Льды и скалы - Александр Дорошенко

— Мёртвыми, называют Миры, обитатели которых… ну там люди, животные, растения и даже микробы… это такие крохотные червячки, невидимые глазу, внезапно умерли. Никто не знает, почему так происходит.

— Правда? — я с испугом огляделась по сторонам. Вокруг стояли голые деревья, их корявые, чёрные ветви тянулись к небу, словно моля о помощи. Нигде не видно, ни листика, ни травинки, повсюду только бурая грязь. Воздух, тяжёлый и застоявшийся, как в глубоком погребе, вызывал ощущение удушья.

— Увы, да.

— А здесь не опасно находиться?

— Опасно. Сначала ты почувствуешь лёгкое головокружение, потом тошноту, через восемь-десять часов начнут проявляться симптомы сильного отравления, а смерть наступит примерно через два-три дня. Если использовать защиту, то без последствий, можно протянуть около недели. Но можешь не бояться, в любом случае, мы тут долго не задержимся.

— Да уж, ну и местечко!

— Что касается второго вопроса, то могла бы и сама догадаться — такую страшную штуку как Книга Крови, нужно уничтожить как можно быстрее. Вдруг, у кого-нибудь, возникнет желание ей воспользоваться. А так, с глаз долой из сердца вон.

— Ясно. Но зачем мы всё-таки пришли сюда? Сожгли бы её прямо на ступеньках дворца, ещё там, на острове и все дела.

— Не считай себя умнее других, думаешь, это так просто? Разрушение подобного артефакта, приводит к заражению местности на многие мили вокруг. Топь и так опасна, сама по себе, а тут ещё это… Тебе не кажется, что такой поступок был бы не очень честным по отношению к нашим друзьям — гоблинам?

Я пожала плечами и дальше шла молча, стараясь не смотреть по сторонам на жуткий пейзаж, тотального разрушения и смерти.

Полигон, где уничтожались опасные игрушки, оказался выжженной плешью, окружённой со всех сторон, развалинами огромных домов. Книгу просто положили на землю, облили маслом и подожгли. Горела она плохо, изо всех сил сопротивляясь огню. Магистры непрерывно читали заклинания, которые, по всей видимости, не должны были дать злу разлететься по округе. В конце концов, от древнего фолианта, осталась только кучка пепла. Его, тщательно собрали, пересыпали в железную коробку, и зарыли в землю. Представление окончилось.

Обратно мы вернулись через час и сразу направились в канцелярию. Следовало внести моё имя в ведомость, заполнить массу бумаг и совершить ещё множество бессмысленных ритуалов. Дело шло медленно. Несколько раз, мне под нос пихали какие-то листки и требовали в них расписаться. Писать я не умела, приходилось ставить отпечаток большого пальца, что признаться, было очень унизительно. Наконец закончив оформление документов, мы прошли в кабинет, где за огромным столом, сидел хмурый дядя с постным лицом усталого инквизитора. Он окинул меня высокомерным взглядом и брезгливо поморщился.

— Знакомься, Марта — Мартин Стошальский, секретарь Совета, — весело сказал Олег. — Мартин, это моя ученица.

Тот высокомерно кивнул.

— Будь добр, поставь, пожалуйста, подпись.

— Прежде чем я подпишу, её кандидатуру должен утвердить совет и лично Сайрес Спилет, — лениво ответил Мартин, — а до того момента…

— Вот, необходимые бумаги, — кротко ответил учитель, сунув секретарю под нос толстую пачку. Тот забрал её и принялся изучать.

— А почему Родригес расписался дважды? И где подпись Леммана?

— Лемман болен, ты же знаешь, а Хуго его замещает.

— Ну и что? У него нет права подписывать бумаги такого уровня за других.

— В данном случае, есть. Вот разрешение с визой Гроссмейстера.

Олег протянул Стошальскому листок. Тот взял его с таким видом, словно он был дохлой крысой, осмотрел со всех сторон, только что на зуб не попробовал, затем тяжело вздохнул и отложил в сторону.

— А где справка о медицинском освидетельствовании?

— Она требуется с тринадцати, а ей всего одиннадцать биологических лет, вот заключение экспертизы.

— А разрешение родителей?

— Девочка круглая сирота.

— Где бумаги, подтверждающие это?

— Их нет, но есть свидетельство члена совета, Магистра Эовиля. Ознакомься.

Мартин поджал губы.

— Все помещения заняты.

— Меня это совершенно не волнует. Тебе процитировать тридцать первый параграф Устава?

Секретарь смерил взглядом увесистую пачку листов, и пожал плечами, признавая поражение.

— Комната триста восемнадцать. Но её нужно сначала освободить и привести в порядок.

— Когда она будет готова?

— Дня через три, не раньше.

— Хорошо, нас это устраивает. Доброго вечера.

Вместо ответа, Мартин отвернулся и мы, покинув кабинет, вышли на улицу.

— Какой злой дядька, — робко сказала я. — Знаешь, мне ведь совсем не нужно никакой комнаты.

— И где же ты собираешься жить? В собачьей будке? Экстравагантно конечно, но боюсь, другие не поймут. Ничего, не бери в голову, Пасюк любит делать вид, что все вокруг ему страшно обязаны.

— Пасюк?

— Это его прозвище. Очень скользкий тип.

— А где я поселюсь, пока готовят комнату?

— У меня дома.

— Здесь?

— Нет, конечно, на Земле, в городе Санкт-Петербург.

— Где?

— Сейчас сама увидишь.

Всё произошло совершенно внезапно. Ещё мгновение назад, мы шли по каменным плитам заднего двора резиденции Ордена Чистого Сердца, освещаемые слабыми лучами закатного солнца. Я держала учителя за руку и прыгала с плитки на плитку, стараясь наступать только на жёлтые квадратики. Потом, неожиданный рывок, шум крови в ушах, затем, мы оказываемся почти в полной темноте. Под ногами шершавая, твердая, словно камень земля, над головой, бледные, редкие звёзды и серебряный серп месяца. Я очумело кручу головой… как всегда, переход в другой мир произошёл неожиданно, хотя следовало бы уже привыкнуть. И тут из темноты на нас набрасывается чудовище, огромное словно дом, с двумя сияющими глазами. Оно страшно рычит, шипит и грохочет, а свет, вырывающийся из глаз, слепит словно солнце…

Ещё никогда я так не пугалась. Даже когда тофы грызли маму, даже когда я чуть не утонула в болоте, играя с Ууруном в "кто глубже нырнёт", даже когда Олег дрался с бандитами, что убили бабку, я не чувствовала ТАКОГО страха. Сердце провалилось в желудок, ноги приросли к земле, горло свело судорогой, что ни вздохнуть, ни крикнуть и, в завершении всех бед (неприятно конечно об этом говорить, но от правды никуда не денешься), я описалась.

Учитель стоял спокойно, словно ничего не случилось, похоже чудовище его совсем не испугало. Он не видел, что творилось со мной, а я, не могла даже пискнуть. Только когда монстр, пронёсся мимо, обдав нас напоследок, облаком удушливого дыма и канул во тьму, я, наконец, упала на колени и заревела.