Независимый - Сергей Кабанов

– Это место вас устроит?

Сэйлор, не отвечая, отошел к куче бочек и ящиков, складируемых рядом, взял оттуда одну бочку и поставил ее у флагштока. Затем то же он проделал с еще одной бочкой метровой высоты. Наконец, садясь на одну из них, он сказал:

– Да, если будем говорить тихо. Присаживайтесь, мистер Вашингтон!

– Спасибо! Ну так что у вас там?

– Во-первых, – начал Сэйлор, – оборона форта поставлена из рук вон плохо! Я прошел сюда, а никто даже не спросил: кто я? Вы скажете, что служили мне пропуском, но вы даже ни разу не обернулись, а я шел на почтительном расстоянии. Кто знает, может я просто следил за вами? Восемь человек ни в коем случае не смогут обеспечить безопасность ворот не только потому, что их слишком мало, но и потому, что они подпускают гражданских слишком близко! Может толпа гражданских сейчас достанет из-под одежды пистолеты и перебьет всю эту «грозную» охрану?! Пара пушек шестифунтового калибра также не помешают англичанам. Эти ворота можно вынести прикладами, а цепи подъемного моста разрубить топором! Полсотни солдат не смогут удерживать этот форт против двух с половиной сотен англичан, а такие солдаты, как эти, будут уничтожены при атаке сотни «красных мундиров». Даже если они хорошо забаррикадируются, их выкурят отсюда огнем из мортир до того, как подойдет подкрепление. Пороховой склад сможет взорвать ребенок, а эти вояки и не узнают, что их убило! А теперь скажите мне, что я один не проберусь сюда, взорвав пороховой склад и спустив флаг, я подожгу казармы ночью, когда половина вояк будет в них, а потом лягу спать под эти помостом, изредка выползая и постреливая в солдат! Скажите, что это невозможно! Ну! – в последних репликах Сэйлор перешел на повышенные тона и стал выразительно жестикулировать.

– Не кипятитесь, мистер Сэйлор! Это, как ни страшно признаться, возможно. Но я не имею лучшего! Нам недостает опыта ведения боевых действий. У нас нет времени и возможности хорошо обучать офицеров. У моей армии зачастую нет даже обуви, и от болезней я теряю не меньше, чем в бою! По сути, у этих солдат нет ничего, кроме желания победить… – Вашингтон опустил голову.

– Смотрите на мир с оптимизмом, сэр! – на лице Сэйлора появилась улыбка – Я полагаю, у вас все же есть хорошие солдаты? – улыбка превращалась в заискивающую.

– Да, конечно!

– А матросы?

– Имеются.

– А флот?

– Почти что нет!

– И не предвидится?

– К сожалению, да!

– То есть толковые моряки сидят без дела?

– Да!

– Предоставьте их мне!

Все эти реплики произносились тихо, а последнюю Сэйлор сказал шепотом. После этих его слов, лицо Вашингтона отразило крайнее удивление, смешанное с любопытством. Он спросил, спустя пару минут:

– Зачем вам они?

– Я набираю команду для фрегата, который будет под моим началом воевать с англичанами во всех возможных морях и океанах, подрывая могущество «Владычицы морей» и помогая униженным и оскорбленным англичанами флотам, а также странам, которые находятся под пятой парламента в составе британской колониальной империи. Если вы победите здесь, то англичане укрепят хватку во всем остальном мире. Они боятся терять колонии, а местные жители не рискуют против Англии выступать. Нужно показать людям всего мира, что англичане – простые смертные, что их можно убить, а значит – победить. Они укрепят хватку, а мы ослабим!

– А с чего вы так ненавидите британцев? Вы ведь сам из Англии, – Вашингтон многозначительно посмотрел на Сэйлора.

– Я не из Англии, сэр! Не надо судить по имени! У человека может быть тысяча имен! Не сравнивайте меня со слабым английским народом, который так и не сбросил с себя монархию, хотя король там ничего и не значит! Кстати, вам совет: сильный не всегда так силен, как кажется, а слабый, порой, может пересечь океан на плоту, потому что он силен в духе своем, он знает, что ему нужно; и тогда слабый становится сильным, тогда он добивается своей цели! Сила зарождается в борьбе! – Сэйлор угрожающе смотрел на Вашингтона.

– Я верю вам! Я дам вам людей, но не больше полутора сотен. Куда им нужно прибыть?

– В девять вечера, в порту. Я найму корабль до Бреста…

– Не стоит. Я предоставлю вам корабль.

– Спасибо, мистер Вашингтон! Чем я могу отплатить вам?

– Вы отплатите мне уничтожением английских военных кораблей, патрулирующих наше побережье, – Вашингтон вопросительно смотрел на Сэйлора.

– Конечно, сэр! Прощайте!

…Вечером корабль со ста пятьюдесятью моряками ушел в Брест. Джордж Сэйлор и Робер де Брильяр, воссоединившись, продолжили свое путешествие.

