Дрейфующая станция СП-40 бис - Андрей Сулацкий

Утром на судёнышке был первым. Весь на нервах. Потом подтянулся один мой коллега, гружённый, как мул, выпивкой и закуской. Потом выяснилось – в основном выпивкой. Для дам они винца прикупили пару бутылочек, а себе, для храбрости, как я понимаю – водочки. Ну, и пива, куда ж без него… Потом последний мой товарищ с гостьями пожаловал. Девчонки оказались весьма симпатичные, фигуристые. В лёгких таких топиках, коротеньких юбочках, шортиках… Смешливые, сами себя веселили. Сначала недоумённо на меня посмотрели и с вопросом к товарищам моим: “Надо же было и Томочку прихватить, вас же трое, а нас двое всего! Что же вы, мальчики?” А те им объяснили, как могли. Что, мол, пока они четверо будут очень заняты (девочки: “Хи, хи, хи…”), кто-то ведь должен и за курсом следить. Трезвый и ответственный. Вот, мол, Лёхе по жребию (!) и выпала такая доля. Это парни по-своему меня защитить хотели от насмешек женских. Благородно, что скажешь. Но не очень убедительно, по-моему. Впрочем, девочкам на самом деле было всё равно. Не дожидаясь отплытия, девушки скинули с себя верхние одёжки, оказавшись в каких-то микроскопических купальничках. И это ещё парни их уговорили хотя бы метров на двести от причала отойти, а ещё лучше – сначала в залив выйти, а не сразу догола раздеваться. Я фактически тут же понял, что лучше с кресла рулевого не вставать. Чтобы всему миру не демонстрировать восставший член. Никаким шортам не скрыть: “Ужас! Как я вытерплю всё это!?”

Потом все пошли в каюту, угощаться винцом-водочкой, морально к главному акту представления готовиться. Брюнеточка, что последней из компании спускалась в каюту, возле меня приостановилась, посмотрела сначала на мои топорщиеся шорты, потом – мне в глаза… “Бе-едненький!” – сказала жалостливо и, проведя пальчиком мне по бедру, ушла… Пожалела, блин! Больше я их всех одетыми не видел, хотя и старался особо не смотреть. Первое время.

Сначала тосты немудрёные из каюты раздавались: “за дам” (дадут, дадут, не волнуйтесь, ребята!), “за тех, кто в море” (чё там! крутые мореманы!) и “за тех, кого с нами нет! Ха, ха! Лёха, мы за тебя пьём!” (вот, гады!) и тому подобное. Потом звуки застолья стали сменяться каким-то шуршанием, заливистыми смехом и повизгиваниями… Потом мужские междометия попёрли “Гы, гы… ого! А-а… О-о-о… О-о-о…”, потом – женские ахи и охи стали раздаваться. И скрип рундуков… Кто-то ритмично бил пятками в переборку… Продолжительный вскрик “А-а-а…” одной из девушек… Потом опять смех и предложение выпить-закусить… И опять… И снова… Предложение поменяться… И так часа полтора.

Как я вытерпел всё это!? Понятно, что ни о каких толковых измерениях речи не было – что я там, в журнале, понаписал тогда! Сил душевных едва хватало, чтобы перегнать катерок на новую точку и изобразить измерения. Периодически ветерок откидывал занавеску на входе в каюту и взору открывались красно-розовые влажные ритмично двигающиеся тела…

А потом парни сломались. В смысле, перебрав водки (её, всё-таки, многовато оказалось), просто уснули без сил. Как-то почти одновременно. Оставшиеся без внимания, сексуально так и не насытившиеся девочки, которые на алкоголь совсем не нажимали (даже вино сухое после них осталось), сначала пытались привести в чувство своих любовников, а потом заскучали и поднялись из каюты на кокпит. Одеться они, конечно, не соизволили. А тут – я такой! Явно сексуально озабоченный, но трогательно отворачивающийся от созерцания их прелестей! Обидно, как-то девам стало, что… конь простаивает. Энтузиазма им добавило что, вяло отбиваясь, проговорился об отсутствии опыта в сексе. Полном отсутствии. Понятно, девственником после этого не остался. Если не со всей, то с половиной “Камастуры” на практике за один раз познакомился… В общем – лямур де труа… На открытом всем ветрам кокпите… Под жарким июльским солнцем…

Ну, вы поняли, что измерения параметров течений накрылись медным тазом. Едва вспомнил, что неплохо бы заякориться (только бы якорь не потерять!), чтоб на сваю какую, свободно дрейфуя, не напороться…

На причал мы вернулись заметно раньше обычного. Очень (ну, очень!) устал я в одиночку двух ненасытных дев ублажать. Эти суккубы6 на прощание зацеловали меня и пообещали завтра опять на катер заявиться – им, типа, очень понравился рулевой. “Ой, не дай, бог! И так словно выпили, высосали досуха…” – только и смог подумать. Товарищи мои так и не проснулись – богатырский храп сотрясал катер и причал. Пришлось их по одному, слегка одев, выволакивать на сушу, чтоб от последствий сверх меры выпитого судно отмывать не пришлось. А потом началось самое интересное – творческий процесс фальсификации результатов гидрологических измерений.

