Его банан (ЛП) - Блум Пенелопа

Я проигнорировала то, как моя кожа покрылась мурашками, услышав, как он произносит мое имя. Я догадывалась, что он просмотрит мое резюме, потому что мое имя не всплывало ни во время инцидента с бананом, ни после.

— Я не хороший человек. Ты здесь не потому, что я хочу подружиться с тобой или трахнуть тебя, — добавил он небрежно, как будто вместо этих слов предложил мне убрать со стола. — Ты здесь, потому что ты мне не нравишься, и я с удовольствием заставлю тебя уйти.

— Я действительно могу быть очаровательной, если вы дадите мне шанс, — сказала я через настолько сжатое горло, что удивилась, что мой голос не был пронзительным свистом. Несмотря на то, что он только что явно сказал, что не пытается переспать со мной, услышав это из его рта, казалось, сделала фантазию, проигрывающую в моей голове, еще более ясной. Это была не романтическая фантазия. Это было чисто физическое, и я бы бросила вызов любой женщине не смотреть на Брюса Чемберсона, и не иметь кое-каких опрометчивых мыслей про него. Это ничего не значило. Это была просто химия и гормоны.

Он посмотрел на меня сверху вниз, не задерживаясь ни в одном из мест, где предполагалось задержаться.

— Тогда скажи мне, стажер. Как именно ты планируешь очаровать меня? Твоим трудолюбием? Твоей склонностью брать вещи, которые принадлежат другим людям, и класть их в рот? Или ты думаешь, что соблазнишь меня?

Я выпрямилась. Я не могла его понять. В одну минуту мне казалось, что внутри у него холодно и пусто. В следующую я была абсолютно уверена, что он дразнит меня. Более того, я была уверена, что ему это нравится.

— Я не знала, что у роботов есть способность поддаваться соблазнению, — выпалила я. — Вы уверенны, что я не могу просто потянуть за рычаг на вашей задней панели?

В его яростном взгляде не было ничего роботизированного. Я сразу же пожалела о том, что сказала, но я не могла забрать свои слова обратно. Они висели в тишине между нами, болтаясь там, чтобы я могла смотреть на них со сжимающейся беспомощностью.

— Ты — отклонение, — просто сказал он, не обращая внимания на мою колкость. — Моя способность справляться с отклонениями — это часть того, что делает меня настолько хорошим в моей работе.

— Я нахожу это оскорбительным. Я думаю.

— Хорошо. Ты должна это делать. Теперь, — сказал он резко, как будто наша дискуссия пришла к четкому и упорядоченному решению. — Это твой рабочий телефон, — он вручил мне сотовый телефон, который, казалось, уже был настроен. — Твой пароль «БАНАН», и нет, ты не можешь изменить его. Этот телефон такой же мой, как и твой, так что подумай хорошенько, если планируешь использовать его для чего-нибудь пошлого или нелепого.

Теперь он надо мной издевался. Я так и знала. Каждый раз, когда я начинала думать, что в его великолепной голове нет ничего, кроме жужжащих механизмов и схем, он позволял небольшой человечности просачиваться через него, и я абсолютно ненавидела, как это меня интриговало. В конце концов, я была журналистом, и я не была уверена, что столкнусь с тайной, столь же неотразимой, как Брюс Чемберсон. Моя главная теория? На самом деле он был нормальным парнем, но держался в стороне от всех. Мне просто нужно было выяснить, проскальзывал ли настоящий Брюс только тогда, когда он был рядом со мной, или он всегда плохо держал себя в руках.

— А эти? — спросила я, указывая на конверты и бумагу.

Он открыл один из конвертов, чтобы показать мне ламинированную большую папку, полную кредитных карт, какое-то руководство по эксплуатации и набор ключей от машины. В другом конверте был пропуск, на котором каким-то образом было мое лицо, хотя я определенно никогда не получала пропуск.

