Таллин. Любовь и смерть в старом городе - Йозеф Кац

В методичке, популярной на курсах подготовки таллинских гидов, приводится утверждение: свое нынешнее шутливое имя башня у Больших морских ворот получила от моряков. Но чем они руководствовались — не уточняется.

Среди краеведов бытует убеждение: «Толстыми Маргаритами» или «Неуклюжими Гретами» якобы назывались приземистые орудийные башни, возводившиеся в городах немецкого побережья Балтики на заре Нового времени. Не исключено, что это и в самом деле так: корабельный люд, повидавший заморскую «Маргариту» где-нибудь в Ростоке, Любеке или Штральзунде, вполне мог «импортировать» название в Таллин.

Жаль вот только, что в списках укреплений тамошних городов собственная Толстая Маргарита или фета нигде не фигурирует. По крайней мере — среди сохранившихся башен.

В эпоху, далекую от представления о гендерном равноправии и равенстве полов, «карьеры» Германа и Маргариты складывались по-разному.

Первый, венчающий собой резиденцию орденских магистров, королевских наместников, царских губернаторов, был и остался воплощением верховной власти, правящей не только Таллином, но и окрестными землями. Символ могущества — государственный флаг — был впервые поднят над Длинным Германом в 1885 году: в ту пору им был, разумеется, российский. Триколор нынешний, эстонский, взвился над башней в 1918-м. После политических перипетий XX века сине-черно-белый флаг вернулся на главную башню Тоомпеаского замка в 1989 году. На рассвете он поднимается под звуки гимна, на закате — опускается в сопровождении мелодии песни «Отечество любимое мое».

Маргарита с женской осмотрительностью в политику не вмешивалась. Политика, напротив, вмешалась в ее судьбу бесцеремонным образом: после революции 1905 года башню превратили в тюрьму, в феврале 1917-го — сожгли заодно с соседним околотком. Полицейский участок восстановили быстро, а вот что делать с самой башней — решить не могли. Проекты двадцатых — тридцатых годов предусматривали оборудование в Толстой Маргарите планетария, торгового дома и даже — социального жилья для городской бедноты.

В конце концов руины законсервировали, а в надвратном помещении в 1939 году начал работу Таллинский городской музей. Саму же башню привели в презентабельный вид только в восьмидесятые, приспособив для нужд уже другого музея — Эстонского морского. Музейные функции Толстая Маргарита успешно выполняет и по сей день, хотя часть экспозиции и переехала из нее в недавно отреставрированные ангары бывшей Летной гавани. Расположены они, кстати, в Каламая — том самом предместье, где якобы жила некогда девушка, подарившая башне свое ставшее знаменитым имя.

«Сквозь туман, как сон старинный, проступают далеко этот Герман, вечно длинный, вечно толстая Марго…» — пела в свое время Вероника Долина.

Вечность — понятие относительное, но в XX веке известность обеих башен шагнула далеко за пределы Таллина. Почтовая марка с изображением Толстой Маргариты была выпущена в 1927 году; однокроновую банкноту Длинный Герман украсил в 1992-м.

И хотя из оборота обе они нынче изъяты, хочется верить, что на популярности неразлучной пары это не отразилось. Более того, «роман» Маргариты и Германа, похоже, начинает вдохновлять на развитие сердечных отношений и соседние башни.

Не иначе как последовав их примеру, о собственной любовной истории рассказали — посредством отыгранного прошлым летом у стен замка Тоомпеа спектакля под открытым небом — «госпожа Ландскроне» и «господин Пильштикер».

Их фамилии, как известно всякому любителю таллинской старины, — названия двух замковых башен, ровесников Длинного Германа. До самого последнего времени об их амурных делах неизвестно было ничего… Но такой уж город Таллин — даже каменные башни влюбляются здесь друг в друга. И досадные мелочи вроде разницы в росте, возрасте или внешности им при этом совсем не помеха.

Впрочем, кто сказал, что у нас, людей, дела обстоят как-то принципиально по-иному?

Искусствоведы давно выяснили, что ближайшие «родственники» таллинского Длинного Германа — аналогичные по типу постройки дозорные башни — в массовом порядке возвышаются над замками нижнего течения Рейна. О том, что у Длинного Германа «родственник», а если угодно — младший брат, имеется непосредственно в Таллине, известно им куда меньше. Лучше всего об этом осведомлены посетители Таллинского… Центрального рынка.

Память подсказывает: появилась оформленная в виде уменьшенной копии фортификационного сооружения привратная тумба в середине девяностых годов XX века. Имя ее архитектора и заказчика история, увы, для нас не сохранила.

«Короткий Герман» ниже прославленного прототипа раз в десять, но внешний облик его копирует старательно. Флагшток, правда, на нем начисто отсутствует — зато имеются металлические буквы, указывающие на название рынка.

Есть «родственница» и у Толстой Маргариты: каменный восьмигранник газгольдера Таллинской газовой фабрики фельетонисты столетней давности в штуку величали «Новой Маргаритой».

Определенное сходство есть. А главное — расположена она по соседству со своей средневековой сестрой. Жаль только, позднейшие корпуса электростанции скрывают их друг от друга.

Поцелуева горка: объятия навек

Таллин — не Рим, не Москва и не Иерусалим: легендарных холмов здесь не семь, а добрых три с лишним десятка.

И хотя горожане с почтительным упрямством гордо именуют их «горами», высота даже самого внушительного из них — Ласнамяги — не превышает пятидесяти пяти метров над уровнем моря.

В семье своих сестер-братьев — естественных и рукотворных возвышенностей Таллина — Мусумяги, Поцелуева горка, не может выделиться ни размерами, ни славой, ни даже бурной биографией.

Примечательна она иным — романтическим называнием, которое в 2005 году стало официальным, но в изустной речи горожан существовало, насколько позволяют судить газеты, с тридцатых годов минувшего столетия как минимум.

Родители Поцелуевой горки — грозный бог войны Марс и вполне прозаичная городская конно-железная дорога; в просторечии — конка. Волей первого перед Вирускими воротами, защищавшими въезд в Таллин с восточной стороны, в середине семнадцатого столетия стали возводить дополнительное укрепление — Высокий бастион.

Каким бы высоким он ни был — а знакомые всякому таллинцу и гостю города две стройные башенки предвратных укреплений были скрыты за ним полностью, — спустя всего сто лет конструкция его оказалась устаревшей.