Стеклянная тень - Михаил Март

— Не зря, как мы видим. Ее хотели вывезти из города. Как я вчера понял, ваши машины узнаваемы. В казино сразу определили, на чьей тачке я приехал. Потом я умышленно дважды проскочил на красный у гаишников под носом, но они не среагировали. Похитители знали о неприкосновенности ваших машин, это гарантировало им безопасный проезд до любой точки. На выезде из города проверяют каждый третий автомобиль.

Я достал газету и подал ее Мезенцеву.

— В ночь с четверга на пятницу ограбили ювелирную фирму. Унесли изумрудов на полмиллиона долларов. Менты обложили все лазейки из города, каждую щель замазали. Ваша машина — гарантия беспрепятственного проезда через кордон.

Мезенцев даже не взглянул на газету.

— Эта фирма принадлежит мне. А камней уволокли на два миллиона, но я не заявлял о полной потере. В сейфе лежали не учтенные изумруды. Они предназначались для взятки японцам, которыми я занимался в пятницу. Сработано чисто. Кража меня не разорила, только я не понимаю, как они сумели отключить сигнализацию. Он все еще едет за нами?

Я не сразу понял вопрос. Мезенцев перескакивал с темы на тему, точно прыгал по кочкам на болоте.

— Едет. Думаю, за нами следует не одна машина, целый эскорт. А у кладбища нас никто не ждет. Не так они глупы.

Но сам я сделал глупость, пошел на поводу у похитителей. Иначе говоря, действовал предсказуемо и понял это слишком поздно. Телефон зазвонил, когда мы въехали на мост. Мезенцев включил громкую связь.

— Говорите.

— Остановите машину посреди моста, у щита со спасательным кругом.

Я слышал приказ и затормозил где нужно.

— Возьмите чемодан, подойдите к перилам и бросьте его вниз. Там стоит катер. Постарайтесь попасть.

— Где Маша?

— Узнаете, когда мы пересчитаем деньги.

Связь оборвалась.

Мезенцев взял чемодан, и мы вышли из машины.

Наш кратчайший путь просчитали. Надо было ехать объездными путями — вот в чем моя ошибка. Но когда я подошел к ограде и увидел катер на подводных крыльях, то понял, что эти ребята успели бы домчаться до любого моста. Их корректировали из машины, сидящей у нас на хвосте, она не поехала на мост вслед за нами.

— Слишком высоко, Андрей, я не попаду. Кидай ты, — предложил Мезенцев.

Я взял чемодан и, не прицеливаясь, бросил его вниз.

— Выловят. Это сумка может утонуть, а чемодан герметичен, всплывет. Натуральная пропитанная кожа. Вы же не покупаете ширпотреб.

Чемодан выловили багром, и катер тут же улетел под мост. Мезенцев оставался невозмутимым. Он закурил и, опершись локтями на чугунный парапет, уставился вдаль.

Меня удивлял этот человек. Невозможно было понять, о чем он думает и что его тревожит. Образ жизни и деятельность всегда отпечатываются на человеческой натуре. Мне под сорок, Мезенцев моложе года на три. Он барин. Такого человека трудно представить в телогрейке, а меня во что ни ряди, всегда буду выглядеть халдеем.

Покурили, помолчали, потом он спросил:

— Они позвонят?

— Не знаю. Но без дела я сидеть не буду. Река течет на восток, к глиняному карьеру, к нему ведет только одна дорога, через лес.

— А при чем здесь карьер?

— Мимо него проезжал «Фольксваген Пассат». Я думаю, он замешан в этой истории. Хочу осмотреться в тех местах. Если похитители дадут о себе знать, вы мне позвоните.

— Ты умный малый, Андрей. Я умею ценить неординарных людей. Считай, что ты получил БМВ в неограниченное пользование. Хватит тебе подошвы снашивать.

— Но я ничего еще не сделал.

— Не сделал сейчас, сделаешь потом. Ты человек надежный, я в этом убедился.

— Спасибо, Димыч. Вы первый, кто не махнул на меня рукой.

— Брось, Андрей, не с теми людьми тебя жизнь сталкивала.

Он бросил окурок в реку.

4

На посту гаишников перед выездом из города лейтенант мне козырнул. Там образовалась большая пробка. Осматривали все машины, за редким исключением. Я попал в число тех самых редких. Выбравшись на простор шоссе, начал сочинять новую версию. Меня хлебом не корми, дай пофантазировать. Иногда мои фантазии попадали в точку. В те времена, когда я работал в розыске, нас учили верить только фактам, вещдокам и неопровержимым уликам. А если их нет? Существует еще и психология. Психология преступника — целая наука. С опытом ты начинаешь ее понимать, а значит, можешь поставить себя на его место и предугадать его следующий ход. Я проработал в уголовке пятнадцать лет и три года провел с преступниками в колонии. Разве это не опыт?

