Дрейфующая станция СП-40 бис - Андрей Сулацкий

Сказать, что Пётр Петрович был в потрясён – это ничего не сказать. Он сначала побелел, словно его извёсткой покрасили… Даже глаза стали какие-то бесцветные, а губы – как прорез на гипсокартоне. Потом этот рот, как у рыбы, выкинутой на сушу, хватанул пару раз воздух… Но препод не стал мне ничего говорить, а сразу повернулся к завкафедры (он тоже в комнате присутствовал) и тихим, как шипение змеи, голосом просвистел:

– Я ставлю вопрос об отчислении Левшакова из университета. За фальсификацию результатов измерений, за дискредитацию нашей кафедры… Да, да, знаю пока ещё до других кафедр слух не дошёл, но может… Поэтому мы должны на корню пресечь… Должны показать, что мы жестоко караем за подобное. Чтоб и другим не повадно было…

– Так, гражданин студент, выйдите-ка пока из комнаты, пока мы тут Вашу судьбу решать будем, – вступил в разговор заведующий кафедрой.

Я, пятясь к двери, снёс с грохотом стул: “Извините, не хотел”, – и выскочил из преподавательской. И минут то ли десять, то ли двадцать, а, может быть, и полчаса, как маятник шатался по кафедральному коридору: “Выгонят? Не выгонят?”… В общем, решили не выгонять. Пока. Ещё с полчаса завкафедры меня публично и методично возил “лицом по столу”, в назидание, так сказать. Показал всю глубину морального падения. Ну, разве, что без матюгов, а интеллигентно так. Что почему-то обиднее. В конце концов, сказал, что объявляет мне “строгий выговор с занесением…” и предупреждением, что никакого следующего выговора, в случае чего, уже не будет, а будет сразу: “Прощайте, Левшаков!” с напутственным пенделем. И добавил, что если бы не излишний гуманизм товарищей преподавателей, что уговорили его, то он бы точно, отчислил меня, как Пётр Петрович и предлагал: “Но зато теперь, Левшаков, Вы у меня – под постоянным контролем. И бакалаврскую работу под моим личным руководством будете писать. Уж, я Вам никакой халявы не спущу! А перед Петром Петровичем у Вас должок – потом к нему подойдите и обсудите, как Вы компенсируете ему моральный ущерб. Всё! Свободны! Нет, стоп! Позавчерашние измерения переделать! Плавсредство сами арендуйте, коли уже сдали. После этого – в течение пары дней отчёт о практике – мне на стол! Всё, идите! Выгнать бы Вас, да, вот, гуманисты эти…”

Дальше я не слушал, выскочил пулей – и на улицу, где меня уже коллеги-практиканты ждали. Очень удивились они, что меня не отчисляют. Назавтра мы, наняв вскладчину простую моторку, переделали измерения. Отчёт я сдал, как и было велено, лично завкафедры. Он с меня три шкуры спустил, пока его проверял-принимал. Переделать заставил. Пару раз. Но, в конце концов, отчёт я этот сдал, а, то, уж, думать начал, что заведующий решил-таки отчислить меня из Гидромета.

С коллегами-практикантами я больше старался дел не иметь. Впрочем, они, пожалуй, даже больше моего не горели желанием общаться. Но их имён-фамилий вам, всё равно, сообщать не буду. Вдруг вы их встретите где. Скажу только, что один из них сразу после Гидромета в помощники депутата пошёл, в политику, то есть, решил податься. Может быть, и сам когда-нибудь депутатом станет. Будет слугой народа, так сказать. А второй – устроился к отцу-бизнесмену в фирму, катерами-яхтами теперь торгует. Как специалист по маломерному флоту.

А Петру Петровичу я целый семестр графики строил. Много графиков. Для отчётов, статей, докладов… Для диссертации его. Хорошо, что сейчас графические программы компьютерные для этого есть, а то бы, как в старину – на миллиметровке… Китайскую стену в одиночку быстрее бы построил. Пётр Петрович, кстати, меня лаборантом оформил – какую-то денежку мне даже стали платить за эту графопостроительную деятельность. Он, вообще, отходчивым оказался. Хороший дядька.

Тут автор вынужден прервать монолог Алексея и рассказать, какой разговор на самом деле состоялся в комнате преподавателей, после ухода оттуда Левшакова.

Заведующий кафедрой сначала попросил Петра Петровича рассказать, каким образом студенты-практиканты остались безнадзорными. Тут, уж, Петру Петровичу пришлось немного покраснеть – мол, практиканты вполне самостоятельными и ответственными показались. Сначала. Кто ж знал, что они внезапно халтурить начнут?!

– Пётр, ну, что Вы не знаете, что ли, что студент по определению – лентяй и халявщик? И при первой же возможности постарается обмануть излишне доверчивого преподавателя. Что Вы сами-то, как первый раз замужем?! – возразил заведующий.

– Но, всё равно, я считаю, что мы должны отчислить этого Левшакова! Что б другим неповадно было! И если надо, то я и до декана дойду с этим! – не сдавался морально пострадавший преподаватель.

