сотня адвокатов, и оно продвигалось медленно. Временами разбирательство приводило в никуда, что, конечно, устраивало «Зеленый фонд». Буровые вышки простаивали.

Через семь лет после того, как вертолет Маттиса прострекотал над Терребон Пэриш и пролетел по маршруту будущего канала, дело о пеликанах подошло к судебному разбирательству в Лейк Шарле. Это был горький процесс, который занял десять недель. «Зеленый фонд» требовал возмещения потерь, понесенных в результате широких разрушений, и добивался постоянного запрета, вынесенного в судебном порядке, на последующее бурение скважин.

Для того чтобы говорить с присяжными, нефтяные компании доставили из Хьюстона специального адвоката. На нем были элегантные туфли из крокодиловой кожи и мягкая широкополая шляпа, и, когда было необходимо, он мог говорить с местным акцентом. По сравнению с адвокатами «Зеленого фонда», которые носили бороды и у которых были очень напряженные лица, он выглядел добродушно.

«Зеленый фонд» проиграл процесс, и это вовсе не было неожиданным, потому что нефтяные компании потратили на это дело миллионы. На медведя невозможно ходить с дубинкой. Давиду это удалось, но в жизни всегда выигрывает Голиаф. Присяжных заседателей не впечатлили ужасающие предупреждения о загрязнении окружающей среды и хрупкости экологии территорий. Нефть означала деньги, а людям была нужна работа.

Судья оставил в силе запрет на проведение работ по двум причинам. Во-первых, он считал, что «Зеленый фонд» доказал все, что было связано с пеликаном, видом, который охранялся федеральным законом. И для всех было очевидно, что «Зеленый фонд» подаст апелляцию, так что дело было далеко от завершения.

На некоторое время пыль улеглась, и Маттис одержал маленькую победу. Но он знал, что за этим последуют долгие дни других процессов, в других залах заседаний. Он был человеком безграничного терпения и методического планирования.

Глава 30

Магнитофон, окруженный четырьмя пустыми бутылками из-под пива, стоял посреди маленького столика.

Он говорил и одновременно делал пометки в блокноте:

— Кто тебе сказал о процессе?

— Один парень по имени Джон Дель Греко. Он учится в Тьюлане, на курс старше меня. Прошлым летом он работал клерком в одной большой фирме в Хьюстоне, которая находилась на периферии этих событий. Он не был близок к процессу, но слухи и сплетни были громкими.

— И все эти фирмы были из Нового Орлеана и Хьюстона?

— Да, основные фирмы, участвующие в тяжбе. Но эти компании были из дюжины разных городов, так что они, конечно, доставили сюда своих местных адвокатов. Были адвокаты из Далласа, Чикаго и нескольких других городов. Это был цирк.

— Каков сейчас статус процесса?

— После обычного уровня судебного разбирательства будет подана апелляция в Пятый окружной апелляционный суд. Эта апелляция в данный момент не закончена, но будет завершена через месяц или около того.

— Где находится Пятый округ?

— Новый Орлеан. Спустя двадцать четыре месяца после прибытия туда суд в составе трех судей будет заслушивать дело и выносить решение. Проигравшая сторона, несомненно, потребует повторного слушания в полном составе суда, и на это уйдет еще три или четыре месяца. В вердикте содержится достаточно изъянов, которые могут служить основанием для отмены или возврата дела.

— Что означает возврат дела?

— Апелляционный суд может принять одно из трех решений. Подтвердить вердикт, отменить вердикт или найти в нем ошибки, на основании которых послать все дело целиком на новое судебное разбирательство. Последнее и означает возврат дела. Они могут также подтвердить какую-либо отдельную часть дела, отменить отдельную часть и возвратить отдельную часть, это способ запутать дело.

Записывая все это. Грей разочарованно помотал головой.

— Почему люди хотят быть адвокатами?

— На прошлой неделе я сама себя спрашивала об этом несколько раз.

— Какие-нибудь соображения о том, что может предпринять Пятый окружной суд?

— Никаких. Судьи его еще не видели. Истцы приписывают ответчикам множество процедурных нарушений, и, принимая во внимание секретный характер дела, многое из этого, вероятно, правда. Дело может быть возвращено.

— Что тогда произойдет?

— Начнется самое интересное. Если какая-либо сторона не будет удовлетворена решением Пятого окружного апелляционного суда, то она может подать апелляцию в Верховный суд.

— Поразительно, поразительно.

— Каждый год в Верховный суд поступают тысячи апелляций, но он очень тщательно отбирает те из них, которые примет к рассмотрению. Учитывая деньги, давление и существо вопросов, которые затрагиваются в данном деле, оно имеет хорошие шансы быть заслушанным.

— Если считать с сегодняшнего дня, то сколько понадобится времени, чтобы Верховный суд вынес по этому делу решение?

— Где-то от трех до пяти лет.

— Розенберг умер бы естественной смертью.

— Да, но, когда бы он умирал естественной смертью, он был бы демократом в Белом доме. Так что лучше его убрать сейчас, когда можно предсказать его замену.

— В этом есть смысл.

— О, это прелестно. Если ты Виктор Маттис и у тебя всего пятьдесят миллионов, и если ты хочешь стать миллиардером и ты не против того, чтобы убить пару верховных судей, то это самое время.

— Но что, если Верховный суд откажется слушать дело?

— Если Пятый окружной суд подтвердит вердикт, то с Виктором Маттисом все в порядке. Но если он отменит вердикт и Верховный суд также отклонит иск, то у него возникнут проблемы. Мне кажется, что тогда он отступит, чтобы подкупить кого-нибудь, вмешать в дело новых участников и снова попытать счастья. В деле замешано слишком много денег, чтобы просто зализать раны и убраться домой. Необходимо принять во внимание, на что он пошел ради этого дела, когда позаботился о Розенберге и Дженсене.

— Где он находился во время процесса?

— Он был совершенно невидим. Не забывай, тот факт, что он является на процессе главарем, обществу не известен. К моменту, когда начался процесс, на нем было тридцать восемь коллективных ответчиков. Никакие частные лица не упоминались, только корпорации. Из тридцати восьми семь управляются открыто, и в любом случае ему принадлежит не более двадцати процентов каждой из них. Это довольно маленькие фирмы, которые управляются из-за кулис. Остальные тридцать одна управляются частным образом, и я не смогла собрать о них много информации. Но я узнала, что многие из этих частных компаний владеют друг другом, а некоторые из них даже владеют общественными корпорациями. В эту структуру почти невозможно проникнуть.

— Но он ими управляет?

— Да. Я подозреваю, что он владеет или управляет восьмьюдесятью процентами всего проекта. Я проверила четыре из этих частных компаний, и три из них управляются посредством офшорных предприятий. Две на Багамах и одна на Кайманах. Дель Греко слышал, что Маттис оперирует через офшорные банки и компании.