Бал зверей - Алекс Норк

— Конечно, помню. Его рекомендовал мистер Данфорд. Он член правления клуба. В таких случаях достаточно не двух, а одной рекомендации.

— Данфорд, кто этот Данфорд, член «Леопарда»? Узнайте, пожалуйста.

На обратном пути в управление он вспомнил, что так и не поработал с той самой записной книжкой.

Записная книжка — это открытое окно в общество. В то самое, из которого выстрелили в Стаута. Потому что вооруженный грабитель не смог бы пролезть, да и сам бы не сунулся на ту территорию. И уж конечно, не оставил бы в бумажнике убитого деньги. И Стаут сидел, когда в него начали стрелять с пяти или четырех шагов. Значит, скорее всего, он знал человека, который пришел за его жизнью. Не исключено, что даже ждал, ни о чем не подозревая…

— Сэр, пока что только маленькая информация из справочника, — сунувшись в кабинет, сообщил кто-то из сотрудников. — Хью Данфорд, тридцать пять лет, глава финансовой корпорации, которая входит в первую национальную двадцатку. Вам нужен адрес, сэр?

— Спасибо, пока не нужен.

Блейк чуть подумал и решил, что лучше заняться записной книжкой не здесь, а дома. В удобном кресле и за чашечкой жасминового чая. Тем более, что рабочий день подошел к концу.

Пуля… эта третья пуля в живот… Со вчерашнего дня она постоянно заставляет о себе думать. Именно третья, иначе убийца не попал бы Стауту в сердце… Если она выпущена на всякий случай, то почему не в голову? Или убийца после двух первых, запланированных выстрелов, потерял нервный самоконтроль и пальнул просто так?.. Тоже, в общем-то, возможно.

А вторая маска в кармане покойного, так удивившая джентльмена-администратора? Чтобы, пользуясь сразу двумя, морочить другим членам клуба голову?..

Что-то еще… Еще что-то ему показалось не очень нормальным после сегодняшних разговоров в клубе…

И эта слежка за Стаутом. Не могла ли его жена ошибиться?.. Вряд ли.

Следили. Кто?.. Все-таки перепродажа краденых автомобилей? Потом нерасплата с преступной группой и кара за это?

Почему тогда они выбрали такое неудобное место?.. Или, наоборот, удобное, потому что один из богатых людей города связан с криминальным миром?

Ладно, завтра миссис Стаут покажет ему рисунки, и если у нее выйдет не слишком плохо, можно будет проверить местных частных сыщиков и подходящих по внешнему виду преступников по федеральному банку данных.

Мотивы, мотивы… вот что совсем неясно в этой истории.

Весь вечер Блейк просидел дома, изучая записную книжку, и только два раза ненадолго включал телевизор, чтобы посмотреть политические и спортивные новости.

Утром перед работой он позвонил в управление и сказал, что задержится. Потом, отыскав в городском справочнике телефон финансовой корпорации Данфорда, связался с секретарем.

Та попросила его подождать, и очень скоро сообщила: «Да, приезжайте, мистер Данфорд готов с вами встретиться».

Он прекрасно знал это едва ли не самое лучшее офисное здание в центре, проезжал тут мимо почти каждый день. А построено оно, кажется, всего лет семь назад.

И внутри хорошо, цветы… воздух прохладный и будто даже чем-то ароматизированный.

«Красиво жить не запретишь, — как сказал его полицейский. — А зачем запрещать, лишь бы жили при этом честно».

Его проводили к лифту, а когда двери нужного этажа раскрылись, он сразу же оказался в большой приемной с двумя девушками-секретаршами — чернокожей красавицей и не менее привлекательной англо-сакского типа белой. И снова везде цветы.

«Опять красиво, — подумал Блейк, — и даже очень».

— К сожалению, мистер Данфорд должен будет принять вас непосредственно на рабочем месте. Утреннее время у нас горячее.

Он понял суть сказанного только когда очутился в очень большом овальном кабинете, двери в который оказались прямо за спиной сидящего за столом человека.

Нет, это был не стол, а скорее пульт управления с несколькими панелями кнопок, микрофоном и еще какой-то технической связью. А всю верхнюю полукруглую стену напротив занимал экран. Скорее, туда проецировалась целая система экранов, потому что одни сектора были заняты колонками цифр, на других электроника показывала странные ломкие диаграммы…

— Садитесь, лейтенант, — показывая ему жестом обойти пульт и сесть в кресло напротив, предложил мистер Данфорд. — И не обращайте внимания, если, беседуя с вами, я буду коротко разговаривать с кем-то еще.

