Моя сводная ошибка (СИ) - Гринч Сэнд

— Парни, это Эля, — двигаю соседний стул.

— Что будешь пить, Эля? — Андрюха лыбится, возит салфеткой по столу, наклоняется.

Провожу пальцем по горлу — не надо, а то сейчас как дыхнет на моего паучка чесноком.

И она в обморок упадет.

А у нас сегодня планы.

— Сыграем в бир-понг? — обнимаю Элю за плечи. Глазами провожаю официантку, рукой вспарываю огни светомузыки. — Вон там, видишь? Стол и шарики. Умеешь играть? В США популярная шутка. В переводе — «пиво-понг».

— Я знаю, — она смотрит в темный угол, как-то потерянно, настроение ее меня не устраивает.

Переглядываюсь с друзьями.

Парням тоже неловко, с девчонками мы либо танцуем, либо уезжаем, вот так вот за стол никого обычно не тянем, почему я вдруг исключение сделал — сам не знаю.

Трогаю ее косичку.

Она вздрагивает и поворачивается. Смотрим друг на друга, пытаюсь удержаться на глазах, но невольно на губы срываюсь, я бы сначала поцеловал, а потом хоть о вязании крестиком беседы вел.

Вздыхаю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Опиши себя тремя словами?

— Хорошая девочка, — говорит она, не задумываясь.

— Это два слова.

— Этого хватит.

Вот теперь смотрю в глаза. Хорошие девочки — не совсем моё, я к плохим привык. С ними проще.

Но не так интересно.

— А что случилось? Ночью в клубе, одна? — наклоняюсь ближе, чтобы не кричать, и так мне приятнее, дышать ее запахом, сладко.

— Я не одна.

— У тебя парень.

— Точно.

— Врать не надоело?

— Нет.

Улыбаюсь. Она тоже.

— Эля! — гаркает знакомый голос за нашими спинами, и я закипаю.

Какого черта?

Одновременно с ней оборачиваемся. И смотрим на рефери.

Ну что за.

Он без очков. В руке стопка, явно не первая. Пришел отбивать девушку, точно. И мне, похоже, сейчас пригодятся тринадцать правил барной драки от Джеймса Порко.

Глава 6

Эля

— Предположим, не Эля.

Поднимаюсь первой, вздыхаю. Этот концерт от Олега порядком надоедает. Я ему ничего не обещала, под венец вместе не шли. Пару коктейлей за его счёт и смех над тупыми шутками — мой максимум для него.

А он сам что-то решил, предположил.

Его ошибка.

Ещё и меня вернуть пытаться.

У меня был парень, хватит пока. Ещё с прошлыми отношениями не разобралась, тут уже другие нарисовались. Этот Белый, до чего же странное имечко, наглый с налётом таким, приятным. Ему идёт, и улыбочка эта тоже наглая.

Олег же… Олег. С очками на пол лица, чувством собственной важности. И Белому чем-то угрожал. Власть — единственное, чем мог пригрозить. Жалко, не впечатляет.

— Эля, поднимайся, пошли.

Олег говорит отрывисто, явно выпил намного больше друзей Белого. А те уже тоже поднимаются. Все разом, рассматривают и меня, и Олега. А после останавливаются на самом Белом. Словно спрашивая, что дальше делать. Аки негласный лидер.

Он становится передо мной, закрывает. Ещё один решатель нашелся. Напыжились все, как бойцы. Не кружат вокруг стала и то хорошо.

— Ты у меня девушку увёл.

У меня от этой наглости горло сжимает. Не знаю, то ли мне смеяться, то ли у виска покрутить. Девушку. У него.

Меня.

Это такой же бред, если бы я сейчас оттаскала за волосы какую-то девочку, которая с Белым заговорила.

— Увела твоя сестра, — отрезаю, пока мой татуированный незнакомец оборачивается. — Моего парня. Поэтому разбирайся с ней. А мы идём играть в бир-понг. С собой не приглашаем.

Хватаю Белого за ладонь, горячую и сухую. Парень с трудом поддаётся, явно желая продолжить диалог с Олегом. На другом языке.

Я вообще не должна быть здесь. Надо было купить вина, завалиться в кровать и проплакать до утра. Плакать не хотелось, ни тогда, ни сейчас. Просто было гадко. И грустно.

