Олигарх (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович

Забавно: Карпов, когда попал в мир Насти, в 1970 год, тоже оказался на Алтынке, в психушке. А где еще может оказаться голый человек, который бродит по шоссе и не помнит своего имени? Скорее всего и Настя оказалась бы в психушке сразу после того, как появилась в этом мире, если бы не «счастливая» случайность — ее подобрали и попытались «обогреть» несколько отморозков. Поплатившихся за то своей жизнью и оставивших ей в наследство кругленькую сумму денег. И это было очень любезно с их стороны — вдруг на жизненном пути Насти не оказалось бы Лены, решившей, что Настя ей совершенно необходима и жить без нее она не может? Как бы она тогда жила, не имея гроша в кармане? Пришлось бы совершать преступление, грабить прохожих — а это Насте совершенно не по душе.

Теперь же у нее в сумочке лежит новенький паспорт (без прописки, ну и что?), и ее везут туда, где она некоторое время будет жить — в дом отца Лены. Правда тут еще вилами на воде писано — папаша Лены с документами и выпиской конечно помог, и денег дал на то, чтобы одеть ее «телохранительницу» как следует, но вот насчет работы он выразился как-то…прохладно. Мол, об этом еще поговорим. Игрушку для дочери он содержать готов, но полагаться на нее, как на настоящего телохранителя явно не собирался. И Настя его прекрасно понимала.

Ехать пришлось около часа — в город не въезжали, джип сразу же повернул направо, по длинному подъему выскочил за город и помчался по объездной дороге, чтобы не влипать в пробки (так сказала Лена, которая весело болтала, глядя то в окно, то на Настю). Джип ровно урчал, вспарывая пространство, в салоне было прохладно и пахло кожей, а еще чем-то таким неуловимым, что присуще только хорошим, дорогим вещам.

«Запах богатства!» — подумала Настя, и усмехнулась. Рядом с Карповым она можно сказать привыкла жить богато. Но…Карпов никогда этим самым богатство не кичился, и вообще относился к деньгам легко, считая их больше инструментом воздействия на жизнь и на людей, чем каким-то фетишем, ради которого надо рисковать жизнь и даже убивать.

Не сказать, чтобы дом здешнего олигарха отличался таким уж эпическим обликом — дом, как дом. Зимняя оранжерея, сад, за которым ухаживал нерусский садовник (то ли узбек, то ли таджик). Когда машина въехала во двор, он как раз что-то то ли сажал, то ли пересаживал в клумбе возле забора, а рядом на траве из шланга текла вода.

Чуть поодаль бассейн, тоже не особо великого размера, тренировать в нем команду олимпийского резерва было бы проблематично — максимум метров десять длиной, или чуть побольше. Зато извилистый, буквой «S». На площадке возле бассейна — шезлонги, столик. Все, как положено.

Пахло мокрой травой, землей, цветами и…Насте показалось что еще пахнет рекой — тиной и свежестью речного простора. Волга-то всего метрах в пятидесяти от забора, и до нее сделан ровный пологий спуск. Видимо для того, чтобы спускать и вытаскивать здоровенный белый катер, который стоял возле ворот, открывающихся к реке, и был накрыт водонепроницаемым чехлом. Солидный катер. Настя не могла представить его стоимость в нынешних деньгах, но прикинув, решила, что стоит он не меньше ста тысяч долларов. Неплохо живет эта простая российская семья. Не бедствует, это точно.

Дома прохладно, как и в машине. Не было такой удушающей июльской жары, как снаружи. Впрочем — после больничной атмосферы Насте ужасно хотелось побыть на солнце, прожариться как следует, а потом и нырнуть в этот самый бассейн, разбрызгивая капли прозрачной голубоватой воды. Так захотелось, что даже мурашки по коже!

Хозяин поместья был дома. Когда Лена с Настей вошли в гостиную, он сидел на диване и смотрел новости на невероятно огромном и почему-то вогнутом экране телевизора с четким, сочным и ярким изображением. Настя на пару секунд даже загляделась — настолько телевизор был особенным. В ее времени о таких и близко не мечтали. Максимум — черно-белый с относительно небольшим экраном. Да и качество передач оставляло желать лучшего. А тут…картинка как с экрана ноутбука, с которым Настя уже научилась довольно-таки сносно управляться (спасибо Лене).

