Философия терпимости - Макс Вальтер

Вообще, я не люблю людей (злые они все, жестокие), однако сейчас откровенно по ним скучаю. Хотелось с кем-нибудь поговорить, выяснить хоть какие-то детали. Пить ещетак хочется, аж переночевать негде. Чертово солнце, похоже, и не собирается садиться: печет так, что впору кожу с себя стянуть.

Но раздеваться в подобных условиях — самое последнее дело, с непривычки можно обгореть до волдырей. Я такое однажды видел. Как раз знакомый мой, Аватар, нажрался какой-то сивухи с утра и вырубился на газоне посреди июльского солнцепека. Три дня после этого на спине спал, а грудь выглядела так, будто его кто-то кипятком окатил. Затем все это лопнуло и воняло, словно он гнить заживо начал. Ну ничего, выжил. Здоровье у него меренячье, никакая зараза не берет.

Вскоре удалось рассмотреть ближайший ко мне террикон, который снова оказался вовсе не тем, что я думал. Не отвал породы, но и теория о его рукотворности лишь больше укрепилась в сознании. Огромная, просто невероятных размеров куча хлама. Таких даже на московских свалках не встретить. Казалось, что мусор здесь сбрасывают прямо из космоса, потому как другого объяснения подобной высоте в голову не приходило. Или машина, что его здесь сваливает, должна быть размерами с десятиэтажный дом.

Однако это все мелочи в сравнении с тем, какие эмоции я испытал в тот момент. Хотелось припустить бегом к этой куче, прыгать от счастья, ведь мусор — это всегда много полезного. Люди порой выбрасывают совсем новые вещи. Им они попросту не понадобились, а свободное место в квартире имеет свойство заканчиваться. Вот и летит на свалку все подряд, особенно во время генеральной уборки к какому-нибудь празднику.

Преддверие Пасхи мне нравится больше всего. Во-первых, вся страна затевает вот такие генеральные уборки, и на помойках появляются кучи приличной одежды, а во-вторых, уже достаточно тепло, чтобы как следует поковыряться в мусоре. Ведь к Новому году многие тоже затевают чистку жилища, но морозы порой уже трещат неслабые, и пальцы быстро замерзают, перестают слушаться.

В общем, я прибавил шаг в надежде как следует покопаться в огромной куче хлама и отыскать хоть что-то на ужин. Но чем ближе я подходил, тем ниже опускалось настроение. Мусорная гора приобретала более четкие очертания. Уже удавалось рассмотреть кое-какие детали, и глаз они вовсе не радовали. Ну о какой еде может идти речь, если свалка состоит в основном из техногенного мусора? Какие-то железки, непонятной, порой крайне причудливой формы, всякие трубки, резинки, куча всевозможных фиговин и загогулин, которые при всем желании не употребить в пищу. Да здесь даже крысу не найти, не то что вчерашний прокисший салат.

Вскоре под ногами стали попадаться обломки чего-то непонятного, и я сбавил шаг, более внимательно рассматривая место, куда собираюсь поставить стопу. Не хватало еще ее проколоть. В таких условиях это легко может стать фатальным ранением. Хрен его знает, какие здесь разбросаны ядохимикаты, да и заражение поймать проще простого. Достаточно ржавчине попасть в рану — и все, баста карапузики. На подобное я тоже насмотрелся, плавали, знаем. Нет уж, лучше быть аккуратным, дольше проживу.

Я стоял у огромной, просто невероятных размеров кучи техногенного мусора, которая перекрывала небесный свод. Даже шея затекла от долгого созерцания пика. Но некие плюсы все же имелись: например, в тени не так сильно жарило солнце. Впрочем, Палычу на все это было начхать. Он продолжал шуршать вокруг, постоянно фыркал и что-то вынюхивал.

Все это, конечно, хорошо — тенек, различный хлам из которого вполне получится соорудить что-нибудь полезное — но жрать и пить хочется просто невыносимо. И жажда становится все более актуальной. Без еды я спокойно могу обойтись до трех суток, доводилось, знаю. А вот без воды столько протянуть не получится. Впору хоть ложись и подыхай прямо здесь.

— Геннадий Палыч, я бы на твоем месте уже волноваться начинал. Если в ближайшие сутки жратвы не найдем, я ведь тебя схомячу, — пригрозил я товарищу, но тот даже ухом не повел.

Он сорвался с места за какой-то ящеркой, которой вскоре и захрустел в сторонке. Хоть бы поделился, гад. Кстати, как вариант можно наловить представителей расы рептилоидов и сварганить какой ни есть ужин. Вода, впрочем, тоже не помешает, но как ее добыть? Есть, конечно, один способ, я его еще со школьной программы помню.

Осмотревшись, я приступил к делу. Стоять так можно до бесконечности, но мое положение от этого не изменится.

Куча дала мне все необходимое, хотя для этого пришлось в ней знатно покопаться. Благо перчатки всегда со мной. Это первое правило бомжа: никогда не лезть в мусорку без перчаток. Порезаться, наколоться там проще простого, а изобилие всевозможных бактерий и гнили ничего приятного в рану не занесет. Вязаная защита, конечно же, не гарантирует полную безопасность, и на этот случай в нагрудном кармане всегда есть зеленка. Да, вот такой я странный бомж: слежу за собой, о здоровье переживаю. Ну а как? Жить-то хочется, даже несмотря на жуткие, на первый взгляд, условия.

В итоге удалось добыть некие полезные предметы. Небольшая хреновина, похожая на чашку, загогулина, при помощи которой можно выкопать ямку, и самое важное: огромный кусок ткани, очень похожей на тент, но более мягкой и невероятно прочной. Я попробовал отрезать от нее часть, воспользовавшись острым куском рваного железа — бесполезно, даже проколоть не вышло. Но я не расстроился.

Дальше дело нехитрое. Отошел немного от кучи, чтобы та не загораживала солнечный свет, выкопал небольшую ямку, глубиной примерно поколено. На дно, в центре, установил хреновину, похожую на чашу, сверху застелил куском ткани, которую обсыпал по краям грунтом, тем самым создав герметичность, а в центр бросил пару камней. Теперь вся эта конструкция нагреется, и на ткани образуется конденсат, который в итоге стечет в емкость. Много таким образом не добыть, но за полдня граммов двести накапает.

Саму ткань я проверил, плюнув на ее поверхность. Слюна скатилась с нее, будто та пропитана парафином. Ну и жар довольно хорошо пропускает, что как раз необходимо для образования конденсата.

Немного подумав, я вернулся к куче и отыскал пару похожих на чашу штуковин, справедливо решив, что можно использовать оставшуюся часть материала. Чем больше таких емкостей прикопаю, тем, в итоге, больше воды.

Я вернулся к своему сооружению и уже хотел было приступить к работе, как мое внимание вдруг привлек грохот. Даже не грохот, скорее некий перезвон, словно в соседней куче кто-то тоже копается в мусоре. Все желание продолжать работу тут же испарилось. Да и об осторожности я забыл, сломя голову бросившись в сторону