Сейчас я пытался поставить себя на место похитителей изумрудов. По словам Мезенцева, камешки привезли из спецхрана в офис в четверг и заперли в сейфе. Грабители об этом знали. Мало того, они сумели открыть сейф, отключив сложную многоходовую сигнализацию. Если Мезенцев рассказал об утаенных изумрудах, то в сейфе могли находиться еще какие-то неучтенные ценности, о которых он не упомянул. Только к концу рабочего дня в пятницу обнаружили пропажу, Мезенцев целый день занимался японцами. Кажется, я ничего не упустил. Меня смущают две вещи. Понятно, что кражу совершил кто-то из своих. Изумруды — не памятник, их можно спрятать в запасном колесе и вывезти из города той же ночью, пока факт хищения не обнаружен. В городе их хранить небезопасно, они превратились в тлеющие угли и где-нибудь обязательно прожгут дырку. Я отталкиваюсь от предположения, что по непонятным причинам вывезти товар той же ночью не удалось. В общем-то, притягиваю осла за уши, но в то же время не делаю выводов и не ставлю точек. У грабителей появляется новый вариант: вывезти краденое с помощью жертвы ограбления. Как? На его машине. А почему бы не прихватить и его жену? На ней можно заработать не меньше, чем на камешках. Берлогу за городом готовили для тайника, но там же можно спрятать и Машу. Присланная мужу фотография доказывает ее пребывание в деревенской хибаре. Пока все сходится. Если так, то деньги не главное. Мезенцев может вычислить грабителей, если уже этого не сделал. Маша — гарантия его молчания. Она нужна как заложница, а выкуп понадобился для отвода глаз. Тогда пасьянс сходится. В то же время о ее освобождении не может идти речи, пока грабители не окажутся в полной безопасности. Но будь я на их месте, не отпустил бы женщину вообще. Она свидетельница, видела лица бандитов, возможно, кто-то и ее знает, если они сотрудники мужа. Им грозит обвинение в грабеже в особокрупных размерах, в похищении человека, принудительном лишении его свободы, и еще парочку статей можно пришить не глядя. Вымогательство и прочее. Нет. Маша на свободу не выйдет.

Я увеличил скорость и едва не промахнул поворот на карьер, он следовал сразу же за мостом. Река была последней преградой, а дальше можно катить куда угодно. Тут мне пришла новая идея. Я свернул на узкую бетонку, идущую через лес к знаменитому и единственному карьеру, где добывали белую глину для фарфоровых фабрик, выросших как грибы после открытия уникального сырья. Возникшая мысль ломала построенную мной теорию. Зачем грабителям выезжать из города на машине? У них есть скоростной глиссер, они могли вывезти изумруды по реке. Машина им понадобилась только для того, чтобы похитить жену Мезенцева.

Лес резко оборвался. По обеим сторонам дороги выросли заборы из сетки-рабицы. Бетонка покрылась глинистой жижей, выехать из этих мест на чистой машине было невозможно.

Километра три я пилил зажатый оградами и молил бога, чтобы не наткнуться на встречный самосвал. И как только они здесь разъезжаются? Наконец я въехал в зеленую зону. Пронесло. Дорога начала петлять и пошла вверх. На каком-то участке перед поворотом я наткнулся на обрыв, с которого открывался вид на реку. Чтобы до нее добраться, надо спускаться по крутому склону не меньше километра. Тут можно голову свернуть, бетонные столбики для машины не препятствие, если ехать на приличной скорости.

Через пару километров я наткнулся на деревеньку, точнее, село, так как тут стояла старая рубленая церковь. Домишки были не богатые, но крепкие, народ жил не бедный, возле многих участков — машины, кое-где на козлах сушились лодки.

У колодца я остановился, увидев крепкого мужичка с ведрами. Подойдя к нему, спросил:

— Куда идет эта дорога?

— Ты что же, сынок, заблудился? Ничего, не пропадешь. Через версту деревня Свиблово, а потом дорога выведет тебя к реке и ты уткнешься в паромную переправу. Паром большой, но один. Опоздаешь, ждать придется не менее часа. Пока он туда сходит, пока обратно.

— Понятно. К мосту вернуться быстрее. Тут верст пять до моста-то?

— Может, и по боле будет. Паром не для машин, а для скота предназначен и люда здешнего. На том берегу базар, за харчами туда жалуем.

— А ваше село как называется?

— Бугримово. Разрослось теперь. Городские скупили землю у леса. Раньше там поле было, овес выращивали для лошадей. Все застроили. Вода у нас больно чистая, от источников, как святая, не портится.