Мужчина лет около пятидесяти, немного отяжелевший, крепкий, он припадал на левую ногу и Лена рассказывала, что ее отец на севере обморозил ногу на работе, потому и хромает. Из-за чего, кстати, Настя его даже зауважала — не кабинетный сиделец, а настоящий практик. «Севера» прошел! Судя по словам Лены, отец вырвался наверх из-за своего ясного ума и невероятной работоспособности. Чему Настя честно сказать слегка посмеялась, не выдавая своего веселья Лене. Умных и трудолюбивых в мире пруд пруди, но много ли их достигли уровня олигарха? Значит, или его кто-то поднимал, пропихивал, или же это результат удачи, как выигрыш в лотерею. Повезло человеку, да и все тут. Бывает. Редко, но бывает. Выигрывают же в лотерею сотни миллионов долларов? Шанс мизерный, но он есть.

Лена бросилась ему на грудь с криком: «Папка!» — чем кстати немного удивила Настю. Почему-то она представляла отношения отца и дочери такими же, как показывали в сериалах, некоторое количество которых Насте удалось посмотреть на ноутбуке Лены. Благо, что мобильный интернет у нее был очень быстрым. Во всех сериалах дети обычно относились к своим родителям-богачам совершенно паскудно, вытягивая из них деньги, откровенно презирая и дожидаясь, когда те помрут и оставят наследство. Тут же дочь и отец искренне друг друга любили.

— Папа, это Настя! — представила девушку Лена — мой телохранитель! Я тебе о ней говорила. Теперь она всегда будет ходить со мной, защищать меня. Настя очень, очень сильная!

Мужчина оглядел Настю долгим, очень долгим взглядом, вздохнул и вежливо сказал:

— Дочка, я не думаю, что это хорошая идея. Да, девушка спортивная, но это не означает, что она может быть телохранителем. Как подруга — пожалуйста, я не возражаю, но ко всему прочему я прикреплю к тебе парочку моих ребят. Витю, например. И Павла. Вот пусть они вас и охраняют! Нет-нет, я не возражаю против того, чтобы Настя была с тобой! Как ты хочешь, так и будет! Но без телохранителей из дома ни на шаг. История не закончилась, бравые джигиты горят желанием устроить реванш — тебе же не хочется, чтобы какой-нибудь придурок порезал тебя ножом?

— Извините — вмешалась Настя — Что касается придурка с ножом, этого можете не опасаться. Пока я рядом с Леной, он к ней не подойдет.

— Меня звать Николай Савельевич — медленно, с расстановкой, сказала мужчина — Я отец этой взбалмошной девочки. И я ее очень люблю. И я все для нее сделаю. И если я не уверен, что она находится в безопасности — никому не доверю ее защиту. Ты в самом деле думаешь, что можешь ее защитить против сильного, умелого мужчины с ножом в руке? Или это пустое бахвальство? Я не люблю, когда понтуются, даже если это красивые девочки. Понятно?

— Я не понтуюсь — пожала плечами Настя — Я могу уложить двоих ваших телохранителей, даже если у них обоих в руке ножи.

— Ладно. Пойдем за мной. Витя, захвати сюда Пашу, приходите в спортзал! — приказал хозяин дома и прихрамывая пошел вперед. Губы его были сердито сжаты, брови нахмурены.

— Правда можешь? — шепнула Лена, едва поспевая за Настей — Витька здоровый лось! Он курсы закончил телохранителей, и в десанте служил! И Пашка такой же! Они оба придурки, но чего-чего, а драться умеют!

— Не беспокойся — усмехнулась Настя — Я тоже не ангел.

Лена посмотрела на свою подругу-телохранительницу и замолчала. Видимо успокоилась. За время, что они жили вместе, девушки сдружились. Лена оказалась вполне интересной в общении, и как ни странно — без всяких там мажорских замашек. Умненькая, доброжелательная, хотя и очень резкая в суждениях, она обладала великолепным чувством юмора, в совершенстве знала английский язык, разбиралась в литературе и музыке. К своему стыду Настя вначале посчитала ее обычной пустышкой, папенькиной дочкой, но нет — девчонка на удивление хорошо образована, и школу закончила если не с золотой медалью, то и без единой тройки. Только поведение снизили — она подстерегла «физкультурника» и вылила ему на голову ведро грязной воды — за то, что он любил подсаживать девочек на брусья и канаты, сладострастно щупая их за крепкие молодые ягодицы. И ее потрогал. Был скандал, закончившийся ничем — физкультурника даже уволили, когда выяснилась правда. Но оценку за поведение все равно снизили — надо было нажаловаться, а не заниматься самосудом.