Сначала хотел наугад наставить всяких-разных чисел в журнал. Но такой обман быстро раскроется, преподаватель ведь не лопух какой, а специалист. Он, в конце концов, не первый год здесь практики студенческие проводит. Так что пришлось более интеллектуальный подход применить. Посмотрел в журнале показания с соседних участков. Нанёс их на карту в качестве опорных значений. И стал фантазировать, так чтобы написанное о сегодняшнем районе выглядело правдоподобно. Дело это заняло весь остаток дня и большую часть вечера. Трудами был доволен – результат выглядел лучше реальных измерений, сделанных ранее в других местах.

За это время коллеги мои, стеная и охая, проснулись – желудки их попросились на прочистку. (Да, уж, водку без меры пить это, как говорится, не лобио кушать!) И, спотыкаясь и шатаясь, расползлись по домам. А мне, в довершение всего, пришлось катер от следов вакханалии очищать: посуда, остатки закуски и выпивки, заколка одной из девиц, нижняя часть купальника другой, презервативы… “Да, уж, за всё приходится платить. И, возможно, это только часть платы”, – подумалось тогда. Как в воду смотрел. Каламбур типа. Как раз воду морскую я в тот день оставил почти без внимания.

Весь следующий день чувствовал себя всадником, проскакавшим рысью без седла и отдыха от Петербурга до Москвы. Так и ходил на раскоряку, широко расставляя ноги. А ещё чувствовал себя словно испачканным. Нечистым каким-то. Предрассудок, конечно, но ощущения субъективные таковы были. Надо сказать, что впоследствии ещё несколько раз пользовался услугами… э-э-э… лёгкодоступных девушек. Когда, уж, совсем невтерпёж было. Хорошая вещь – студенческие дискотеки. Всегда можно найти желающую примерно того же и договориться… Но каждый раз почему-то потом, под струями душика, свою тушку мочалкой драил так, словно, как змея, кожу хотел сменить. Брезгливый я какой-то…

Следующим утром снова был первым на катере. Потом приковылял коллега-практикант. Серо-зелёный. Молчаливый. И ничего уже не желающий. Положите его на лавку и не трогайте. Потом отзвонился второй и сказал, что его сегодня не будет – болеет. Ну, да, я удивляюсь, как первый-то пришёл? А потом приехал преподаватель. Вот, уж, кого не ждал! Препод сразу же в каюту и: “Алексей, дайте, пожалуйста, журнал наблюдений”. С некоторой дрожью выдал ему манускрипт. А сам в это время судорожно запихивал ногой в щель между рундуком и переборкой незамеченный вчера, в сумерках, презерватив. А тут ещё вчерашние девчонки, как и обещали, заявились. Пришлось как-то семафорить мимикой и руками, что, мол, нельзя! Штренк ферботтен! Дамы, не поняли сначала, обиделись. Ну, да, и ладно! Второго такого сексуального приключения подряд я не выдержу. Тут к ним подковылял мой серо-зелёный друг и стал что-то объяснять. Вроде объяснил. Девочки с явным сожалением удалились. Больше я их никогда не видел. Спасибо им сердечное за науку и за “разрядку напряжённости”. И за то, что не пришлось потом в кожно-венерический диспансер наведываться. И в ЗАГС не надо. Как-то пока в планы не входило. А ещё наготы теперь, что своей, что чужой не стыжусь. Не знаю только, хорошо это или плохо?

А тем временем преподаватель наш изучал записи в журнале, в его отсутствие сделанные. Сначала не очень довольно: кривился, языком цокал, бормотал что-то типа “погрешности великоваты” (это он про записи тех дней, когда я ещё что-то пытался честно измерять). А потом в каюте повисло какое-то заинтересованное молчание. Как раз, когда препод к вчерашним фантастическим записям перешёл. Потом выхватывает из портфельчика карту залива и давай циферки из журнала туда переносить. А глаза-то горят почему-то. “Алексей, а Вы уверены во вчерашних измерениях? Вы их сами делали?” – спрашивает, – “И где Ваши коллеги, вернее – ещё один коллега?” Столько вопросов сразу. Пришлось по одному отвечать, с конца. Старательно обдумывая, как ответить на первые, очень неприятные, чтобы не очень врать. “Да, ребята вчера салатиком, видимо, не свежим, траванулись, что в универсаме на перекус купили. А я салат тот не ел, вот, и живой, а они… приболели…” – отвечаю, а сам продолжаю судорожно соображать, как и ответить, и соврать не сильно.