Дело о пеликанах - Джон Гришем

— Меня как будто нет, о’кей?

— Я понимаю.

— Хорошо, когда с тобой рядом кто-нибудь вроде тебя. — Она застенчиво улыбнулась, и Грентэм растаял.

— Я не против, — сказал он. — Никаких проблем.

— Спасибо.

— Запри дверь, ложись в постель и хорошо выспись. Я буду здесь, и все будет в порядке.

— Спасибо, — она кивнула и снова улыбнулась, затем закрыла дверь в свою спальню. Он прислушался, она ее не заперла.

Он сидел на диване в темноте и смотрел на ее дверь. Где-то после полуночи он задремал и заснул, подтянув колени почти к подбородку.

Глава 31

Ее хозяином был ответственный редактор Джексон Фельдман, и это была ее территория. Здесь она выполняла распоряжения только своего босса, мистера Фельдмана, но ни в коем случае не такого наглого типа, коим в ее понимании являлся Грей Грентэм, стоящий сейчас перед дверью кабинета мистера Фельдмана, охраняя ее подобно доберману. Она окидывала его презрительными взглядами, а он лишь ухмылялся в ответ. Так продолжалось минут десять после того, как они вошли в кабинет и закрыли за собой дверь. Почему Грентэм ожидал снаружи, она не знала. Но это была ее территория.

Зазвонил ее телефон, и Грентэм громко крикнул, обращаясь к ней:

— Не звать к телефону!

Ее лицо мгновенно вспыхнуло, а рот приоткрылся. Она схватила трубку, слушала секунду, затем сказала:

— Извините, но мистер Фельдман на совещании. Она посмотрела на Грентэма, а тот кивнул головой, как будто давая ей разрешение.

— Да, я передам, чтобы он перезвонил как только сможет.

И она повесила трубку.

— Спасибо! — поблагодарил Грентэм, и это обезоружило ее. Она хотела сказать что-нибудь неприятное, но это «спасибо» обезоружило ее. Он улыбнулся ей. И это снова вывело ее из себя.

Было пять тридцать, время уходить, но мистер Фельдман попросил ее остаться. Грентэм по-прежнему глупо улыбался ей, стоя у двери не далее десяти футов от нее. Ей никогда не нравился Грей Грентэм. Но тогда в «Пост» было не так уж много людей, которым она симпатизировала. Подошел курьер из отдела новостей и по-видимому, хотел направиться в кабинет Фельдмана но «доберман» встал перед ним.

— Извините, вы не можете войти прямо сейчас, — сказал Грентэм.

— И почему?

— Они совещаются. Оставьте это ей.

Он неуважительно кивнул в сторону секретарши, презрительно обратившись просто как к «ней». А она работала здесь двадцать один год!

Курьера было не так-то легко запугать.

— Прекрасно. Но мистер Фельдман дал указание доставить эти материалы в пять тридцать. Уже ровно пять тридцать, я здесь, и вот материалы.

— Послушайте. Мы действительно гордимся вами. Но вы не можете войти, понятно? Поэтому просто оставьте ваши бумаги этой замечательной леди, и солнце взойдет завтра, — Грентэм переместился на шаг вперед, по-прежнему закрывая спиной дверь, и, скорее всего, был готов бороться, если курьер будет настаивать.

— Оставьте все мне, — сказала секретарша. Она взяла материалы, и посыльный ушел.

— Спасибо! — снова громко произнес Грентэм.

— Я считаю, что вы очень грубы, — огрызнулась она.

— Я сказал «спасибо». — Он казался обиженным.

— Вы действительно самоуверенный осел.

— Благодарю.

Неожиданно открылась дверь, и голос изнутри позвал: «Грентэм!»

Он улыбнулся ей и вошел в кабинет. Джексон Фельдман стоял за своим столом. Галстук развязан, узел опущен до второй пуговицы, рукава закатаны до локтей. При росте шесть футов и шесть дюймов он не имел никаких признаков ожирения. Несмотря на свои пятьдесят восемь лет, он дважды в год участвовал в марафонах и работал по пятнадцать часов в день.

Смит Кин тоже стоял и держал в руках черновик газетного материала вместе с копией собственноручно написанного Дарби дела о пеликанах. Экземпляр Фельдмана лежал на столе. Оба казались потрясенными.

— Закрой дверь, — сказал Фельдман Грентэму. Грей выполнил просьбу и сел на край стола. Все молчали.

Фельдман энергично потер глаза, потом посмотрел на Кина.

— Вот беда! — наконец-то произнес он. Грей улыбнулся.

— Вы, конечно, имеете в виду все это. Я вручаю вам сильнейший газетный материал за двадцать лет, и вы так тронуты, что говорите: «Вот беда!»

— Где Дарби Шоу? — спросил Кин.

