Независимый - Сергей Кабанов

Когда Робер де Брильяр входил в этот великолепный, роскошный дом, он еще не знал, что связывает с его обитателем жизнь…

…Начало декабря 1780-го года. Акватория порта Глазго. У стапелей верфи «Фоули Марине» стоял, уже спущенный на воду, корабль. Пятидесятиметровый фрегат, тридцать две пушки которого находились на гондеке12, двенадцать на опердеке, две смотрели прямо по носу, а две – прямо по корме. Корабль был выкрашен в стандартную черно-белую расцветку. Его мачты несли по четыре яруса парусов. Три кливера13, пять стакселей14, и трисель15 на бизани дополняли парусное вооружение. При необходимости, можно было установить лисели16 на марсели17 и брамсели18. Под бушпритом19 также имелся блинд20. Сам корпус корабля был произведение искусства. Корма, выполненная в богатой золотой отделке, ярко сияла на солнце. Вообще гладкие и обтекаемые формы корпуса фрегата, на корме которого не было названия, сами говорили за его скорость.

Корабль стоял, пока, у пристани. Томас Фоули уже нагрузил его всем необходимым. Сэйлору оставалось только все тщательно проверить. Это он поручил Роберу де Брильяру и штурману Роберту Борку. Конечно, они работали не одни. Три с половиной сотни матросов занимались все чем-то важным: закрепляли снасти, орудия, подтаскивали ядра и порох на гондек – могло статься, что боевое крещение фрегата случится и сегодня. Джордж Сэйлор в это время стоял на берегу, как всегда заложив руки за спину, в своей обычной одежде и при полном вооружении. Он разговаривал с Томасом Фоули:

– Я смотрю, вы хорошо сработали, Томас!

Фоули в этот день был при параде. Это выражалось в том, что свою обычную чудаковатую одежду он почистил и постирал. Он ответил, обиженно:

– Этот корабль – лучший в мире. Ему нет равных в быстроходности среди фрегатов и линейных, а может и корветов. Любой торговый корабль проиграет в гонке с ним – я за это отвечаю. Лучшие мастера строили его из лучшего дерева, которое есть не только в Англии, но и в мире, – декларировал владелец «Фоули Марине» своим, не самым приятным, голосом. – Да вы будете в восторге от этого корабля! Тем более такой хороший, великолепный моряк, как вы, найдет ему достойное применение!

– Вы можете в этом не сомневаться, мистер Фоули!

– Да уж… Тем более этот контракт меня – я надеюсь на вашу честность – озолотит?

«Этот человек постоянно думает только о деньгах», – подумал Сэйлор, усмехаясь, но вслух он сказал:

– Ну мы же с вами честные люди, мы заключили договор, мы выполняем условия. Так ведь, мистер Фоули?

– Конечно, я и утверждаю то же самое! Ведь вы, мистер Сэйлор, лучший человек из всех, кого я встречал! – при каждой похвале Джорджу Фоули кланялся.

– Сэр Томас предпочитает золото или ассигнации?

– Конечно, предпочтительней золото. Но если мистер Сэйлор…

– Нет, нет, нет! Я все продумал правильно. Эй, штурман! Принесите груз!

Меньше чем через минуту Роберт Борк появился и положил к ногам Сэйлора и Фоули внушительных размеров мешок:

– Вот он!

– Спасибо, Роберт! – штурман удалился, а Джордж наклонился и стал развязывать мешок, – Здесь все. Двести процентов стоимости. Помнится, договор был именно таким, – говорил Сэйлор, поднимая раскрытый мешок.

Фоули выхватил из рук Сэйлора суму, поставил ее на землю, точнее, на настил пристани, встал перед ней на колени (!) и стал разглядывать содержимое, вынимая золотые монеты горстями, пробуя их наощупь и на нюх. Сэйлор смотрел на все это с усмешкой, качая головой. Томас Фоули же ничего не видел и не слышал, он не поблагодарил Сэйлора за соблюдение условий договора – он просто копался в золоте с улыбкой на лице и широко раскрытыми глазами.

Джордж не стал выставлять охрану у входа на верфь «Фоули Марине», так как это, по его мнению, только привлекло бы внимание людей и властей. И вот теперь Сэйлор увидел результат своих действий – к сходням подошла женщина, закутанная в плащ. Джордж, находившийся в двух шагах от нее, преградил ей дорогу:

– Кто вы?

– Меня зовут Элизабет Брайан, – ответила женщина, пряча лицо.

– Что вы здесь делаете?

– Я не обязана отвечать на ваши вопросы! Кто вы вообще такой? – говорила миссис Брайан с возмущением.

– Здесь задаю вопросы только я! Спросите у любого из этих людей, – говорил Сэйлор, указывая на корабль, – и они вам ответят, кто здесь главный! Итак, зачем вы пришли?