Столько времени вместе, а Саша их в унитаз спустил. Просто так, без особой причины. Я, блин, от отца к нему съехала. А он…

— Не грузись, паучок. С Олегом я тебя не оставлю, — Белый неожиданно разворачивает меня. Смотрит, сканирует. — Он не подойдёт больше.

— Он тебя угрожал.

— Дисциплинарным? Забей, Эль. Если он попытается свистеть в одну сторону, то его быстро с работы уберут. Такое не поощряется.

— Свистеть?

Иногда слова у него мелькают такие странные, непривычные. Все его друзья так говорят, словно значение имеет. И меня паучком называет, со смыслом.

Защита, так он сказал.

Да, и не собираюсь за эти сети пускать кого-либо. Не сегодня, и точно не Белого. Если ему я описала себя как «хорошая девочка», то парень точно из плохих.

С ним мне светит только одна ночь, ему со мной не светит ничего.

— Следующий за нами.

Белый бросает кому-то из ребят, оплачивая напитки для игры. У меня нет особого желания играть, веселиться. Хочется поймать такси и куда-то свалить. На набережную или к отцу домой.

Тот ворчать будет, что с Сашей рассталась. И за то, что приехала среди ночи, в коротком платье, пьяная. Причин много, но дома всегда хорошо. Даже с такой атмосферой.

Только у него теперь Софи ночует. И мне никто не запрещал приезжать, ещё бы попробовали, но чувствовать себя третей лишней нет желания. Лучше свалить куда-то по-тихому, а потом разбираться.

— Правила помнишь? — Белый ладонью цепляют мою талию. Сжимает длинными пальцами, притягивает едва. Остальным сомнений не оставляет, что я с ним. — Готова проиграть?

— Нет. Я предпочитаю выигрывать. Я тебе уже сказала, Белый, — выделяю фамилию или кличку, касаюсь языком своих губ. И ловлю его заинтересованный взгляд. — Руки при себе держи, я в тебе не заинтересована.

— Я люблю вызовы и не люблю ложь. Ты попадаешь под оба критерия. Давай так, кто выбьет три стакана первым, тот загадывает желание. Моё — поцелуй, а ты думай.

— Если выбью, ты мне такси домой оплатишь. В одиночестве. То есть, без тебя.

— Легко.

Белый, джентльмен невообразимый, уступает мне первый ход. Кручу белый шарик в пальцах, постукиваю о стол. Интересно, как игра пройдёт. Кто спор выиграет и чем действительно это закончится.

Хорошие девочки таким не занимаются.

Но я, может, не хочу сегодня быть хорошей.

Шарик стучит, подскакивая всю дорогу. Красиво, грациозно почти, пролетает мимо всех стаканов. Прямо в подставленную ладонь парня, который улыбается широко.

Он вечно смотрит так, словно в его голове я уже без одежды. Смущает, палит жаром щёки и шею. И интересом греет немного, о чём он действительно думает.

Белый бросает обратно, подмигивая. Делает всё так легко, словно репетировал заранее. И, конечно, белый шарик со всплеском оседает в моём красном стаканчике.

Пиво горчит, меня ведёт. Не пью такое, вообще не пью почти. Но храбро допиваю всё до дна. Не собираюсь уступать или отступать — понятия схожи, а в голове дымка.

Сосредотачиваюсь только на Белом, его рисунках двигающихся. Как смотрит и смотрит. И мне не хочется взгляд отводить. Он красивый, сукин сын. Знает об этом. Знает как повернуться, чтобы руки накачанные лучше продемонстрировать. Футболку с порванным воротником поправить, чтобы мелькнул идеальный пресс.

О таком прессе плачут мальчики по ночам. Когда пропадают в качалках и смотрят на других. А у этого есть, все эти чертовы кубики, к которым я не прочь губами прикоснуться.

— Третий бросок, паучок, — парень улыбается, подходя ближе. В шаге от меня, ведёт пальцами по краю стаканов. — Если сейчас попаду в стакан, то ты меня целуешь.

— Ты сначала попади. А то болтать все умеют. Я предпочитаю действия.

— Смотри.

Белый из тех парней, кто демонстрации любит. Красуется, знает, что все наблюдают вокруг. Поднимает в сторону ладонь, в которой зажат белый шарик. Перекатывает, а потом просто отпускает. Идеально над моим стаканом.

Третий выбивая.

— Это жульничество.

— А в условиях об этом ничего не было.