Лакомый кусочек - Лавиния Бертрам

Взглянув на внучку всего один раз, Розмари решила, что она не от Малькольма. И с тех пор ни она, ни Джарвис больше не проявляли интереса к малышке Сьюзен. А та буквально через пару лет стала сильно походить на отца – и разрезом глаз, и формой губ и носа. Теперь одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять, что она истинная дочь Малькольма Бейнза.

– Люди меняются, вернее, жизнь заставляет их меняться, – философски заметил Раймонд. – Розмари и Джарвис год назад потеряли младшего сына. Их желание сблизиться с внуками вполне естественно.

Патриция прижала холодную ладонь к пылающей от волнения щеке.

– Значит, теперь они считают Сью своей внучкой?

– Когда они увидят Сьюзен, рассеются их последние сомнения, – заверил Раймонд.

Патриция насторожилась.

– А почему ты так в этом уверен? – спросила она, не понимая, откуда Раймонду стало известно, как выглядит Сью.

– Теперь я знаю, что твоя малышка очень похожа на Малькольма. Я видел ее фотографии.

– Те фотографии, которые я высылала Малькольму? – попыталась уточнить Патриция.

Несмотря на то что у нее не было и малейшего желания возвращаться к мужу, лишать детей отца она никогда не пыталась. Потому что прекрасно знала, как важно для ребенка иметь обоих родителей. Ее отца убили во время Второй мировой войны в Великобритании. Тогда ей было всего несколько месяцев. Мама так больше и не вышла замуж, воспитывала дочь одна. А тринадцать лет назад умерла от туберкулеза.

Патриция постоянно посылала Малькольму фотографии детей. Он никогда не проявлял к ним особой любви, а в последние два года перед смертью вспоминал о них лишь тогда, когда Патриция в очередной раз заводила речь о разводе. Ей было больно и обидно за своих ангелочков, поэтому она и старалась сделать все возможное, чтобы они не стали для Малькольма совершенно чужими.

– Да, я говорю именно о тех фотографиях, которые нашел в квартире Малькольма в Глазго, – ответил Раймонд презрительным тоном.

– Понятно, – сдержанно ответила Патриция.

– Неужели тебе действительно что-то может быть понятно? – съязвил Раймонд.

Патриция сделала вид, что не обратила на его издевку никакого внимания.

– Розмари и Джарвис так и сказали тебе, что хотят увидеть детей? – поинтересовалась она.

– Нет, но я посчитал, что настало подходящее время для их встречи. С момента гибели Малькольма прошел уже целый год. Его родители уже понемногу приходят в себя, – ответил Раймонд.

Патриция возмущенно пожала плечами. Почему этот тип считает, что имеет право решать за других вопросы столь личного характера? – подумала она. И спокойно заявила:

– Я не привезу детей.

– Да как ты можешь быть настолько эгоистичной? – прогремел Раймонд.

– Эгоистичной? – переспросила Патриция, ощущая, что теряет терпение. – По-твоему, желание матери предотвратить страдания собственных детей – это эгоизм? Ты вынуждаешь меня привезти Эндрю и Сьюзен к бабушке и дедушке, которые не испытывают по отношению к ним ни капли любви! И, по-моему, абсолютно не понимаешь, что подобное может причинить им самим жестокую боль!

Она сознавала, что, произнося последние слова, поступает не вполне справедливо. Буквально перед гибелью Малькольм позвонил ей и в порыве непонятного раскаяния во многом признался, на многое открыл глаза.

Как оказалось, с самого начала их семейной жизни он понял, что безумно ревнует ее ко всем и вся. Ревность жгла ему душу, мутила рассудок, заставляла совершать все те многочисленные глупости, от которых страдала не только Патриция, но и другие его родственники.

Не желая показаться родителям и братьям ненормальным, он начал рассказывать им всяческие небылицы о Патриции: о ее изменах, о недостойном поведении, о нежелании быть добропорядочной женой.

Теперь Патриция понимала, что не должна осуждать Розмари и Джарвиса за их враждебное к ней отношение. Тем не менее, она не намеревалась подвергать Эндрю и Сьюзен опасности быть открыто отвергнутыми.

– И все же я уверен, что Розмари и Джарвис будут счастливы повидаться с внуками, – упрямо заявил Раймонд.

– У меня такое впечатление, что ты возомнил себя Богом! – выпалила Патриция, поражаясь той категоричности, с которой вел разговор Раймонд.

Ей почудилось, будто охватившая его ярость пронеслась по проводам и, вырвавшись из трубки, коснулась ее своей незримой ледяной рукой.

Раймонд Бейнз потерял отца в двадцатидвухлетнем возрасте. И взвалил на свои плечи множество обязательств – заботу о семье, управление крупным химическим предприятием, принадлежавшим Бейнзу-старшему. Поэтому в свои тридцать три действительно чувствовал себя всесильным.

– Только не богохульничай, – ответил он, с трудом сдерживая раздражение. – Женщине это не идет.

Патриция чуть не расхохоталась, услышав такой ответ от грозного Раймонда Бейнза. Она ожидала, что он выдаст ей какую-нибудь грубость или оскорбит ее, как это обычно случалось.

– Пойми, Раймонд, я никого не намереваюсь обижать. Просто не хочу, чтобы, встретившись с бабушкой и дедушкой, мои дети поняли, что те их не любят. Я забочусь о Сью и Эндрю, об их душевном спокойствии, я за них в ответе.

– Тогда подумай об их будущем. Если вы не приедете в Шотландию втроем, наши отношения безвозвратно закончатся. О материальной поддержке от нас вам придется забыть.

Патриция почувствовала сильное головокружение и внезапную слабость и схватилась за край стола, чтобы не упасть. Она была на пределе. Болезнь любимой бабушки, которая после смерти мамы делала для нее все, что было в ее силах, хронические недосыпания, хлопоты по дому, а теперь еще и переживания за детей, связанные с поездкой, на которой так настаивал Раймонд, – все это истощило ее. Перед ее глазами все поплыло, и ей показалось, что она теряет сознание.

– Патриция! – послышался отдаленный голос Раймонда.

Патриция крепче сжала в руке трубку, которую чуть не выронила, медленно опустилась на стул и несколько раз моргнула, приходя в чувства. Постепенно комната, внезапно превратившаяся для нее в расплывчатое пятно, вновь приобрела прежние очертания.

– Патриция, с тобой все в порядке? – встревожено спросил Раймонд.

– Не все, – призналась Патриция.

– Вот увидишь, Эндрю и Сьюзен никто не посмеет здесь обидеть! – пообещал Раймонд.

Каждое его слово гулким эхом отдалось в висках женщины.

– Ты не можешь гарантировать мне это, – произнесла она тихо.

– Тебе следует просто поверить мне на слово, – ответил Раймонд.

– Людям с фамилией Бейнз я не могу доверять, – все так же вяло выговорила Патриция. Справиться со слабостью у нее не было сил.