История одной планеты - Владимир Гаков

Традиция закрепила за венерианами роль «младших братьев» человека. Былая ли популярность гипотезы Лапласа о неравном возрасте планет Солнечной системы всему виной, не знаем. Вероятно, подсознательное противопоставление Марсу действительно имело место, но факт остается фактом — в подавляющем большинстве произведений мы встретим лишь «диких» или «полудиких» венериан. Во всяком случае, это существа, стоящие на более низкой ступени развития.

С чем же пожаловали посланцы небес к доверчивым детям природы? Что принесли с собой?

В западной фантастике ответ однозначен и грустен: не мир несли пришельцы, но меч. А с ним — кровь, страдание, смерть.

Западные писатели-фантасты, которых и так-то в излишнем гуманизме не упрекнешь, никак не могли освободиться от сопоставления двух символов — «старшего» Марса и «младшей» Венеры. А так как со времени «Войны миров» участь марсиан в массовой научной фантастике была практически предрешена, то где-то в недрах «массового подсознания» (интересно, есть ли такое?) выковалась схема: марсиане вторгаются к нам, мы — на Венеру. Марсиане подвергают нашу планету жестокой колонизации — в поисках кислорода или «жизненного пространства», или просто так, по праву сильного… А земные конкистадоры устремляют свой хищный взор на Сестру Земли.

Трагическое несоответствие: мир любви, райская обитель, к которой обращали свой взор утописты и богоискатели всех мастей, — и кровь, смерть, жестокость… Возникает схема «антиконтакта»: отсутствие взаимопонимания — антагонизм — война — уничтожение или порабощение. Грустно, но иной альтернативы писатели разглядеть не сумели.

Гипноз подобного «антиконтакта» с жителями Венеры захватил даже такого крупного английского фантаста 30–40-х годов, как Олаф Стэплдон (1886–1950). Писатель обладал феноменальной способностью охватывать разом целые эпохи, умением вычленять тенденцию в хаосе фактов, силой и убежденностью философского воображения. В известном романе «Последние и первые люди» (1930) он изобразил эволюционный путь человеческой расы за период в полмиллиарда (!) лет. И тем обиднее, что Венера в его романе — опять жертва колонизаторов-землян, к тому времени перешедших на «пятую» порядковую ступень эволюции.

«Пятые люди» столкнулись с проблемой переселения задолго до его осуществления: по расчетам астрономов в распоряжении человечества оставались «какие-нибудь» десять миллионов лет, после чего Луна должна была упасть на нашу планету. Взоры землян устремились к Венере, которой предстояло стать будущим домом человечества. «С другой стороны, вскоре стало ясно, что преобразовать Венеру в должный срок удастся, только если применить самые эффективные меры воздействия. Так было решено расщепить часть океана Венеры на кислород и водород путем гигантского процесса электролиза»… Нечего и говорить, что технические трудности мало волнуют наших отдаленных потомков. Хуже, что их не очень-то трогают трудности моральные, возникшие быстро и неожиданно.

Оказалось, что на Венере есть разумная жизнь, — постоянно скрытая от глаз землян толщей океана, странная, абсолютно нечеловеческая, но все-таки жизнь. Причем «цивилизовавшаяся» настолько, что претерпела разделение на враждебные группировки, постоянно изобретающие новые типы вооружений.

Вновь земляне — поработители Венеры. Вновь венериане уничтожены «более развитой, нуждающейся в новых землях» расой… И спасительная «моральная соломинка», предложенная автором (жизнь на Венере все равно обречена, помочь ей невозможно даже при техническом потенциале землян, поэтому «пятые люди» выполнили всего лишь роль лекарей, избавляющих пациента от ненужной мучительной агонии), не в состоянии оправдать чудовищное решение. Плох лекарь, который не борется за жизнь умирающего до последней секунды…

Двумя десятилетиями позже тема заиграла новыми мрачными красками. Еще свежа была в памяти кровавая бойня, развязанная арийскими «сверхчеловеками», еще висел незримо в воздухе атомный гриб Хиросимы. Реальность, которая оказалась страшнее самых мрачных фантазий, определила западную фантастику пятидесятых.

Не обошлось без Венеры. Достаточно пробежать взглядом по названиям рассказов: «Армия занимает Венеру» Эрика Фрэнка Рассела, «Терро-венерианская война 1979 года» Дж. Нейронда… И наконец рассказ, знакомый нашему читателю, — «Сестра Земли» Пола Андерсона. С поразительной болью, трагической обнаженностью нарисовал американский фантаст свой вариант «контакта» с разумными обитателями Венеры, дельфоидами.