— Я не могу сказать вам. Это часть уговора.

— Какого уговора? — спросил Кин.

— И это я вам не могу сказать.

— Когда ты разговаривал с ней?

— Прошлой ночью и повторно сегодня утром.

— И это было в Нью-Йорке? — спросил Кин.

— Какая разница, где? Мы поговорили. Ладно, она говорила. Я слушал. Полетел обратно домой. Сделал набросок. Итак, что вы думаете?

Фельдман медленно сложил свой экземпляр материала и опустился в кресло.

— Много знает Белый дом?

— Не уверен. Верхик сказал Дарби, что дело было передано в Белый дом в какой-то день на прошлой неделе, и в то же время ФБР решило, что следует начать следствие. Но потом, после того, как оно побывало в Белом доме, по каким-то причинам ФБР притормозило его. Вот все, что я знаю.

— Сколько Маттис дал Президенту три года назад?

— Миллионы. Практически все деньги прошли через несметное количество комитетов политической деятельности, которые он контролирует. Этот парень очень сообразителен. У него толковые юристы, и они определяют пути выкачивания денег и там, и тут. Возможно, все законно.

Редакторы соображали медленно. Они были потрясены, как если бы только что пережили взрыв бомбы и остались живы. Грентэм с гордостью помахивал ногой под столом, как это делает ребенок, сидя на пирсе.

Фельдман медленно сложил бумаги, подровнял их и перелистывал до тех пор, пока не нашел фотографию Маттиса и Президента. Покачал головой.

— Это динамит, Грей, — сказал Кин. — Мы просто не сможем продвинуться вперед, не подтвердив это фактами. Черт, ты говоришь о величайшей в мире проверке. Это мощный материал, сынок.

— Как вы можете действовать по этому делу? — спросил Фельдман.

— У меня есть кой-какие идеи.

— Хотелось бы услышать. Тебя из-за этого могут убить.

Грентэм вскочил на ноги и засунул руки в карманы.

— Во-первых, мы попытаемся найти Гарсиа.

— Мы? Кто мы? — спросил Кин.

— Ладно, я. Я попытаюсь найти Гарсиа.

— Девушка занимается этим же? — спросил Кин.

— Не могу ответить. Это часть уговора.

— Ответь на вопрос, — сказал Фельдман. — Взгляни на все таким образом: как мы все будем выглядеть, если ее убьют, когда она будет помогать тебе во всей этой истории? Слишком большой риск. Итак, где она теперь и что вы, друзья, запланировали?

— Я не скажу, где она. Она источник, а я всегда защищаю свои источники. Нет, она не помогает мне в расследовании. Она только источник, понятно?

Они смотрели на него с недоверием. Потом обменялись взглядами, и наконец Кин пожал плечами.

— Тебе нужна какая-нибудь помощь? — спросил Фельдман.

— Нет. Она настаивает на том, чтобы я занимался этим один. Она очень напугана, и ее нельзя винить за это.

— Я испугался от одного прочтения этого проклятого материала, — сказал Кин.

Фельдман откинулся в кресле и скрестил ноги на столе. Впервые он улыбнулся.

— Начни с Гарсиа. Если его нельзя найти, тогда вы можете целыми месяцами копать под Маттиса и не свести концов с концами. И прежде чем вы начнете заниматься Маттисом, давайте хорошенько побеседуем. Я вроде бы люблю тебя, Грентэм, и все это дело не стоит того, чтобы быть убитым.

— Я прочитаю каждое твое слово, хорошо? — сказал Кин.

— А мне нужен ежедневный отчет, договорились? — спросил Фельдман.

— Нет проблем.

Кин подошел к стеклянной стене и остановился, наблюдая за сумасшествием в отделе новостей. Как обычно, здесь царил хаос. Сумасшествие начиналось в пять тридцать. Записывались новости, а в шесть тридцать проводилась вторая планерка по газетному материалу. Фельдман наблюдал за всем, сидя за своим столом.

— Это может означать конец застоя, — сказал он Грею, не глядя на него. — Сколько прошло? Пять, шесть лет?

— Считайте, все семь, — ответил Кин.

— Я написал несколько неплохих газетных статей, — как бы себе в оправдание произнес Грей.

— Конечно, — отреагировал Фельдман, по-прежнему не отводя взгляда от отдела новостей. — Но ты был вдвое-втрое сильнее. Последний отличный удар имел место уже давненько.

— Но было нанесено не так уж мало ударов, — пришел на помощь Кин.

— Случается со всеми нами, — сказал Грей. — Но этот сокрушительный удар придется на седьмую игру ежегодного чемпионата по бейсболу.

Он открыл дверь.

Фельдман посмотрел на него.

— Не давай себя в обиду и не позволяй обижать ее. Грей улыбнулся и вышел из кабинета.