Лучший правитель Украины. О том, как Румянцев сделал Малороссию богатой и счастливой - Сергей Александрович Алдонин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пётр Великий
Ни в одном монастыре столь строгого устава не было. Румянцев быстро проникся ненавистью к корпусу и принялся искать возможности покинуть его стены.
Полноправным хозяином в корпусе был Бурхард Христофор Миних — крупнейший русский военачальник того времени и один из инициаторов создания кадетских корпусов. Его ещё Пётр Великий хвалил за расторопность, а уж при Анне Иоанновне он сделался фигурой самой влиятельной. Командовал артиллерией, затем стал президентом Государственной военной коллегии. Получил высшую награду Российской империи — орден святого Андрея Первозванного и чин генерал-фельдмаршала. Перед Минихом в корпусе все трепетали, а он делал ставку на строгую дисциплину. Удивляла работоспособность этого немца: несмотря на бесчисленные заботы в Военной коллегии он вникал во все проблемы Корпуса. Едва ли не каждого кадета знал по имени, имел представление об их успеваемости и нраве. Этот урок Румянцев усвоит навсегда: нужно присматриваться к подчинённым, всё примечать и запоминать. Хлебнуть вольной жизни кадеты могли только по воскресеньям, и то далеко не каждую неделю. Самых прилежных отпускали в город. А одного — наиболее усердного — направляли во воскресеньям к Миниху в ординарцы. Это считалось высшей честью, хотя и обременительной.
Кадетский корпус считался кузницей не только военных кадров. Это было лучшее в России элитарное учебное заведение, выпускники которого должны были блистать и на статской службе. Потому программа обучения отличалась основательностью. Родной язык, французский, латынь, география, история, математика (весьма насыщенная по тем временам программа включала начала арифметики, алгебры, геометрии, тригонометрии и механики), физика. Изучались военные науки (артиллерия, фортификация) и основы архитектуры. Тут же — и чистописание, рисование, фехтование, танцы, искусство верховой езды…
Кадет Румянцев — рослый, физически сильный, неугомонный — сразу проявил лидерские качества. Он быстро сходился с людьми, был заводилой шуток и развлечений, щеголял берлинским разгульным опытом. Любил фехтование и верховую езду. Руководство корпуса мечтало избавиться от такого кадета. Всего лишь несколько месяцев он провёл в стенах сего воинского монастыря — и, стараниями отца, получил офицерское звание.
Приказ от 24 декабря 1740 года подписан Минихом: «Кадет Петр Румянцев октября 27 дня пожалован в армейские полки в подпоручики, о чем изволите быть известны и приказать его из Кадетского корпуса выключить».
Получив назначение в полк, Румянцев, по обычаям того времени, сразу оказался в длительном отпуску и поселился в родительском доме. После корпусных мытарств ему требовалась передышка…
Баловень судьбу куражился вволю. «Он удальством превосходил товарищей, пламенно любил прекрасный пол и был любим женщинами, не знал препятствий и часто, окруженный солдатами, в виду их, торжествовал над непреклонными». Красиво сказано! А что скрывается за высоким штилем, свойственным Бантыш-Каменскому? «Обучал батальон, в костюме нашего прародителя, перед домом одного ревнивого мужа: заплатил другому двойный штраф за причиненное оскорбление и в тот же день воспользовался правом своим, сказав, что он не может жаловаться, ибо получил уже вперед удовлетворение!».
О пьяных проказах юного, а потом уже не юного, а молодого Румянцева до сих пор ходит немало баек. Жалобы на забияку дошли, как говорится, до высочайших ушей — императрицы Елизаветы, которая в душе, может быть, и одобрила молодецкое буйство, но была обязана принять строгие меры.
Гнутся шведы
Молодая империя непрестанно воевала с четырьмя соседними державами: Крымским ханством, Османской империей, Польшей и Швецией. Все эти противники во второй половине XVIII века находились не на пике военного могущества, хотя у каждого имелись свои веские козыри, вполне (до поры, до времени!) сопоставимые с российскими. Россия набирала силу постепенно, и те же шведы подчас поглядывали на русскую армию свысока. Мешало русским длительное отсутствие деятельного монарха, постоянные интриги вокруг трона. И всё-таки империя укреплялась, теснила соседей.
Чем больше времени проходило со дня смерти Петра Великого — тем больше сомнений вызывал у шведов Ништадский мир, добытый оружием первого русского императора. Войну с Россией шведы считали неизбежностью — и заранее готовили прискорбные для России условия будущего мирного договора, вплоть до перехода Санкт-Петербурга под власть шведской короны. Шведы знали, что Балтийский флот, представлявший грозную силу в петровские времена, потерял боеспособность. Много лет в Петербурге не было хозяина, не было крепкой руки: сплошное женское царство, да коронованные недоросли, которые вели политику расточительную и не сориентированную на государственный интерес. В Европе многие считали, что на таком политическом фоне Российская армия значительно ослабла. К тому же шведский посланник в Петербурге Эрик Нолькен докладывал в Стокгольм о значительных потерях, которые понесла русская армия в войне с турками.
Они недооценивали силу русского оружия: даже дворцовые перевороты и придворное воровство не помеха для армии, которой Пётр Великий дал толчок к развитию.
Между тем как раз шведская армия после Карла XII потеряла стержень. К войне они готовились долго — но в большей степени на словах. Оперативно двинуться в поход не удавалось: столкнувшись с подобной медлительностью, великий Карл, несомненно, впал бы в ярость. Впрочем, шведская казна была истощена как раз войнами блистательного короля-воина — и теперь рассчитывать приходилось только на французские субсидии. Париж, не заинтересованный во вмешательстве России в войны за австрийское наследство, стремился разжечь пламя вражды между Стокгольмом и Петербургом.
В июле 1741-го Швеция объявила России войну, выставив странную причину: убийство дипкурьера Малькольма Синклера, который вёз документы о шведско-турецком союзном и военно-наступательном договоре. Несчастный Синклер погиб в Силезии, и его гибель не без оснований приписали русским шпионам, действовавшим по приказу Миниха. Пятитысячный корпус генерал-лейтенанта Будденброка сосредоточился у Фридрихсгамма, трёхтысячный генерал-майора Врангеля — у Вильманстранда. До Петербурга — рукой подать. В Стокгольме запальчиво считали, что шведский солдат стоит десяти русских — и с десятитысячной армией думали взбаламутить Российскую империю. К тому же среди воинов Будденброка насчитывалось немало финнов, которые не оправдают надежд шведской короны. Когда дело дойдёт до серьёзных сражений, шведы перебросят на спорную территорию ещё не более десяти тысяч солдат. Но даже в смутные времена дворцовых переворотов и недолгих царствований Россия без напряжения могла мобилизовать на борьбу со шведами семидесятитысячную армию, разделённую на четыре соединения, прикрывавшие разные направления: Петербург, Выборг, Кронштадт, Прибалтику. Наиболее мощной была выборгская группировка. С ней и начал наступление на шведские позиции фельдмаршал Ласси.
Войска
