Сенешаль Ла-Рошели (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич

— Твоя болезнь не помешает тебе сделать хотя бы это? — ехидно поинтересовался Оливье де Клиссон.

— С такой простой задачей справится и мой заместитель, — ответил я, догадавшись, что заимел влиятельного врага.

— Вот и действуй! — приказал коннетабль Франции.

Я решил временно выздороветь, чтобы Хайнриц Дермонд, стараясь выслужиться, не положил зазря людей. Было у него стойкое убеждение, что рядовые бойцы — расходный материал. Убьют одних — наберём других. То, что эти опытны, а новых придется обучать, его не смущало. Я приказал арбалетчикам оставить лошадей на пастбище и предупредил их, чтобы зря не рисковали.

— Наша задача — всего лишь держать врага в напряжение, — объяснил им.

Мои бойцы уже поняли, что я больше не в фаворе, что напрягаться не собираюсь, поэтому и сами делали только то, что надо, чтобы их не обвинили в саботаже или трусости. Пока саперы рубила деревья, обтесывали и подтаскивала к мосту, арбалетчики постреливала по фламандцам, которые осмеливались приблизиться на дистанцию выстрела. Дистанция эта сильно сократилась, потому что опять пошел дождь, тетивы отсырели, хотя и покрыты воском. Их обычно делают из льна, который очень гигроскопичен. Нет худа без добра: и рибадекины не стреляли из-за дождя. Основные удары наносились словами и жестами, в чем обе стороны демонстрировали высочайший профессионализм.

Переправившиеся на противоположный берег люди маршала Сансерра нашли возле водяных мельниц три затопленные лодки. Для этого им пришлось энергично потолковать с мельниками, которые и показали, где затопили свое имущество. Лодки были маленькие, четырехместные. К ним привязали по два каната — один спереди, другой сзади — и начали перетягивать от одного берега к другому. Не обошлось без инцидента: одна лодка перевернулась, и три латника их четырех утонули. На противоположный берег перебросили шесть сотен латников, которые под командованием старого вояки Жана, сеньора де Сампи, в темноте незаметно подошли к лагерю фламандцев, не ожидавших нападения и даже не выставивших постов. Сеча была короткая. Потеряв около тысячи человек и бросив бомбарды, рибадекины и обоз, фламандцы драпанули в разные стороны. Мои люди сразу отправились отдыхать. Саперы остались работать при свете факелов, благо дождь прекратился. Заснул я под стук их топоров.

Разбудили меня звуки трубы. Она призывала к бою. Я вылез из фургона. Опять накрапывал дождь. Небо было серым, затянутым тучами. Серым было и все вокруг меня. Такое впечатление, словно я проспал не только ночь, но и весь день, и наступил вечер. Терпеть не могу просыпаться рано утром, особенно, если оно дождливое и холодное.

Рубились на противоположном берегу реки. Отряд Жана де Сампи стоял на удалении метров сто от моста, загнув фланги к реке. На него навалились фламандские пехотинцы, вооруженные пиками и годендагами. Фламандцев было в несколько раз больше, нападали они несколькими разрозненными группами. Французы стояли плечом к плечу, легко отбивая атаки. Отряд латников состоял из бывалых вояк.

Половина моста уже была восстановлена полностью, но на второй половине только по одному краю была проложена полоса в три бревна шириной. По ней торопливо и с опаской, скользя на мокрых бревнах, цепочкой спешили на помощь пешие латники. На восстановленной половине моста стояли в ожидании своей очереди еще около тысячи пеших воинов. Возле моста расположились всадники — король и коннетабль Франции со своими свитами.

Земля, покрытая желто-серой травой, размокла настолько, что казалось, будто идешь по болоту. Я решил не рваться на противоположный берег, дождаться, когда мост восстановят настолько, что можно будет переехать на лошади. Тома помог мне облачиться в бригантину, пристегнул наручи, набедренники и поножи. Оруженосец Робер де Велькур подвел моего оседланного коня. Шерсть животного была темной от дождя. Мокрым было и седло. Я почувствовал, как холодная влага напитывается в кожаные штаны.

