Девушка и Ворон (СИ) - Кравцова Марина Валерьевна

Лиза взяла отца под руку. В храм они всегда ходили вместе, пешком, и так же возвращались. Но сначала, по недавно установленной Лизой традиции, следовало прогуляться к Майскому пруду. Лебеди уже вернулись, девушка была в предвкушении и специально захватила хлеба из дома.

Этот апрельский день выдался теплым, погожим. Солнечный и звонкий, весна — сама жизнь — наконец-то восторжествовала над затянувшимися холодами. Древняя, просторная Лебяжья роща на окраине Москвы — место благонравных дневных прогулок… впрочем, москвичи не слишком-то в нее углублялись. Ведь с пугающим упорством разносились слухи об облюбовавшем рощу ночном разгуле и разбое, о тайных поединках, и кто знает, с чем можно невольно столкнуться даже днем…. Но сегодня, благодаря славному деньку, о таком думать вовсе не хотелось.

Лиза в который раз поправила шляпку, подергала рукав редингота, и так ничего не придумав, спросила у отца без обиняков:

— И что мне теперь делать, папа?

Алексей Никитич и сам бы хотел знать ответ на этот вопрос. Происходящее ему сильно не нравилось. Внезапная влюбленность великого князя в его дочь, теперь вот эти преследования… Но пока Александр Константинович не выходит за рамки приличий, он ничего не может предпринять. Но и делать вид, что ничего не происходит, невозможно.

— Давай вернемся в Яблоньки, — попросила Лиза. — Ну ее, эту Москву.

— Ты это сейчас так говоришь, — возразил Измайлов, — а потом соскучишься…

— А ты женись на Катеньке Вересовой, — лукаво улыбнулась ему дочь. — И куда как веселей нам всем тогда будет.

— Вот, значит, как ты придумала! А почему бы тебе самой не выйти замуж?

— За Сокольского? И слышать не хочу.

— Дело твое, конечно, а жаль. Потому что…

Алексей Никитич не договорил. Проходили они через тенистый уголок рощи, рядом никого не было. Тишина… Но словно ниоткуда поднялся ветер, его мощный порыв едва не сбил с ног Лизу. А потом появились… они. То ли люди, то ли звери. Их было… пять… шесть… семь… Они выходили из-за деревьев, окружали отца и дочь. Лиза не вскрикнула, не бросилась бежать Она сжала руки, пытаясь справиться со страхом. Смотрела на людей в простых кафтанах, стоптанных сапогах и крестьянских шапках, которых приняла бы за разбойников, не будь у них у всех обильно заросшие буро-зелеными волосами лица, словно вырезанные из древесной коры. Лешие! — поняла девушка, замирая от ужаса. Все сходилось, ветрами дуют, из невидимости приходят, тени не отбрасывают… Приближаются!

— Пресвятая Богородица, спаси нас! — прошептала Лиза.

Между тем уже свершались два события — одновременно. Первое — черный ворон с ближайшей березы камнем упал на девушку, закрывая ей глаза крылом. Заклубилось марево, и на месте Лизы никого не стало. Исчез и ворон.

А второе… Алексей Никитич не увидел, что случилось с дочерью. Замелькали золотые искры, по глазам словно зеленью полоснуло, по телу прошла острая боль… и мощная, дикая, величавая сила, дремавшая внутри, вырвалась наружу. Измайлов перестал осознавать себя, оборачиваясь крылатым змеем, изумрудно-золотистым, с узкой головой и длинным гибким хвостом. Он ринулся на врагов, яростно ударил срывающимся с крыльев вихрем, и лешаки попадали, побросали дубинки, а вскоре и вовсе исчезли. Змей снова стал человеком. Приняв свой облик, Алексей не устоял на ногах, кровь хлынула у него из носа, и он упал без памяти на талый снег, все еще хранимый тенью берез.

Глава 6. Лебединый край

Был апрель — и вдруг сразу май. Древесные кроны — словно зеленые облачка, свежая трава под ногами. Первое, что ощутила Лиза — что ей жарко в любимом красном рединготе. А потом и все чувства вернулись. Она была в березовой роще — но другой. Деревья выше и краше, береста — чище, оттенок ее нежный, бледно-розовый. Солнце пряталось за кудрявыми облаками в безмятежно-синем небе. Как-то не по земному синем. А вдалеке, в просвете между стволами, что-то сверкало россыпью бриллиантов. Вода… озеро, быть может. Пахло свежестью и чистотой. И было очень тихо.

Лиза закрыла глаза ладонями, сосчитала до десяти, а когда опустила руки — ничего не изменилось. Кроме одного — молодой человек в черном сюртуке, которого она видела в церкви, стоял рядом с ней.

