Центромурцы - Сергей Колбасьев

На юте перед ящиками патронов выстраивался взвод морской пехоты. Этот взвод был обещанным иностранным десантом, необходимым для сохранения порядка подкреплением, великодушным жестом союзного командования.

От горечи Болотов плюнул за борт, и вахтенный начальник лейтенант Дольберг неодобрительно на него взглянул из-под длинного блестящего козырька.

-- Плевать не умеете, мистер Болотов, - сказал он. - Видите льдину? Плюнул, запрокинув голову, и действительно попал в проплывающий вдоль борта кусок льда. - Вот как это делается, сэр.

- Хорошая стрельба, Дольберг, - одобрил проходивший мимо старший офицер, и Дольберг, взметнув руку к фуражке, широко улыбнулся.

Странная служба - плевать в цель на вахте. Странная, но, в сущности, неплохая. А попробовал бы кто проделать то же самое на крейсере царского флота... Нет, с англичанами стоит познакомиться поближе. Веселый народ.

- Кстати, лейтенант Болотов. - Из любезности старший офицер именовал Болотова следующим чином. - Я заметил, что в кают-компании вас плохо обслуживают. Вы у нас на равных правах со всеми и можете требовать одну порцию виски и одну рюмку портвейна в день, - таков наш паек. Смотрите, лейтенант, чтобы буфетчик не выпил вашей порции!

Болотов медленно краснел. Накануне он выпил целых три рюмки портвейна, и старшему офицеру это, конечно, было известно.

- Есть, сэр.

Где теперь место русского офицера?

11

- Вы будете русский офицер? - спросил маленький, с жидкой бороденкой монах. Этот вопрос он задавал людям в фуражках с козырьками и ничего не мог от них добиться. Задавая его беспрестанно, он все больше и больше смущался.

- Я, - ответил Болотов.

- И по-русски говорить умеете?

- Ясно, умею, раз я русский.

- Простите, ваше благородие, простите, не понял я вашей формы с нашивками. Будто она такая же, как у этих англичан.

- Не совсем такая, старик, - улыбнулся Болотов.- Это просто форма Российской республики. Республиканская форма, понимаешь?

Названный стариком монах недовольно пожевал губами.

- Не понимаю таких слов. Не умудрен богом... А только скажите вашему командиру, чтобы они фертоинг стали и скобу завели, потому в полтора кабельтова за их кормой банка. А как грунт у нас плохой, их при нордовом ветре непременно туда сдрейфует.

Фертоинговая скоба употребляется при стоянке на двух якорях и служит для того, чтобы не дать канатам перепутаться. Не всякий командир видел ее в глаза - откуда же знать о ней монаху?

Болотов растерялся:

- Что такое?

- То, ваше благородие, чтоб командир фертоинг стали. Грунт плохой. Иначе на двух якорях против нордового ветра не устоять, - терпеливо повторил монах.

- Что ты рассказываешь? Кто ты такой?

- Амвросий, ваше благородие, с Нижнего монастыря. По послушанию своему командую монастырским катером, а послан сюда отцом настоятелем послужить, если понадобится.

- Постой, постой! .Откуда ты про фертоинг знаешь?

- Как же это я могу не знать? - обиделся монах.- Двадцать лет на "Генерал-адмирале" плавал, старшим боцманом был - и не знать!

- Кэптен, сэр! - выпрямившись, сказал Болотов.- Отец Амвросий рекомендует отдать второй якорь и завести фертоинговую скобу.

Капитан Фэйри молча покосился. Шутка показалась ему неуместной.

- Я не шучу, сэр. - И Болотов рассказал о славном полупарусном крейсере "Генерал-адмирал", крейсере, в кругосветных плаваниях создавшем личный состав российского флота, об отце Амвросии, последнем "генерал-адмиральце", ныне командире монастырского катера, и о сообщенных им особенностях якорной стоянки в Печенгской губе.

- Он был боцманом? - спросил капитан. - Боцманом того корабля? Э? - И, получив утвердительный ответ, вынул трубку изо рта. - Изготовить второй якорь к отдаче, - приказал он. - Святого отца препроводить в кондукторскую кают-компанию. Обращаться с ним как подобает его высокому морскому званию.

12

После обеда отец Амвросий руководил промером фарватера для катеров. В развевающейся рясе он, скорчившись, сидел на транце баркаса, твердо держал румпель и решительно командовал английскими гребцами.

Болотов пошел с ним переводчиком, но не понадобился, - англичане отлично понимали отца Амвросия и были в восторге. Сам же Амвросий, попав в знакомую обстановку, ругался громкими и крепкими выражениями. Он был крайне взволнован, но тем не менее промер свой провел блестяще.

Вечером его посетили оба судовых священника, несколько офицеров и Болотов.

- Богобоязненный народ - двух иереев на корабле держат! - умилился Амвросий. - А нам, впрочем, одного хватало. Лютый был поп на "Генерал-адмирале".

Узнав, что священники принадлежат к различным вероучениям и предназначены обслуживать неодинаково верующую команду, недовольно покачал головой.

- Закурим? - через Болотова предложил английский пастор.

- Покорно благодарю, ваше благородие. Не употребляю.

- Напрасно, - пожалел пастор. - Все равно в аду заставят.

- Там ужо закурю, а здесь воздержусь. Отец Амвросий был недоволен легкомысленностью английского духовенства. Кроме того, он недоумевал.

- А если сектанты есть? - не вытерпел он. - Как же с ними-то? И как в одной церкви попы по-разному служат?

- Англиканское богослужение происходит в батарейной палубе, а мое - в носовой, - любезно объяснил католический пастор, сухой, неулыбчивый пастырь ирландских душ. - Сектанты собираются в различных помещениях,- неохотно добавил он. Он не имел причин любить сектантов.

Отец Амвросий усмехнулся. Значит, у них хлысты да скопцы радеют по кубрикам. Дела!

- Спросите, как ему понравился крейсер, - вмешался Пирс.

- Большой корабль, - осторожно ответил монах.- Пушки тоже большие... а только нет чистоты и непорядок. Сам видел.

- Непорядок? - удивился Болотов.

- Спички разрешают команде. Закуривай где хочешь! Разве это порядок, спички жечь на военном корабле? Да у нас за такое в Сибирь угоняли!

- Курить, что ли, не разрешали?

Отец Амвросий передернул плечами. Посмотрел, куда бы сплюнуть, но сплюнуть было некуда.

- "Не разрешали"! - передразнил он Болотова.- Тоже придумал, ваше благородие! А фитиль на что?

Тогда Болотов вспомнил. На старом флоте спички были строго запрещены из боязни пожара. Закуривали от фитиля, от того самого размочаленного конца, что и посейчас тлеет в продырявленных ведрах на баке.

- Здесь гореть нечему, - сказал он. - Железный корабль, вот и разрешают.

- Все равно - непорядок.

Голос отца Амвросия становился все суше и строже. Неожиданно выпрямившись, он заговорил о настоящей службе, О переходе через экватор - как великого князя в брючках купали. О том, за Какие малые дела на рангоут посылали.