Ко мне подъехал Хайнриц Дермонд. Вид у него был невозмутимый, будто нет ни дождя, ни сражения рядом. На спине висел двуручный меч, который я давненько уже не видел. Мне казалось, что рыцарь вволю наигрался им и забросил подальше за ненадобностью. Оказывается, я недооценивал своего заместителя.

— Как понимаю, в бой наш отряд пока не пойдет, — начал Хайнриц Дермонд.

— Разве что фламандцы прорвутся к мосту, в чем сильно сомневаюсь, — сказал я.

— Может, я схожу на ту сторону, подерусь? — произнес он таким тоном, точно сбирался прогуляться.

— Сходи, — разрешил я и, упреждая просьбы остальных, добавил: — Захвати с собой Мишеля и Анри, а оруженосцы вместо вас останутся.

Рыцари подъехали к мосту, где передали своих коней слугам, а сами встали в очередь, чтобы перейти на противоположный берег. Я в сопровождении двух оруженосцев подъехал к королю и коннетаблю Франции, графу Фландрии и его зятю и наследнику Филиппу, герцогу Бургундскому.

Карл Шестой смотрел на сражение, затаив дыхание, как в будущем дети дошкольного возраста будут поглощать телевизионную рекламу. Затрудняюсь сказать, какое из зрелищ хуже. Просмотр обоих будит темные инстинкты. Маршал Луи де Сансерр расположился позади короля. Мне показалось, что он дремлет. Опытный вояка понял, что фламандцы, несмотря на численное превосходство, не одолеют французских рыцарей, а когда последних станет больше, исход сражение будет предрешен. Вообще-то маршала зовут Людовик, но все называют его Луи. Может быть, потому, что в отличие от многих других командиров он знатен и богат с рождения. Будь он решительнее и кровожаднее, давно бы стал коннетаблем.

— Пожалуй, не успеют мост отремонтировать, — сказал он тихо, не поворачивая в мою сторону головы, но обращаясь явно ко мне.

Саперы укладывали рядом с первой вторую полосу в три бревна. Рыцари, переходившие на противоположный берег, мешали им работать.

— Могли бы не спешить, не мешать рыцарям, — согласился я. — Все равно сегодня дальше не пойдем.

Надо ведь будет похоронить своих погибших и ограбить чужих.

— Удивляюсь, как они проиграли ткачам при Куртре?! — произнес маршал таким тоном, словно с момента того сражения прошло восемьдесят дней, а не лет.

— Недооценили противника, — высказал я свою точку зрения.

— На этот раз ткачи недооценили, — сделал вывод Луи де Сансерр.

Судя по тому, что фланги отряда Жана де Сампи начали выпрямляться, готовясь контратаковать, маршал прав. Фламандцы решили, что сбросят их в реку без проблем, поэтому навалились, не построившись и не все сразу, а по мере подхода отрядов. Наш левый фланг, на котором по приказу командира сгруппировалась большая часть перебравшихся через реку по мосту, двинулся вперед, тесня врага. Среди наступавших я заметил своего заместителя. Хайнрица Дермонда трудно было не заметить, потому что другие рыцари держались подальше от него, чтобы не стать жертвами «дружественного удара». Хайнриц Дермонд разил длинным двуручным мечом направо и налево, быстро и на разных уровнях. Одни фламандцы падали с рассеченными до плеч головами, потому что шлемы у них не очень крепкие, из кожи, натянутой на металлический каркас, другие — оставшись без руки или ноги. Выходит, не зря Хайнриц Дермонд столько лет тренировался.

Обратил на него внимание и Карл Шестой, король Франции, и спросил у маршала Луи де Сансерра:

— Как зовут этого рыцаря — «играющего двуручным мечом»?

Тот пожал плечами, потому что не мог рассмотреть герб.

— Это мой заместитель Хайнриц Дермонд, — сообщил я и добавил: — Он славно служил твоему отцу, а теперь громит и твоих врагов, мой король.

— Надо будет наградить его, — пожелал Карл Шестой.

Коннетабль Оливье де Клиссон был не в восторге от того, что в центре внимания оказался именно мой рыцарь, но все же произнес:

— Это мудрое решение. Надо поощрять молодых рыцарей учиться военному делу и смело идти в бой.

И короля лизнул, и камень в мой огород бросил, потому что я не молод и не участвую в сражении. Уверен, будут камни и покрупнее.