Тоннель призраков - Чингиз Абдуллаев

Он прекрасно знал, чем именно она была недовольна. И сама Анохина понимала, что все знают причины ее капризов. Но начатую игру нужно было продолжать до конца, не признаваясь даже самой себе, что ее бесит. Горшман тяжело засопел, но смолчал. Его жена по-прежнему читала журнал, не поднимая головы.

— Там наверняка слишком шумно, — сказала Анохина, не обращая внимания на умоляющие взгляды дочери.

— Я попрошу дать вам номер, выходящий окнами во внутренний двор, — терпеливо продолжив диалог, предложил Кунин. — У кого-нибудь еще есть вопросы?

— Программа не будет изменена? — спросил Кравалис с легким нерусским акцентом. — Все остается в силе?

— Именно так, — кивнул Кунин. — Мы будем жить в Лондоне два дня, а затем вылетим в Москву. Билеты первого класса нам уже заказаны. Я помню, что у вас намечена важная встреча в Лондоне. Вы можете не беспокоиться, Янис, мы все уже обговорили.

— Какая разница во времени у Парижа с Лондоном? — спросил Нелюбов.

С его лица не сходило угрюмое выражение, и его мрачный глуховатый голос действовал всем на нервы. Кажется, он вообще впервые раскрыл рот за все время путешествия, так как остальные члены группы взглянули в его сторону, а Беляев даже удивленно дернул головой.

— Всего один час. Нужно перевести стрелки часов на один час назад. Мы прибудем в Лондон, когда там будет без семнадцати два, а в Париже будет, соответственно, на час больше, — пояснил Кунин.

— Наша гостиница далеко от центра города? — спросил Деркач, у которого был довольно тонкий голос, не вязавшийся с его внушительными габаритами.

— Она в самом центре. До Гайд-парка несколько метров, до Пиккадили три минуты пешком, до Оксфорд-стрит чуть больше. До сада, который окружает Бекингемский дворец, от силы минут пять.

Кунин постоял еще немного, очевидно, ожидая вопросов, и, не дождавшись их, с явным облегчением вернулся на свое место. Дронго внимательно следил за разыгравшейся сценой, но никак не прокомментировал ее. К нему наклонился полковник Родионов.

— Как вам группа? Ничего?

— Нервные они все какие-то, — шепотом ответил Дронго. — Похоже, сказалось действие кризиса.

— Если они выкладывают такие деньги, чтобы развлечься, то я в этом не уверен, — пробормотал Родионов.

Горшман поднялся, очевидно, чтобы пройти в туалет. Оглянулся в конец вагона и увидел Родионова, сидевшего с незнакомцем. Горшман прошел по салону вагона и подошел к ним. Беляев и Борисов повернулись, чтобы выяснить, что так заинтересовало Горшмана. Его жена по-прежнему читала журнал.

— Здравствуйте, полковник, — громко сказал Горшман, — вы решили взять себе помощника? «Северная корона» полагала, что вас одного вполне хватит для обеспечения нашей безопасности.

— С чего это вы взяли? — спросил Родионов, вставая.

Он явно нервничал и чувствовал себя несколько скованно.

— Да вот, у нас появился новый пассажир, — улыбнулся Александр Абрамович.

— Сдается, мы с ним где-то встречались. — Дронго поднял голову. Он действительно однажды встречался с Горшманом. Но ему казалось, что банкир мог забыть о той встрече, которая произошла больше года назад. Тогда их случайно познакомили на каком-то банкете.

— Мы ведь знакомы? — спросил банкир. — Не так ли?

— Разве? — Дронго так и не поднялся со своего места, несмотря на то что Горшман навис над ним центнером своего живого веса.

— Нас знакомили больше года назад, — продолжал памятливый банкир. — На презентации Фонда помощи семьям погибших сотрудников правоохранительных служб.

А сделал это один из руководителей ФСБ, кажется, генерал Потапов.

Действительно, познакомил их больше года назад генерал Потапов, и Дронго поразился абсолютной памяти банкира. Но Горшман не смог бы добиться столь ошеломляющих успехов, если бы, кроме памяти, не обладал многими другими достоинствами — знаменитой хваткой, напористостью, энергией и всегда точным расчетом.

— По-моему, я помню даже вашу кличку, — продолжал банкир, — говорили, что вы лучший эксперт-аналитик. Вас ведь называют Дронго? Я не ошибся?

— Нет, — встал наконец со своего места Дронго, — не ошиблись. У вас хорошая память, Александр Абрамович.

— Ну вот и прекрасно, — засмеялся Горшман. — Я заметил вас, когда вы шли к нашему вагону. Я еще тогда подумал, насколько же у вас запоминающаяся внешность. Петр Леонидович! — крикнул он своему компаньону. — Подойдите сюда, я вас познакомлю.

