Монах - Евгений Щепетнов

Теперь, после того как Андрей овладел языком, он мог уже расспросить — что же тут такое происходит, в самом-то деле, почему вера в бога преследуется, как на Земле преследуется сатанизм, и даже гораздо хуже, и где, в каком мире, он вообще находится?

После долгих расспросов и уточнений, он смог сложить кое-какую картину: это была, вроде и Земля, но Земля, как будто застывшая в раннем средневековье, отставшая от его Земли на сотни, а может и на тысячи лет. Впрочем — даже не так. Она не отстала, она стала развиваться в другую сторону. Прогресс просто остановился, не одобрялись никакие нововведения, никакие новые технологии — только то, что было в момент…в момент — чего? Что произошло в определённый момент, какое событие, после которого цивилизация застыла?

Он решил оставить это на потом — старики всё равно не могли сказать ничего вразумительного. Его интересовал главный вопрос: как так оказалось что по стране стоят церкви сатаны?

Выяснилось: много лет назад, старики и не знали сколько лет назад, появились исчадья. Это были избранные тёмной силой люди, которые владели способностью воздействовать на людей — они могли убивать словом, превращать людей в бессловесных рабов. Никто им не мог противостоять. Те, кто не хотел принимать веру в чёрного бога, или уходили в леса, или убивались исчадьями, приносились в жертву. Церкви Светлого Бога захватывались, священники уничтожались — для исчадий не было лучшей жертвы, чем использовать в виде неё служителя Светлого, они говорили, что это особенно угодно Сагану.

Был ли Саган тем самым сатаной, какого привыкли представлять современники Андрея? Он этого не знал. Самое главное было то, что всё, что было свято и правильно для людей его мира, здесь подвергалось поруганию. Вместо святости храма — в нём проводились богохульные, и часто кровавые службы, на которых приносились в жертву люди, и очень часто — дети. Люди продавали своих детей, чтобы их приносили в жертву и радостно наблюдали, как их убивают на алтаре, восхваляя Сагана.

Поклоняющие Светлому Богу остались, но они глубоко законспирировались, образа Бога передавались из поколения в поколение, вместе с верой, и их, верующих становилось всё меньше и меньше.

Где-то, в тесных общинах, где все на виду, жить без того, чтобы не участвовать в оргиях сатанистов, было невозможно — Андрей даже подумал, что эти деревеньки надо вообще сносить, настолько они были пропитаны духом Нечистого, в городах положение было полегче — трудно уследить — ходит человек на моления, или нет. Поэтому дух вольнолюбия, и дух христианства там сохранился больше, хотя и выжигался калёным железом.

Худшее, что услышал Андрей — сатанизм стал государственной религией. Он поддерживался власть имущими, насаждался ими, все богатые люди были или исчадьями, или же истово им служили. Очень выгодно для богатых: проповедовался культ силы — если ты сильный, если ты могущественный — ты можешь делать всё, что угодно, всё — если это не входит в противоречие с интересами Сагана и его прислужников. Законы были, да. Но все законы были направлены на то, чтобы сатанистам легче было управлять людьми — бедные и слабые, были, суть, кормушкой для богатых.

Конечно, были ограничения — соблюдалась видимость законов, бедный, обиженный богатым мог обратиться за праведным судом к власти, но как-то всегда выходило так, что бедный был виноват. И он прощался с имуществом, а то и с жизнью. Для этого всегда находился повод — вдруг, кто-то видел, что этот человек плевался на храм Сагана, или вёл хулительные разговоры по-пьянке…результат был всегда один — «преступник» заканчивал жизнь на жертвенном алтаре. Поощрялись наркотики, пьянство, разврат — растленным народом легче управлять, и легче его сдержать в узде.

Как-то ночью он долго думал над тем, почему он тут оказался, и версии у него были разные. Первое, что пришло в голову — может его сослали сюда, как в ад? За все его прегрешения…

А может это испытание? Сможет ли он в этом аду выдержать, и остаться человеком, христианином?

Может его задача умереть, сделаться мучеником, чтобы потом попасть в рай? Но он не хотел пока что умирать, не собирался…по крайней мере без того, чтобы не забрать с собой кучу врагов. Он уже пожил в собственном аду, и не сдался, не дал себя убить, почему тут он должен сдаться?

И главная версия, которую он никак не хотел допускать в свою голову: он послан, чтобы изменить этот мир, чтобы противостоять сатане, чтобы уничтожить сатану.

Ему становилось смешно — ну как, как он может это сделать? Один, против всего мира Зла, без пушек и пулемётов, без каких-то умений, против исчадий, которые могли убить просто словом — «умри!» — и человек падал замертво. Что он мог сделать?

Кстати сказать, вот эта «экстрасенсорика» исчадий его сильно заинтересовала, а ещё больше, тот факт, что он до сих пор жив. Ведь «священник»-исчадье точно пытался воздействовать на него своей злой силой, но для него это было как осенний ветерок — только холод по коже, и всё. Может быть, до тех пор, пока он верит в Бога, он защищён против исчадий? Господь дал ему способности, каких нет ни у одного из обитателей этого мира? Может быть и так. По крайней мере — ему хотелось в это верить.

Через месяц, он засобирался уходить. Нельзя было подставлять старика о старухой — они были хорошими людьми. И их гибель легла бы тяжким грузом на его душу. Он так нарисовался тут, в Лыськово, что каждый встречный тут же узнал бы его и сдал исчадьям. А уж их точно заинтересовало бы — что за человек такой попался им навстречу, почему это на него не действует злое колдовство, и не будет ли Сагану угодно принести в жертву такого интересного человека.

Он мог затеряться только в большом городе. И такой город был не очень далеко: в ста километрах от Лыськово, назывался он Нарск. По словам стариков, в нём людей было видимо-невидимо, после долгих расчетов и расспросов, он с удивлением узнал, что в нём было не менее ста тысяч человек, а может и больше. Всё-таки это было не совсем средневековье — тогда столько людей не жило по миру. Из Нарска ходили караваны по всему материку, торговали всем, чем угодно, в том числе и рабами.

Рабство тут было в порядке вещей — кстати сказать — те люди, которых он видел в огородах, когда только появился в этом мире, были рабами. Это его не удивило — если уж наркотики в ранге положенности, то уж рабство само напрашивалось, как закон жизни. На Кавказе он не раз освобождал рабов, работавших на богатых хозяев — могут захватить и удержать — так почему и не держать рабов — было принципом рабовладельцев. Обычно он взрывал такой дом, бросив туда несколько гранат…