Блейк устроился в кресле, и как раз в этот момент его визави получил какое-то сообщение, но оно прозвучало так, что лейтенант не понял ни слова.

Данфорд ответил, успев при этом ему приветливо улыбнуться.

Приятное лицо, симпатичное, если не сказать привлекательное. Выглядит еще моложе своего возраста. С короткой стрижкой, хорошо выделяющей высокий лоб. Глаза очень ясные. Приятная в целом физиономия.

— Вы ведь по поводу этого страшного убийства, лейтенант? Прошу вас, спрашивайте.

— Насколько я понимаю, сэр, вы неплохо знали покойного, дали ему в свое время рекомендацию в клуб.

— Я знал Джона Стаута по Колумбийскому университету. Оба мы заканчивали школы в этом городе, но познакомились только там, учились на одном курсе одного и того же факультета.

— Дружили, сэр?

— В молодые годы проводили время в одной и той же компании. После окончания несколько лет не виделись. Он занимался бизнесом здесь, я проработал в Нью-Йорке пять лет, прежде чем удалось основать тут свою корпорацию.

Блейк заметил, что Данфорд умудряется сразу смотреть и на него, и на экраны, и, кажется, это не составляет для него затруднений.

— Встречались с ним в «Леопарде», перебрасывались парой слов… — продолжил тот и, нажав на одну из кнопок, быстро проговорил: — Триста опционов «Моторс», шестимесячных, если отдадут на четверть пункта ниже.

— Значит, в остальном вы никак не были связаны?

— Никак. И ничего общего по бизнесу.

— Следовательно, вы и не можете знать, были ли у Стаута враги…

— Теперь совершенно ясно, что были.

— Тогда, вспомните, пожалуйста, позавчерашний вечер, этот ваш маскарад.

— Прекрасно все помню, — ему вдруг что-то не понравилось там, на экранах, и, двинув к себе микрофон, он приказал: — Закрыть половину коротких! — и снова перевел взгляд на лейтенанта. — Джона вчера я заметил где-то в начале одиннадцатого. Мне-то его не узнать… Мелькал позже повсюду.

— А в последний раз?

— И это хорошо помню. Он проследовал в бар, почти в одиннадцать. Потому что буквально через минуту дали положенный фейерверк.

— Потом вы его не видели?

— Нет, сразу же после снятия масок я поехал домой. Жена была не очень здорова.

И опять он отметил что-то случившееся на экранах.

— Не буду больше мешать, — поднимаясь, произнес Блейк. — спасибо, что уделили мне время.

— К вашим услугам, лейтенант. По вторникам и четвергам я вечером всегда в клубе. Приезжайте, будете моим гостем.

Помощника Блейк застал за перелистыванием бумажек у себя в кабинете, да еще в собственном кресле.

— Убирайся, Макс. Все приноравливаешься, два месяца подождать не можешь?

Тот пересел в другое, напротив, и помахал бумажками в воздухе.

— Обзвонка всех членов клуба, патрон. Здесь ничего нет. Стаута очень многие видели до одиннадцати и никто — после. Он был не только хорошо узнаваем в маске, но и лез ко многим с разговорами.

— Кучу штрафов набрал, значит, — лейтенант сразу вспомнил вчерашнее чудо-шампанское. — А напиточки-то у них в баре дорогие.

— Вот именно, патрон, деньги. Здесь у меня есть кое-какие результаты.

— Поход в ресторан с его служащей?

— Да, исключительно милая девушка. Съела-то всего по ложечке от двух салатов.

— Остальное тебе досталось?

— Я не об этом. Девица из тех, которые ищут серьезных отношений. Патрон, ну почему я им так нравлюсь? Вот и вчера, в ресторане…

— Полагаю, глядя на то, как ты ешь, они думают, что так же делаешь все остальное. Продолжай.

— Никогда доброго словечка от вас… Глядит она, значит, на меня во все глаза, а я ем, и так это все про мистера Стаута. Не очень приятный с ее слов вырисовывается тип, патрон. Вкусы пошлые: женщины, выпить и закусить, такая нехитрая схема… А что вы на меня смотрите?

— Ничего, просто слушаю.

— Да, к ней он тоже клеился, хотя не по-хамски, не принуждал. В рестораны приглашал. В последний раз четыре дня назад. И, разгулявшись, продемонстрировал ей бумажник, когда расплачивался. Там стобаксовые купюры, она сказала, не меньше, чем пара тысяч. Как вам нравится такая обиходная наличность?

— Красиво.

— Вот именно. Удивительная эстетика денег, патрон: красивые, когда их много и очень некрасивые, когда их слишком мало. А, время, между прочим, для ланча.

— Не наелся вчера?