В ответ на это заведующий поинтересовался, а что делал сам Пётр Петрович, пока его подопечные свободное плавание совершали? На это преподавателю было что ответить – над статьёй работал. Важной, общекафедральной. Но наступательный азарт у него как-то пропал. Немного выдохнувшись, спросил заведующего, почему тот защищает этого Левшакова?

– А он, этот Левшаков, мне понравился. Объясняю. Во-первых, он, как ни странно, честный и достаточно смелый, не стал ни товарищей подводить, ни Вас, Пётр, кстати, тоже. Хотя и осознавал, как мне кажется, чем ему это грозит. И извинился перед Вами. Публично, что характерно. А это дорогого стоит у приличных людей. Во-вторых, он человек команды – когда его коллеги приболели (я, кстати, не верю, что это они салатиком траванулись, а не чем покрепче), то он один здоровый и ответственный остался, их прикрывал. Пусть даже не так, как надо бы. За общее дело радел, то есть. Они, студенты наши, отлично ведь осознают, что ничего нового в Финском заливе не откроют, что мы лишь учим их измерения делать правильно. Потому и халявить пытаются, где могут. И последнее, но не самое маловажное. Он творческий подход применил, голову к процессу… м-м-м… создания новой реальности приложил. И с успехом, надо сказать! Вот, Вы, Пётр, поверили, хотя и не могли не знать истинной картины течений. И если бы не один эффект, про который этот Левшаков ещё не знает, так как мы о нём студентам только на четвёртом курсе рассказываем, то картина течений, им нарисованная, была бы очень правдоподобной. Я даже удивляюсь, как это всего лишь третьекурсник смог так реалистично всё изобразить! Так что не будем его отчислять. Выговор ему, конечно, максимально строгий объявим, стипендии лишим… Что? Нет у него стипендии? Ну, повезло парню – не так обидно будет. А как у него, кстати, вообще с учёбой? Слабенький середнячок? Что-то не верится. Ну, Вам, конечно, видней. Уверяю, что потенциал у парня есть. Уж, поверьте моему опыту… Так, знаете что! Заберу-ка я его от Вас к себе. Вам, наверное, не просто будет к нему теперь объективно относиться, а мне он понравился. Договорились? Вот и ладушки. Так, а теперь позовите из коридора этого авантюриста – будем ему больно делать. В воспитательных целях.

Вот так было дело в комнате преподавателей. А теперь возвращаем слово Левшакову.

Так, что-то я отвлёкся, задумался. На чём это я остановился? А! О том, как меня чуть из Гидромета не выгнали. Не выгнали, в общем. Я, правда, с семестр ещё боялся, что завкафедры найдёт, к чему прицепиться, и всё-таки выгонит. Но обошлось. А тут и с учёбой стало налаживаться. Зимнюю сессию очень прилично сдал. Хотя пришлось кое-какие курсы прошлых лет поштудировать повторно. Узнал много нового. Из того, что должен был ещё на младших курсах узнать.

Прошёл четвёртый курс и бакалавриат вместе с ним закончился. Работу написал вполне проходную, хотя заведующий всю её чуть не носом взрыхлил, всё халтуру мою пытался найти. Но тут, уж, я не дал повода – всё честно делал.

Дальше учиться стало интереснее – больше специальных предметов. И одновременно – больше белых пятен незнания и, соответственно, возможностей для заинтересованного человека. Понятно, что нам, магистрантам, профессора и доценты наши старались, всё-таки, причёсанную информацию выдавать о морях и океанах. Но “белые пятна” и споры больших учёных, всё равно, вылазили на обозрение. Если быть внимательным, конечно, и читать чуть больше, чем задают.

В середине пятого курса вызвал меня мой фактически уже постоянный куратор – завкафедры и говорит:

– Вот, что, Алексей, есть работа. Договорнáя. То есть за неё и платить будут. И ещё она вполне в качестве дипломной сойдёт. Работать придётся больше не руками, а головой. Благо опыт у Вас есть… Помню, помню Ваше “течение” в Маркизовой Луже. И не краснейте – красиво получилось. Хоть и фантастика. Вот и на этот раз будете мозг напрягать. Но есть нюанс. Заказчики – военные моряки. Из НИИ военно-морского. Впрочем, это Вас коснётся мало, так как посредником между ними и Вами буду я. Потому как у Вас допуска к ДСП7 материалам нету. А суть работы – в следующем…

И начал мне эту самую суть излагать. В общем, заказали вояки несколько специфический статистический анализ влияния ледников арктического бассейна на морские течения, в непосредственной близости ледников этих протекающих: от самого маленького ледничка до Гренландского покровного. Конкретные детали: что именно, какие, там, параметры ледников, да, почему эти параметры, а не другие я вам рассказывать не буду. И не потому, что тайна. Нет, по большому счёту, там никакой тайны. Есть простое незнание. Просто не интересно это вам, в отличие от моряков военных, будет. И к рассказу не относится. Но объём работы внушал! Очередная пирамида Хеопса на одного бедного магистранта. Чувствую, лягу я под ней замертво… И совсем не в качестве фараона.