Чара силы - Галина Романова

Женщина снисходительно улыбнулась на его пылкий ответ и пригласила к столу.

Оборотни шарахнулись прочь, и она сама поставила перед гостем угощение. Вдохнув густой запах, Кощей почувствовал голод и не чинясь принялся за еду. Оборотни, получив от хозяйки разрешающий кивок, убежали, и она потчевала Кощея сама.

Между делом, подливая цеженого меда, она назвалась сама и спросила его имя. Ее звали Мареной, и, услышав это имя, Кощей вновь, еще больше, почувствовал, как его влечет к хозяйке дома.

Но разговорились они позже, когда гость утолил голод и Марена присела подле него, поигрывая концами пояса.

Но даже здесь она не могла сидеть спокойно — встав, налила и с поклоном подала гостю кубок с медом.

— Хорошая ты хозяйка, — похвалил ее Кощей, принимая кубок. — Верно, твой муж счастлив с тобой?

Он все ждал, когда можно будет выспросить Марену о нем, но ответа не дождался. Женщина лишь усмехнулась.

— Нет его, — молвила она наконец.

— А где же он?

Марена опять хмыкнула и отошла, нарочито плавно покачивая бедрами — она знала, что гость смотрит на нее, и старалась выглядеть соблазнительной.

Что до Даждя, которого она сама когда‑то очаровала, то о нем она предпочитала не думать, а если вспоминала, то как о самой большой ошибке молодости или досадной помехе в жизни. Вот уже несколько лет, как Даждь бросил ее, без каких‑либо причин уехав далеко на запад, в Дикие Леса. Перед отъездом он, правда, опять завел свой всегдашний разговор о детях. Но неужели так сложно было понять, что Марена и сам он еще слишком молоды, чтобы обременять себя детьми! У них еще на все хватит времени!

Но Даждь покинул жену, не сказав, вернется ли вообще. Марена же осталась жить неподалеку от Пекла, благо в нем пока еще правил князь Волхов, жена которого приходилась чародейке сестрою.

— Он не захотел меня понять, — с неохотой объяснила Марена.

— Оно и видно, — сказал Кощей. — Тебе нужен настоящий мужчина. Такой, как…

Он привстал, потянувшись к ней, но Марена быстро поднялась и отошла к очагу, ласково и зазывно улыбаясь оттуда.

— Куда ты теперь направишься, что поделывать станешь? — в свой черед спросила она.

Кощей не счел нужным таиться от нее.

— Я пришел, чтобы завоевать мир, — просто объяснил он.

Он ждал, что женщина усмехнется или недоверчиво покачает головой. В самом деле, что можно представить себе смешнее — нескладный зеленый юнец хочет стать повелителем мира, который не могли подчинить себе все правители, все чародеи, что рождались до него, какими бы силами они ни обладали! Кощею показалось, что Марена отвернулась, пряча улыбку, и он воскликнул, пристукнув кулаком по столу:

— Думаешь, не выйдет у меня? Так?.. А знаешь, кто моя родня? Знаешь, кто моя мать? — В эту минуту он позабыл, что напрочь вычеркнул из памяти родичей. — А знаешь, сколько у нее родни? Одних братьев двое и сестер четверо! И у каждой полно детей и внуков! Если я кликну их всех, они эти горы в порошок сотрут!.. А знаешь, кто брат моего отца?..

В запальчивости Кощей мог приплести и самого Черного Змея, но Марена строго повела глазами, и он замолк, спохватившись. Кроме верных оборотней, что редко появлялись в покоях, Марене служили и люди. Нельзя было допустить, чтобы они услыхали лишнее. Кощей сообразил это, когда Марена знаком приказала нерасторопной рабыне убраться из горницы вон. Они остались наедине, но все равно за стенами кто‑то ходил и приглушенно разговаривал.

Легко откинувшись от стены, Марена приблизилась к сидевшему гостю и, наклонившись к нему так, что волосы упали со спины ей на грудь, промолвила вкрадчиво:

— Мир завоевать — дело стоящее. Для чего иначе рождаются воины?.. Но я хотела бы узнать — с него ты собираешься начинать?..

Голос ее понизился до шепота, черные глаза маняще поблескивали под длинными ресницами, чувственные губы изогнулись в улыбке.

— Я думаю, — Кощей поглядел на ее губы и нервно выпрямился, не сводя с нее глаз, — думаю начать с тебя…

Он резко вскочил и одним движением притянул хозяйку к себе за талию. Он был так высок, что Марена подле него казалась подростком. Изогнувшись станом, как змея, она вцепилась ему в плечи, пытаясь вырваться, но Кощей только крепче обнял ее.

Марена застонала, когда он впился в ее губы неумелым жадным поцелуем. Она готова была закричать, позвать на помощь людей и оборотней, но вырваться оказалось не так‑то просто.

Упругое гибкое тело вдруг утратило силу и обмякло в его руках. Кощей, раскрасневшийся с непривычки, отнял губы и взглянул на женщину, которую держал в своих объятиях.

Марена подняла на него влажный взор и нежно сомкнула руки на его шее. Она упрощенно улыбалась.

— Да, — прошептала она томно, — ты покоришь мир. У тебя получится… Поцелуй меня еще раз!

И сама приникла к нему, ожидая ласки.

В полуоткрытую дверь с разгону влетел раб и замер на пороге с открытым ртом, не зная, как быть.

Прежде чем он догадался потихоньку убраться, его заметили. Вывернувшись, Марена гневно сдвинула брови, но в этот миг Кощей легко вскинул ее на руки.

— Куда? — быстро шепнул он.

Разгоряченная его поцелуями и смущенная появлением раба, Марена только махнула рукой.

Плечом отворив дверь, Кощей чуть не бегом внес ее в свою изложню и опустил на убранное шкурами ложе. Марена крепче сомкнула руки на его плечах и притянула к себе. Она сама стянула с него рубаху и развязала пояс…

Домашние Марены были отлично вымуштрованы — хотя дверь осталась приоткрытой, никто из рабов или оборотней не решился даже приблизиться к ней, чтобы случайно не заглянуть в изложню, где любовники отдыхали в объятиях друг друга.

Обнимая склонившегося над нею Кощея, Марена негромко рассказывала ему о муже — как он любил ее, как берег, потакая многим женским капризам. Терпение его было поистине безгранично, щедрость — безудержной, но именно это и бесило Марену больше всего. Она ни разу не видела Даждя сердитым или недовольным. Он был слишком добр и мягок — Марене со временем начало казаться, что Даждь не способен чего‑то требовать от жизни, что он всегда будет на вторых ролях, в стороне от главных дел. Ему и в голову не придет желать славы, богатства и почестей. Ему нужна была семья, жена и дети — как раз то, что для Марены было досадной помехой. Она‑то хотела большего.

— Тебе нужен настоящий мужчина, — повторил Кощей. — И верь мне, если я буду с тобой, ты получишь все, что пожелаешь!

Марена открыла глаза.

— Я верю тебе, — прошептала она. — Ты молод и горяч, ты все сможешь…

Ее податливое тело манило к себе, низкий голос волновал в жилах кровь. На нежной коже поблескивали капельки пота, мелкие, как роса на лепестках. Кощей почувствовал себя подле нее витязем, воином, готовым покорить мир для того, чтобы она оставалась с ним. От Марены исходила сила, пьянившая его.