Лиза молча смотрела на него широко раскрытыми глазами. А Федор Воронов негромко произнес:

— Добро пожаловать в Лебединый край.

Она по-прежнему молчала, в глубине серых глаз отразились удивление и восторг, потом губы дрогнули в улыбке.

— Где же лебеди?

— А вон там, — Федор указал рукой в перчатке в сторону алмазного блеска. — На озере. И повсюду. Здесь живут не только птицы, но и девы-лебеди. И царевна их. Мы в Запределье, невидимом мире.

Лиза, прижав руки к груди, обернулась к озеру. Лицо ее засияло тоже как-то не по-земному — словно сквозь розоватую, как кора здешних берез, тонкую кожу пробился внутренний свет. Золотистые легкие локоны, подхваченные теплым ветром, сами собой заискрились.

— Запределье? Волшебный мир…

— Именно так, Елизавета Алексеевна. А здесь — его часть, Лебединый край.

— А я всегда знала, что он существует! — воскликнула Лиза. — И что когда-нибудь я его увижу. И больше всего я мечтала встретить Царевну-Лебедь…

— Смотрите, — Федор указал в сторону, противоположную озеру. Обернувшись, Лиза увидела, что поодаль, у близко растущих друг к другу берез, стоят две девушки и с интересом их разглядывают. Одна, с длинной русой косой, в голубом сарафане — обычная на вид, только нежно и просветленно красивая. Вторая — в облаке кисеи, подобном сильно открытому бальному платью, темные кудри уложены в причудливую прическу, за спиной — огромные лебединые крылья. Видимо, обменявшись впечатлениями, девушки взялись за руки и скрылись за деревьями.

Лиза глядела им вслед.

— Это ведь не смерть? — спросила она, как-то сразу притихнув. — И где мой отец?

— Он остался там, куда мы скоро вернемся. И не бойтесь — ему ничего не угрожает.

— Откуда вы знаете? — Лиза вновь смотрела прямо на Воронова, не отводя взгляда. — Кто вы такой? Это вы меня сюда привели? На нас напали лешие, вы знали?

— Я знал, что вам грозит опасность. Позвольте представиться — Федор Иванович Воронов, помещик села Тумарино, Чудногорского уезда.

— Так это ж наши края… Яблоньки наши недалеко от Чудногорска… Рада знакомству, Федор Иванович. Я слышала о вас.

— И ничего хорошего, правда? Но не бойтесь меня, Елизавета Алексеевна. Для вас я сила скорее добрая. Пойдемте к озеру, посмотрим на лебедей. Нам недолго здесь быть. Царевну-Лебедь мы, быть может, сегодня не увидим, хотя здесь ее маленькое царство, но как могучая волшебница она нередко в других местах гостит подолгу.

— А вы откуда все это знаете? Кто вы? Или вы, Федор Иванович, в двух мирах живете?

— Нет, что вы. Я могу лишь проникать иногда, когда есть настоятельная потребность, в Запределье ненадолго, но лишь из тех мест нашего мира, которые с ним связаны.

— Это волшебные места, да? Лебяжья роща такая?

— Да. Вы ведь это чувствовали? Есть и другое место, к ней впритык, — Черный овраг, оно совсем недоброе. Но вот оно — Хрустальное озеро.

— Как искрится… а вода-то! — восхитилась Лиза. — И впрямь хрусталь. Лебеди… будто ангелы их сделали из крыльев своих…. И девушки — как из снега и сахара… Что за край! Ничего прекраснее не видела. Я бы здесь подольше осталась, но нельзя, да?

— Нельзя. И мне нельзя. Мы с вами люди… во многом.

— Ничего не понимаю, — радостно сказала Лиза. — А расспрашивать не хочется. Хочется просто смотреть… дышать.

— Увы, Елизавета Алексеевна, когда мы вернемся домой, у нас уже не будет возможности поговорить. Потому что батюшка ваш такого человека, как я, и близко к своей дочери не подпустит.

— Вы дуэлями прославились. Грешно это как-то, не по-христиански. А я вас в храме сегодня видела.

— Так я в храм хожу, Богу молюсь. Грешник, конечно, но не нечисть. Как и они, — Федор указал рукой в сторону гуляющих по берегу озера девушек-лебедей, в разных нарядах, и крылатых, и бескрылых. — Только я человек больше чем наполовину, а эти уж совсем сущности волшебные. В них зла не больше, чем в березах, они — частичка силы, что изначально с Русью-матушкой зародилась. А ведь есть и другая…