Впечатляюще неистовый (ЛП) - Беттина Белитц

- Нет, дорогая Роза, это я сказал тебе, что с ней что-то не так. Что это ненормально, если Люси проливает столько много слёз. Ты же напротив, была убеждена в том, что она безумно влюблена ...

- Но это ведь то же самое! - затрубила мама укоризненно. - И потом эта жрачка, жрачка была всегда странной! К этому длительное пребывание в ванной комнате, наверное, ребёнку было ужасно плохо, и она ничего не говорила, она всё это время ничего не говорила! О, Люси, мы ведь об этом разговаривали, ты могла бы довериться мне ...

Один момент. Жрачка? Длительное пребывание в ванной комнате? Оба эти факта ничего общего не имели с паркуром. Вообще ничего. Скорее это имело что-то общее с моим невидимым ангелом-хранителем. Сбитая с толку я посмотрела в сторону Леандера, который уже опять начал ухмыляться. Понимал ли хотя бы он, что здесь происходило? Ибо я больше ничего не понимала.

- Да, всё сходится. Всё, - ревела мама. - Сердан ведь уже такой зрелый, настоящий молодой мужчина. И потом эта другая культура. Они не ждут. Они хотят всё сразу. О, моя бедная Люси. Какой у тебя срок?

Какой срок? Может быть, мне снился сон? Может это был один из тех хаотичных сновидений, в которых все говорили только дерьмо?

- Достаточный, - ответила я вяло, потому что у меня было такое чувство, что мне нужно что-то ответить, чтобы мама совсем не впала в истерику. Но я достигла этим обратное. Мама плача, опустила свою тяжёлую голову на розовую в клеточку скатерть и стала теребить свои спутанные кудри.

Папа неуверенно гладил её по руке.

- Мы справимся с этим, Роза. Мы справимся, - попытался он утешить её, но при этом выглядел не убедительным, а глубоко поражённым и сконфуженным.

Я бросила на Леандера умоляющий взгляд. Его ухмылка была прямо таки бесстыдной. Пожалуйста, скажи, что здесь происходит, попросила я его в мыслях. Он только небрежно выставил бёдра вперёд, опёрся рукой о поясницу, а другой провёл по огромному, несуществующему животу. Внезапно у меня открылись глаза. Беременная. Леандер изобразил беременную! И мои родители думали, что я беременная? От Сердана? Ах ты, Боже мой.

Я с трудом подавила визжащий хохот и уже хотела начать всё объяснять, когда поняла, что, наверное, лучше не делать этого. Потому что, что было хуже? В четырнадцать лет забеременеть или заниматься паркуром? Конечно, забеременеть. Я оставлю до сегодняшнего вечера маму и папу верить в то, что у меня будет ребёнок. Так они смогут только порадоваться, когда выяснят, что я занимаюсь паркуром, и всё было только огромным недоразумением. Мне пришлось несколько секунд сильно сосредоточиться, чтобы подавить хохот, который поднимался у меня в животе, когда думала о том, что я только что сказала маме.

- Я ведь сделала это только один раз ... - Бедная мама. Да, одного раза, как известно, было достаточно, и это она впрочем довольно часто вдалбливала в меня.

- Она ведь сама ещё ребёнок. И такая маленькая. Люси, я снова и снова предлагала тебе пойти к женскому врачу ...

- Я хочу побыть одна, - перебила я её дрожащим голосом. Дрожащий голос я так часто тренировала, что мне даже в моменты, как этот было не трудно говорить так. - А об остальном мы поговорим сегодня вечером, хорошо? В восемь у Ломбарди. Родители Сердана будут там. Сеппо конечно тоже, - вырвалось у меня нечаянно.

Мама подняла голову и посмотрела на меня недоверчиво.

- Сеппо? Почему вдруг Сеппо? Разве он тоже имеет к этому отношение? Они что дали тебе нокаут-капли и потом ...? О, Люси, моя маленькая ...

- Сегодня вечером, мама, пожалуйста. - Ой-ой, всё становилось хуже и хуже. В конце она ещё подумает, что я не знаю, с кем - э- спала. Даже мысль об этом была смущающей. Как только мама могла поверить в то, что я сплю с Серданом или с Сеппо? Или с каким-нибудь другим парнем? Не сказав больше не слова, я выскользнула из кухни, где разгорелась пылкая дискуссия с множеством всхлипываний, и удалилась с Леандером в свою комнату.

- Ну, на каком ты месяце, Люси? - Леандер взобрался на своё любимое место на письменном столе и начал болтать ногами. - Третьем? Или четвёртом? Мне можно потрогать? Оно уже шевелиться?

- Заткнись! - набросилась я на него. Его ухмылка исчезла.

- Эй, шери - ты ведь в самом деле не...?

- Ерунда! Конечно же, я не беременная. Что вы все только думаете обо мне?

Леандер вздохнул с облечением.

- Bon (франц. хорошо). Значит ты ещё маленькая девственница. Очень хорошо.

- Когда пожалуйста я должна была бы это изменить? - Если ты постоянно торчишь возле меня, закончила я своё предложения про себя. - Кроме того, я вовсе не хочу этого менять. А теперь я не желаю больше говорить об этом, ясно?

- Ладно, значит, поговорим об этом сегодня вечером, после вашей исповеди. Тогда ты будешь рада, что вообще кто-то ещё разговаривает с тобой. Ха-ха.

- Вот! Почитай свои журналы Bravo! Но только заткнись, наконец! - Я подобрала пачку журналов с пола и бросила их ему в лицо. Леандер поймал один, насвистывая, открыл, поправил свою бандану и начал преспокойно просматривать его, прерываясь только одним или другим уничижительным комментарием на французском.

Я не старалась понять его, а легла на кровать, уставилась на мои наручные часы, и смотрела, как стрелка бесконечно медленно приближалась к восьми.

Глава 3. Тренировка деэскалации

Если бы взгляды могли убивать, пытать, мучить, побивать камнями, то я даже не смогла бы переступить порог пиццерии. Хотя играла поднимающая настроение, итальянская музыка, пахло помидорами и чесноком, и царил весёлый гул голосов, я чувствовала себя как в камере пыток. Никто не причинял мне боли или винил в чём-то, но я, молча, уставилась на крышку от пива передо мной, потому что не осмеливалась поднять голову вверх.

Там были глаза мамы, красные и опухшие, которые постоянно кружили возле моего живота. Там были папины серые глаза, всё ещё сконфуженные и шокированные, но так же очень печальные. Там были глаза Сеппо, уставившиеся мне в спину, я точно их чувствовала, и они смотрели нервно и напряжённо. Он должен был бросать в воздух пиццы, и засовывать их в печь, но тесто постоянно выпадало у него из рук и шлёпалось на рабочий стол. Из-за этого его мать ругалась и причитала, как будто он совершил преступление. И там были так же двухцветные глаза Леандера, которые от забавы так и блестели. Я его за это ненавидела. Он лежал рядом с нами на широком подоконнике за двумя массивными цветочными горшками, опираясь на левый локоть и даже не пытался скрыть своего злорадства.

Раньше пиццерия была для него табу. Слишком много маленьких детей. Теперь же казалось ему это всё равно. Это событие он не хотел пропустить, провозгласил он хвастливо. Кроме того в Sky Patrol и так известно, что он изгнан. Его родители не объявлялись после визита в замке. Это ведь всё было пустой болтовней. Никто его не накажет или пошлёт в Конго. Изгнанного больше не могли наказать.