Прекрасные создания - Кэми Гарсия

Сегодня это место было особенно ценным, потому что Шон Бишоп, наш первый номер, уже видел новенькую. Линк задал единственный вопрос, который интересовал их всех:

— Ну и как она? Горячая штучка?

— Очень горячая.

— Как Саванна Сноу?

И как специально, Саванна Сноу — стандарт красоты, по которому в Джексоне мерили всех остальных девчонок, — вошла в кафетерий рука об руку с Эмили Убью-Итана, и мы все уставились на нее, потому что она на половину состояла из самых совершенных ног в мире. Эмили и Саванна были неразлучны, даже когда не были одеты в форму чирлидеров. Светлые волосы, легкий загар, шпильки и джинсовые юбки, настолько короткие, что легко бы сошли за ремни. У Саванны были ноги, а Эмили была той, на грудь которой устремлялись взгляды всех парней, когда она была летом на озере в бикини. У них никогда не было с собой учебников, всего лишь по крохотной блестящей сумочке, висящей на руке, в которую едва ли помещался мобильный в те редкие моменты, когда Эмили переставала переписываться по нему.

Их основным различием были их места в команде поддержки. Саванна была капитаном и основой — одной из тех девушек, которые держат двух других чирлидеров на весу в известной пирамиде Диких котов. Эмили была летуном, девушкой на самой вершине пирамиды, взлетавшей в воздух на пять-шесть футов в сальто или еще каком-нибудь чирлидерском трюке, который мог запросто закончиться сломанной шеей. Эмили готова была рискнуть чем угодно, лишь бы удержаться на вершине. У Саванны такой нужды не было. Если Эмили навернется, пирамида устоит и без нее, а если Саванна сдвинется с места хоть на дюйм, вся конструкция рухнет вниз.

Эмили Убью-Итана заметила, что мы смотрим на них, и состроила мне гримасу. Парни засмеялись. Эмори Уоткинс стукнул меня по спине: «Терпи, Уэйт. Ты знаешь Эмили, чем больше она скалится, тем больше ей нравится». Сегодня мне вовсе не хотелось думать об Эмили. Мои мысли были заняты полной ее противоположностью. Как только Линк озвучил это, я попался. Новенькая. Вероятность появления кого-то другого из каких-то других мест. Может быть кто-то, чья жизнь была куда насыщенней, чем наша и чем моя. Может быть даже та самая, что мне снилась. Я понимал, что это всего лишь фантазия, но хотел в это верить.

— Так вы уже слышали про новенькую? — спросила Саванна, усаживаясь на колено Эрла Питти. Эрл был нашим капитаном и то бывшим, то нынешним парнем Саванны. В данный момент он был нынешним. Он обвил руками ее загорелые ноги так высоко, что все остальные не знали, куда глаза девать.

— Шон только что начал рассказывать. Сказал, что она классная. Возьмете ее в команду? — Линк стащил парочку картофельных наггетсові из моей тарелки.

— Вряд ли. Вы бы видели, как она одета, — первый удар.

— И она такая бледная, — второй удар. По мнению Саванны, нельзя было быть слишком худым или слишком загорелым.

Эмили села рядом с Эмори и чуть ли не улеглась грудью на стол:

— А он сказал вам, кто она такая?

— В смысле?

Эмили взяла паузу для пущего эффекта:

— Она племянница Старика Равенвуда.

Для осознания такой новости передышки не потребовалось. Эмили свой фразой словно вытянула весь кислород из помещения. Двое парней рассмеялись, они решили, что она пошутила. Но я был уверен, что это не так. Третий удар. Она в ауте. Настолько далеко за пределами поля, что я и представить не мог. Вероятность того, что она окажется девушкой из моих снов, исчезла еще до того, как я успел вообразить себе наше первое свидание. Еще на три года вперед я был проклят обществом разнообразных Эмили Ашер.

Мэйкон Мельхиседек Равенвуд был местным затворником. Скажем так, я помнил довольно многое из «Убить пересмешника», чтобы сказать, что, по сравнению со Стариком Равенвудом, Страшила Рэдли4 был безобидной букашкой. Он жил в разваливающемся старом доме на территории самой старой и самой печально известной плантации в Гатлине, я не знал никого в городе, кто видел его хоть раз с момента моего рождения, а может и дольше.

— Ты серьезно? — спросил Линк.

— Абсолютно. Карлтон Этон сказал это моей маме вчера, когда принес нам почту.

Саванна кивнула:

— Моя мама слышала то же самое. Она переехала к Старику Равенвуду несколько дней назад то ли из Виржинии, то ли из Мэриленда, я не помню.

Теперь они все говорили о ней: о ее одежде, ее прическе, ее дяде и о том, какой, наверняка, ненормальной она является. Вот именно это я больше всего ненавидел в Гатлине — у всех находилось мнение о том, что ты говоришь, что делаешь, или, в данном случае, носишь. Я просто уставился на лапшу, плававшую в моей тарелке в оранжевой жидкости, мало напоминающей сыр.

Два года, восемь месяцев и обратный отсчет. Я должен выбраться из этого города.

После школы спортзал был занят тренировками группы поддержки, а дождь наконец-то прекратился, так что наши тренировки по баскетболу были перенесены на наружный двор, с его растрескавшимся бетоном, гнутыми кольцами и лужами от утреннего дождя. Надо была стараться не попасть ногой в трещину, которая тянулась вдоль поля, как Большой Каньон. Но зато со двора было видно парковку, и во время разогрева мы могли в первых рядах наблюдать всю общественную жизнь Джексона Хай.

Сегодня у меня была «горячая рука»5. Со штрафной линии я уже забросил семь мячей из семи, но Эрл не отставал от меня, он шел за мной с тем же результатом.

Восемь. Казалось, что мне достаточно всего лишь смотреть на корзину, и мяч полетит в нее. Иногда бывали такие дни.

Девять. Эрл разозлился. Я мог с уверенностью сказать, что с каждым разом, когда мой мяч летел в корзину, он бил по своему с еще большей силой. Он был нашим вторым центровым. По нашей негласной договоренности я позволял ему лидировать, а он не мешал мне, если у меня не было настроения зависать возле «Стоп энд Стил» после тренировок; что там было делать, только обсуждать все тех же девчонок и объедаться снеками Слим Джим.

Десять. Я не мог промахнуться. Возможно, дело было в генетике, может в чем-то еще. Я не пытался это выяснить, после смерти моей мамы, я перестал стараться вообще. Удивительно, что я еще тренировался.

Одиннадцать. Эрл захрипел позади меня, прилагая максимум усилий к броску. Я постарался не улыбнуться и посмотрел на парковку, собираясь бросить очередной мяч. Я увидел движение копны длинных черных волос за рулем длинной черной машины.

Катафалк. Я замер.

А потом она повернулась, и через открытое окно я увидел девушку, смотрящую в мою сторону. По крайней мере, мне так показалось. Баскетбольный мяч ударился о кольцо и выпал за ограду. Позади меня я услышал знакомый звук пролетающего мяча.