— Это некоторые вещи, которые тебе понадобятся для выполнения твоих обязанностей в качестве моего стажера. Ключи от служебного автомобиля, который ты будешь использовать в качестве моего личного водителя. Кредитные карты для деловых мероприятий, ужинов с клиентами или экскурсий, спонсируемых «Галлеоном». Кстати, ты должна будешь присутствовать на всех этих мероприятиях. И телефон, чтобы я мог связаться с тобой в любое время дня и ночи. Ты всегда будешь на связи. Я единственный, у кого есть этот номер. Это моя прямая связь с тобой.

Я почувствовала, как мои ноздри раздулись, что случалось только тогда, когда я теряла контроль от гнева, когда ты начинаешь думать про свой лоб как об оружии, вместо внутренней стороны ладони. Быть сексуальным, как грех, не давало ему права обращаться со мной, как с рабыней.

— Вы понимаете, что обычные обязанности стажеров больше похожи на работу: деланье копий, сидение на собраниях или приготовление кофе для всех, не так ли? — мне пришлось сжать рот, чтобы не выплюнуть, что у меня есть другая работа. Технически, это так. Мне нужно было время, чтобы записать и организовать все, что я узнаю здесь, и подготовить все к статье, которую я в конечном итоге напишу. Судя по тому, как все звучало, он не планировал давать мне свободное время, что не сделает мою жизнь легкой.

— Мне все равно, что обычно. Я никогда не любил обычное. Это исключительная компания, которой управляют исключительные люди. Если ты собираешься быть частью этого в любом качестве, я ожидаю, что ты будешь работать так же неустанно, как и все мы.

— Дайте угадаю. Тот факт, что мне все еще не будут платить, не имеет никакого отношения ни к одному из этих сверхчеловеческих ожиданий, верно?

— Отлично. Ты учишься. В конце концов, может быть, и для тебя есть надежда.

Глава 4

Брюс

Первый день моего стажера был для меня днем упражнения в самообладании. Каждый импульс в моем теле кричал и требовал избавиться от нее. Она была ходячей катастрофой. Она пролила кофе на мою рубашку, что заставило меня использовать один из моих запасных комплектов. Честно говоря, я даже не был уверен, что одного запасного комплекта будет достаточно с этой женщиной, бесчинствующей в моей жизни. Она помяла автомобиль компании, когда выруливала из гаража, потому что резко повернула руль, чтобы не задавить «огромного кузнечика», хотя я жил в Нью-Йорке большую часть своей жизни и никогда не видел кузнечиков. В довершение ко всему, банан, который она мне принесла, был недостаточно спелым.

Еще даже не было время обеда, а стажер внес в мою жизнь больше хаоса, чем я испытал за последний год. У меня подскочило давление, и я начал серьезно сомневаться в своих мотивах держать ее рядом.

Она мне нравилась, несмотря ни на что. Каштановые волосы дополняли ее карие глаза и загорелую кожу. У нее также был милый жест — опустить подбородок к груди, когда я ее отчитывал, что заставляло ее большие глаза казаться еще больше и полными озорства, когда она была вынуждена смотреть на меня. Ее губы были изогнуты в одну сторону, как будто моя злость на нее удивляла ее.

Эта чертова женщина сведет меня с ума.

— Ты, эм… В порядке?

Я развернулся, готовый ударить в горло того, кто только что вошел в комнату отдыха. Я все еще сжимал банановую кожуру, которая была скорее зеленой, чем желтой. Это был мой брат.

Я вздохнул. Уильям был последним, с кем я хотел разговаривать, когда я был на грани. Я даже не хотел его видеть. Он обычно носил волосы в виде вечного беспорядка и не сбривал щетину на лице несколько дней. Он редко носил галстук, предпочитая оставить пару пуговиц расстегнутыми, это позволяло ему легче найти женщин, которые были достаточно голодны, чтобы быть его случайной связью следующей ночью.

Глядя на него, мне захотелось расчесаться. Он был моим зеркальным отражением, за исключением того, что он был тем, кем я мог бы быть, если бы у меня не было навязчивых тенденций с большой дозой перфекционизма. Он был мной, но без контроля. Определение свободного оружия. Больше всего, он был тем, кем я мог бы быть, если бы Валери никогда не появилась бы. Ну, без нелепо растрепанных волос.

Я выбросил банановую кожуру в мусор.

— Да. Я, эм, в порядке.