Беляев, явно недовольный подобным приглашением, тем не менее встал и двинулся по проходу. Супербанкир производил впечатление не столько своим элегантным темно-синим костюмом в тонкую белую полоску, белоснежной рубашкой и изысканным галстуком, сколько цепким взглядом на крупном лице и густыми пшеничными бровями, которые так не вязались с темным цветом его глаз. Все это Дронго отметил в течение нескольких секунд — сказывалась профессиональная привычка.

— Здравствуйте, — сдержанно сказал Беляев, не протягивая руки.

В его глазах мелькнуло любопытство, но только на мгновение. Дронго кивнул в ответ:

— Очень приятно.

— Говорят, вы наш новый Шерлок Холмс и Эркюль Пуаро в одном лице, — не оставлял своего шутливого тона Горшман. — Французские газеты писали, что вы смогли однажды обнаружить убийцу в абсолютно закрытом помещении? Это правда?

— Не совсем. Но нечто похожее было, — ответил Дронго.

— Очень интересно, — засмеялся банкир, — нужно снимать фильмы про такие дела. И как же вы нашли убийцу?

— Это длинная история, — улыбнулся Дронго. — Я ее вам как-нибудь расскажу.

— Договорились, — с искренним воодушевлением отозвался Горшман. — Я думаю, мы поужинаем вместе в Лондоне. У вас должна быть не одна интересная история. Я много про вас слышал.

Он вернулся обратно, чтобы пройти в туалетную комнату. Беляев уселся на свое место, поманив к себе Борисова. Тот быстро вскочил со своего кресла, мгновенно повинуясь патрону.

— Это тот самый знаменитый эксперт, — спросил Беляев своим обычным голосом, даже не потрудившись перейти на шепот, — о котором ты мне рассказывал?

— Да, он очень известный специалист, — подтвердил Борисов.

— Тогда он нам сможет помочь, — сказал Беляев, поднимая газету, упавшую на пол рядом с ним.

Борисов сел за его спиной, понимая, что еще может понадобиться шефу.

— Кажется, я излишне популярен, — недовольно заметил Дронго, когда увидел, как со своего места поднялась Зинаида Михайловна Анохина.

— Вы тот самый знаменитый эксперт, про которого пишут все газеты? — сказала она восторженно. — Как хорошо, что вы едете вместе с нами.

— Про меня часто пишут не правду, — сказал Дронго, поднимаясь, чтобы ответить женщине.

— Вы разрешите мне сесть рядом с нашим великим сыщиком? — спросила Анохина, бесцеремонно усаживаясь рядом с Дронго.

— Конечно, — вздохнул Родионов, пересаживаясь в следующий ряд.

— Мой муж столько про вас рассказывал… — начала Анохина.

«Господи, — подумал Дронго, — только этого мне не хватало». Он увидел, как, повернувшись, на него смотрит с любопытством Алена Новикова. В глазах молодой женщины он уловил смешинку. Она, по всей видимости, понимала, в сколь неприятное положение он попал. Янис Кравалис достал сигареты и поднялся с места. Очевидно, намеревался выйти из вагона. Подойдя к Дронго, он вежливо кивнул, поздоровался, молча прошел мимо.

— Говорят, что вы нашли столько бандитов… — продолжала театрально Анохина.

К ним подошел Деркач. Улыбаясь, он наклонился к Дронго и протянул ему руку.

— Я много о вас слышал, — сказал книгоиздатель. — Возможно, вы захотите написать свои воспоминания для моего издательства?

— Человек отдыхает, — возмущенно заметила Анохина.

— Тем более, — не смутился Деркач. — Это ведь всегда удовольствие — вспоминать о своих победах, — он отошел от них, а Зинаида Михайловна довольно громко прокомментировала:

— Грубиян.

Дронго оглянулся на Родионова. Тот пожал плечами, мол, придется терпеть. И никто из сидящих в вагоне людей не подозревал, что в Лондон приедут не все. Они даже не могли предположить, что смерть войдет в этот вагон, оставив свою отметину в тоннеле, куда они неслись с такой скоростью.

До Евротоннеля, впрочем, было еще далеко, и приветливая Сандра начала раздавать меню, улыбаясь гостям. Жена Горшмана наконец убрала журнал и, раскрыв меню, стала внимательно его изучать. Нелюбов даже не дотронулся до своей карточки. Деркач читал явно с интересом, было видно, как шевелятся его губы.

Очевидно, книгоиздатель пытался читать и говорить по-английски. Меню в Евротоннеле было напечатано на двух языках — английском и французском. Анохина продолжала свой монолог, не обращая никакого внимания на редкие попытки Дронго остановить ее словесный поток. Дочь, явно раздосадованная словоохотливостью матери, даже поднялась, чтобы позвать ее на место. Кунин, предвидя возможный скандал, поспешил к младшей Анохиной, пытаясь отвлечь ее от попыток остановить матушку. Он слишком хорошо знал, как опасно останавливать Зинаиду Михайловну в подобных ситуациях.