Бостон

…Бостон соединялся с «большой землей» узким перешейком. Тогда его еще никто не расширял. Поэтому Бостон был великолепно защищен с суши. Поперек перешейка располагалось несколько линий обороны. Они представляли собой каменные укрепления достаточной высоты и ширины, чтобы из девяти – двенадцатифунтовых пушек их было трудно разрушить. Единственная дорога вела в город через эти стены. В начале Войны за независимость губернатор Гейдж расширил и укрепил оборону. Стены получили название «линии Гейджа». Когда Континентальная армия все-таки взяла город, эти стены стали служить надежной защитой уже для патриотов. Но гарнизона теперь не хватало. Однако, «красные мундиры» не предпринимали атак на Бостон, но если бы захотели, то легко бы взяли его. У Континентальной армии не хватало солдат, чтобы адекватно снабжать гарнизонами фортификационные сооружения.

Джордж Сэйлор и Робер де Брильяр въезжали в Бостон на лошадях, выданных Вашингтоном, и предъявляя по требованию пропуски, которые были получены от него же. Также Робер получил ружье при встрече с Вашингтоном вечером, во время отправки корабля в Брест. Так что теперь де Брильяр ехал одетым в мундир, без головного убора, вооруженный абордажной саблей и ружьем. Что касается Сэйлора, то в его одежде и экипировке ничего не изменилось. Вот только если раньше он не мог использовать шпоры своих сапог по назначению, то теперь он с лихвой отплатил за это несчастному коню. Лошади были хорошими иноходцами: у Сэйлора – вороной масти, а у де Брильяра – бежевого окраса. Вот такая, читатель, антитеза. Оба всадника великолепно держались в седлах, но Сэйлор… Сэйлор будто родился в седле. После продолжительных наблюдений в ходе поездки, Робер установил, что Джордж и его конь, похоже, есть единый организм. Скакун, казалось, читал мысли Сэйлора. Ни разу у всадника не возникло конфликта с конем. Де Брильяр со своей несчастной лошадью вечно плелись в хвосте.

И сейчас, когда Сэйлор восседал на гарцующем коне у ворот последней оборонительной линии Бостона, извлекая пропуск, выписанный Вашингтоном, де Брильяр только подъезжал к нему на лошади, идущей усталым аллюром.

У ворот Джорджа и Робера в который раз остановили:

– Стой! Кто идет? – один из шести солдат внизу, у ворот, сделал останавливающий жест. Солдаты на стенах продолжали беспечно дырявить взглядом воздух, хотя, по мнению Сэйлора, они должны были взять его и его спутника на прицел.

– Человек идет, вот кто! Даже два!

– Сойдите с лошади! – солдат показал на землю.

– У прошлых ворот такое требование мне выдвигал офицер! Поэтому я требую офицера, – Сэйлор делал свое обычное дело, а именно: сверлил взглядом бравого вояку.

– Или вы двое подчинитесь, или мы откроем огонь!

– А вашей стрельбой, как и охраной ворот, должен командовать офицер! – Сэйлора не пугали никакие угрозы.

– Товсь!!!

– Только не делай вид, что ты сейчас взмахнешь рукой.

– Последнее предупреждение! – полторы дюжины солдат взяли Сэйлора и де Брильяра на прицел. – Пли!

Раздался залп… Робер де Брильяр мысленно распрощался с жизнью и инстинктивно резким рывком пригнулся… Каково же было его удивление, когда он выпрямился и обнаружил, что жив. Он взглянул на Джорджа, ожидая увидеть его лежащим на земле, но увидел его, сидящим на коне. Тот обращался к солдату:

– Хороши ваши стрелки!…

– Что происходит?! – в воротах появился офицер, а за ним еще группа кавалеристов. Их было всего человек двадцать. При появлении этого отряда, солдаты у ворот окончательно растерялись. Не растерялся Сэйлор. Он подъехал к Роберу и указал ему на офицера. Тот понял и взял его на прицел. Де Брильяр догадывался, но не был уверен в том, зачем устроен этот спектакль.

– Положите оружие, иначе монсеньер маркиз Жильбер де Лафайетт будет убит. А сам монсеньер соблаговолит увидеть пропуск, выданный мне и моему спутнику, вашему соотечественнику, мистером Вашингтоном, – и Сэйлор приблизился к Лафайетту, описание которого нас сейчас и займет.

Жильбер де Лафайетт был ростом чуть ниже Вашингтона. Он носил светло-голубой мундир с золотой окантовкой и пуговицами. Его головной убор представлял собой не треуголку, а шляпу-лодку, похожую спереди на рыбу-парусник. На Лафайетте были сапоги со шпорами, черный цвет которых являл полную противоположность белым штанам. Коричневый конь маркиза подозрительно озирался и фыркал в то время, когда его хозяин читал бумаги Сэйлора. Лафайетт имел вытянутое лицо с острым, но не до крайности, подбородком, и впалыми щеками. Седые волосы выбивались из-под шляпы. Костлявые кисти сжимали поводья. Типичный сухощавый француз.