Вначале, кажется, ничто не предвещает беды: Венера у Андерсона тихая, спокойная. Бесконечный мирный океан, а в нем — полуразумные дельфоиды, мягкие и доверчивые. Но постепенно становится ясно, что идиллия чревата взрывом, что не будет мира на Венере. И когда это становится ясно главному герою рассказа, он делает свой страшный выбор… Рассказ трагичен, и нельзя однозначно ни оправдать, ни осудить главного героя, да он и сам себе вынес приговор. Выбор был чудовищен: сознательное убийство безоружных дельфоидов и разрушение их подводного города… Быть может, думал герой рассказа, удастся, вызвав вражду обитателей Венеры к землянам, оттянуть «мирный» контакт лет на пятьдесят. Ведь до сих пор венериане общались с учеными, исследователями, а что им придется пережить, когда на планету хлынут убийцы?! А они хлынут, в этом герой рассказа не сомневался…

То, что при этом произойдет, изобразил Джордж Эллиотт в рассказе «Вторжение на Планету Любви». В этой новелле, написанной внешне сухо и неэмоционально, описывается первая экспедиция американцев на Венеру. Эти «миссионеры цивилизации» поразительно напоминают своих предшественников, отличившихся в маленьких деревнях на Земле — французской Орадур, чешской Лидице, белорусской Хатыни, а позднее — во вьетнамской Сонгми. С холодной, тщательно сдерживаемой яростью выписан финал. Залив Венеру кровью, пришельцы устанавливают щит с надписью: «Планета впервые исследована Соединенными Штатами Америки! Собственность Соединенных Штатов! Берегись, нарушитель!»

Так что же — только истреблять придет землянин к Сестре своей? Неужели фантазия не подсказывает писателям Запада ничего, кроме этих отвратительных картин?

Впрочем, в их мире всегда существовала «альтернатива» истреблению, вполне в духе прагматичного янки: раз не убивать, значит, торговать… И тема «торговцев Венеры» — это еще одна грустная, но реально существующая страница нашей «летописи».

«Венерианские купцы» — таким вольным парафразом из Шекспира названа одна из последних повестей Фредерика Пола. Это название прекрасно отражает общий дух рассказов и книг, на которых мы собираемся остановиться. В них не присутствует сама Венера как планета. Осталась декорация, на фоне которой разыгрываются хорошо известные драмы — драмы алчности, торгашества, надувательства.

Все внешне благопристойно в этом мире: вместо крови, насилия — «честная» купля-продажа, вместо убийц — завоеватели-чиновники, старатели, торговцы. Покупают и продают с невиданным азартом — еще бы, с молотка идет целая планета. В розницу и оптом, законным путем и из-под полы. Продается прошлое, настоящее и даже будущее Венеры… Многие повествуют об этом с лукавством, зачастую юмор уступает место резкой сатире, а иногда проступает настоящая боль. Боль и горечь за общество, в котором решительно все снабжено ценником, и даже целая планета оценивается по принципу «почем?» Итак, на аукцион! Идет планета…

Одно время, вскоре после шумного успеха сочинений «Денникена пятидесятых» Джорджа Адамского, повалила волна произведений про «летающие тарелочки». Многие из них оказались приписанными к космодромам Венеры, да и сам Адамский во всеуслышанье заявил, что лично встречался с венерианами. Облака Венеры по-прежнему возбуждали любопытство, и высказываниям шарлатана верило невероятное количество людей. По крайней мере, книжки его разлетались поистине с космической скоростью…

Серьезные фантасты быстро уловили дух общего безумия, и с тех пор пародировать «венерианские» тарелочки стало правилом хорошего тона (как раньше — расписывать ужасы венерианских болот). Жители американского провинциального захолустья принимают венерианских гостей за венецианских (рассказ Айзека Азимова «Место, где много воды»), а у итальянца* Лино Альдани (рассказ «Приказы не обсуждаются») Земля просто наводнена агентами иных миров. И расстановка сил: марсианские агенты — мужчины, а венерианские, разумеется, — представительницы прекрасного пола…

«Обитатели Венеры» со временем начали восприниматься откровенно иронически. Та же история, к несчастью, произошла и с самой планетой на страницах научно-фантастических произведений. Неведение относительно ее действительного облика затягивалось, и скоро фантазия писателей начала иссякать. С миром Венеры в американской фантастике произошло то же самое, что и со всей остальной Вселенной: «американизация», Возник даже собирательный образ этакого комфортабельного, скроенного по американскому образцу «теплого местечка»: старатели, чернорабочие-иммигранты, полицейские, гангстеры, темные личности со всей Солнечной системы, казино и притоны…