– Я пришла к одному человеку…

– У человека есть имя? – задавая этот вопрос, Джордж уже догадывался, о ком идет речь.

– Я не могу вам его сказать…

– Тогда вы отсюда не выйдете, – совершенно спокойно ответил Сэйлор.

– Хорошо… Его зовут… Робер де Брильяр, – сказала миссис Брайан, сдаваясь.

– Великолепно! Даете слово не бежать?

– Даю.

– Отлично! Я полагаюсь на ваше слово. Ожидайте! – и Сэйлор быстро взошел на корабль.

На борту он приказал отыскать Робера и передать ему приказ подняться на марс-площадку грот-мачты21 немедленно по получении приказа. Сам Сэйлор сейчас же поднялся на вышеупомянутую площадку и взял на прицел винтовки миссис Брайан, которая послушно стояла внизу. Через пару минут к Сэйлору присоединился де Брильяр.

– Ну что, Робер! Миссис Брайан ожидает тебя.

– Я не знаю никакой миссис Брайан, сэр, – ответил де Брильяр, смотря на Сэйлора.

– Неужто! А как ты тогда объяснишь, что она знает тебя, и что она стоит здесь у сходни? Вон она! – Джордж продолжал держать ее на прицеле.

– Значит, она следила за мной! Я ничего ей не говорил! Это точно. Что я должен ей сказать? – Робер в растерянности смотрел на Сэйлора.

– Ты взрослый человек, де Брильяр, и ты спрашиваешь у меня, что сказать женщине?! – Джордж возмущенно смотрел на помощника. – Как впутался, так и выпутывайся! Но помни, что она либо уйдет отсюда немой, как рыба, либо вообще не уйдет! И еще: ты сначала моряк, а потом все остальное!

– Я все понял, – и де Брильяр стал спускаться вниз.

Сэйлор спустился вслед за ним. Робер подошел к Элизабет Брайан и стал говорить с ней о чем-то, а Джордж наблюдал, облокотившись на фальшборт22. Через пару минут де Брильяр закончил свой диалог и утвердительно кивнул головой Сэйлору. Джордж спустился к Роберу, когда миссис Брайан ушла:

– Ну?

– Она ничего не скажет. Я уверен.

– Посмотрим. Можешь идти. Я вижу, мистер Фоули закончил подсчет денег.

В это время к Сэйлору действительно подходил Фоули, неся с собой мешок с золотом:

– Все верно! Вы самый честный из всех, кого я встречал! А теперь разрешите мне удалиться, сэр. У меня что-то голова кружится.

– Хорошо, мистер Томас, идите! – сказал Сэйлор с усмешкой на лице…

…В вечерних сумерках фрегат без названия выходил из порта Глазго…

…Спустя неделю, в Глазго был похоронен владелец судоверфи «Фоули Марине» Томас Фоули, который умер из-за какой-то неизвестной болезни, поразившей слизистые оболочки…

…А фрегат без названия в это время уже бороздил просторы Атлантики. Но все-таки капитан Джордж Сэйлор дал этому, действительно быстрейшему из всех фрегатов название. Название, отражавшее суть существования этого корабля и национальную принадлежность его команды. Это название не было нигде зафиксировано, но вскоре, об этом корабле узнал весь мир. «Independent» – «Независимый» – вот его имя.

IV. In limine…23

Чесапикский залив… Узкий вход, повернутый на юго-восток и хорошо защищенный косой или полуостровом – как вам угодно. Водное пространство, вдающееся в сушу на три сотни километров и образованное расширяющимся устьем реки Саскуэханна. В залив несет свои воды и еще одна знаменитая река – Потомак. В восемнадцатом веке не так уж много населенных пунктов располагалось по берегам залива. Но один из этих немногих, расположенный прямо против устья залива, а не в его глубине, приобрел, впоследствии, мировую известность – Йорктаун.

Вообще весь вид залива, изрезанного мелкими бухточками с вкраплениями островков, наталкивает на мысль о его ледниковом происхождении.

Так вот Йорктаун располагался на мысе, между вышеупомянутыми мелкими бухточками. Таким образом, город было легко осаждать с суши и снабжать с моря. Сам городок был маленьким, но играл важную роль, являясь тогда единственным населенным пунктом на входе в Чесапикский залив и, соответственно, крепостью, контролирующей этот вход. И именно здесь, под Йорктауном, решалась в 1781-ом году судьба Америки. От исхода битвы под Йорктауном зависела судьба не одной или двух стран, а, может быть, половины мира. Победа Континентальной армии означала бы победу США в войне за независимость и, как следствие, усиление английского гнета в других колониях и расширение империи Владычицы морей в Азии и Африке; как дальнейшее следствие – новые войны между странами Европы и жителями вышеупомянутых колоний, как промеж собой, так и друг с другом, а может и все вместе. Победа же англичан под Йорктауном могла означать сведение на нет всех усилий американского народа в войне за независимость.