Фламенка - неизвестен Автор

И напоказ - нам не послушна.

Чтоб увести, ей лгут безбожно!

Быть пастухом ей невозможно,

Поскольку тот пастух негож,

1090 Кто плох к себе, к другим хорош.

Как - увести! Сказать легко:

Король едва ли далеко

Зашел, ей пожимая руку.

Увы! родился я на муку!

Коль плохо нес я оборону

При ней, то и поднять колонну

Не мог бы пред Святым Петром {71},

И повалить Пюи-де-Дом {72},

Коль тщетны все мои потуги

1100 С девчонкой сладить. Без супруги

Жить лучше, чем, что ты учтив

И юн, из-за нее забыв.

Клянусь, сменять добро на зло

Меня безумье увлекло.

А королева, предсказав

Мне ревность, злейшей из отрав

Дала - пророчица, исчадье

Злых сил - не дав противоядья!

Из бывших прежде ни с одним

1110 Ревнивцем, впрямь, я не сравним:

С мою - их муки не потянут.

И буду точно я обманут.

Звучит здесь "буду" невпопад,

Я знаю, что уже рогат!"

И, на себя в безумной злобе,

В жару дрожит он и в ознобе,

Рвет волосы, кусает губы,

Бьет по щекам, сжимает зубы,

Взгляд, жалящий Фламенку, дик.

1120 Он с наслажденьем бы остриг

Ее волос тугие пряди.

"Н'Изменница {73}, чего я ради

Не колочу вас, не душу,

Прически вашей не крушу?

Вы отрастили хвост, но он

Вот-вот пойдет вам на шиньон,

Чтоб я не вырвал сам его.

А вам-то будет каково

Знать, что он ножницами срезан!

1130 И станет, видя, что исчез он,

Печальна свита волокит,

Что нынче только и твердит:

"О, кем столь чудный видан локон!

Блеск золота затмить бы мог он".

Я знаю взор их воровской,

Пожатье рук, толчки ногой.

Каких вы ищете интриг?

Я хитрость лучше вас постиг,

Но тем я слаб, а вы сильны,

1140 Что худо мне вам хоть бы хны

Во мне все мышцы и все кости

И жилы все болят от злости;

Стерплю ль, чтоб вы, чья в том вина,

Не получили долг сполна?"

- "Сеньор, что с вами?" - лишь спросила

Она в ответ. - ""Что с вами?" Мило!

Источник мук моих вы всех.

Клянусь Христом! мне - смерть, вам - смех!

А грех - на этих ухажерах.

1150 Господь свидетель, на запорах

Все двери здесь они найдут.

Следить за дамой - зряшний труд,

Коль не свести ее в тюрьму,

Куда нет входа никому,

Лишь господину или стражу,

Тогда предотвратишь покражу.

Увы! ты скорбен, зол, угрюм,

От ревности в расстройстве ум,

А сердце от любви горит,

1160 Взлохмачен, шелудив, небрит.

Твоей щетине безобразной

Фламенка предпочла бы грязный

Хвост белки или терна ветки.

И сам в бесчестье ты, и предки.

Но будет. Лучше умереть,

Чем за потачку стыд терпеть,

И лучше уж прослыть ревнивым,

Чем рогоносцем терпеливым.

Да, лучше числиться завзятым

1170 Ревнивцем, чем страдать рогатым".

Уже весь край не держит в тайне

Того, что он ревнивец крайний.

И вся Овернь про то поет

Стишки, кансону, эстрибот,

Куплет, сирвенту, ретроенку {74},

Как любит н'Арчимбаут Фламенку.

И вот, чем больше он их слышит,

Тем больше лютой злобой пышет.

Не думайте, что из друзей

1180 Он осуждающих - сильней

Любил; нет, он кричал им гневно:

"Сеньор, речь ваша задушевна.

Пусть я ревнив, но, видит бог,

Уместен ли за то упрек?

Кто не ревнив, тот пожил с наше ль?

Те, чьи смешки звучат и кашель,

Ревнивей были бы меня,

Коль видели б день изо дня

Созданье, сладостное столь.

1190 Ни император, ни король

Женой меня прельстить не может.

Хоть я кляну свою, не множит

Она тех мук, что есть уже.

Но умный - будь настороже,

Беде напасть врасплох не дай.

Что как нагрянет негодяй,

В любовном раже куры строя,

Не зная, что любовь такое,

И дурь ей в голову втемяшит?

1200 Пусть, что неправ я, каждый скажет,

Но все ж опять не промолчу:

Жить ни за что так не хочу!

Да и страшна ль бесчестью речь?

Блажь - ей служить, ее стеречь,

Не стоит моего труда.

Кто хочет пусть идет сюда,

Но моего расположенья

Пускай не ждет, ей разрешенья,

Клянусь, не дам на разговор

1210 Ни с кем, кто б ни был визитер:

Граф ли отец, сестра ли, мать,

Жослин ли брат - им не видать

Ее!" Когда ж он друга бросит,

Ибо укоров не выносит,

То сам себе под нос бубнит:

"Вот, он за то меня бранит,

За что звучать бы похвале;

Не знает толка он в хуле;

Он ищет славы краснобая,

1220 Меня ревнивцем называя.

Но хоть слова его и тонки,

За мудрость этой побасенки

Я глупость не отдам свою.

В Болонье {75}, иль в другом краю

Их учат этим экивокам?

Чем нынче лезть ко мне с упреком,

Сказал бы: "Друг, побольше прыти!

За вашей милой последите

Фламенку я в виду имею,

1230 Чтоб, честью одолев своею,

Не провела, как хочет, вас".

Слов этих было б в самый раз.

Но говорун - ни ну, ни тпру,

А вкривь и вкось несет муру:

Мол, ты ревнив, прими на веру.

Он что, пронзает взором сферу {76}?

Глуп выдумщик таких речей,

Их слушатель - еще глупей!

Он в этом деле бестолков.

1240 Но, может быть, от дерзких слов,

Что ныл он, в дом забравшись мой,

Я не оправлюсь и зимой!"

Затем он вскакивает в спешке,

Бежит ретиво, при пробежке

Полами меховыми машет,

Как баба, что в галопе пляшет,

Повыше юбки подобрав,

И поднимается стремглав

На башню. И Фламенку там

1250 Находит в окруженье дам,

Ее охране безотлучной.

Он гневается, злополучный:

"Здесь кто-то есть, кто не наказан!"

Тут оступается как раз он

И по ступеням кувырком

Вниз скатывается, при том

Лишь чудом шеи не ломая,

Удел злосчастный, доля злая!

Он темя трет, затылок гладит,

1260 То приподнимется, то сядет,

Сапог упавший надевает,

Застегивает гульф, зевает,

Потягивается устало,

Крестясь: "Ей, господи! начало

Хорошее, счастливый знак!"

Затем идет искать кушак,

Так на жену взглянув украдкой,

Что той становится не сладко.

"Я, - шепчет, - спятил, я в бреду.

1270 Другой такой я не найду!

И что ж не выбрал ты манеры

Вести себя, не принял меры?

Не можешь? - Смог бы. - Как? - Прибей!

Прибить? Но станет ли нежной

Она, прибавится ль добра в ней?

Иль сделается лишь злонравней:

Я до сих пор еще не слышал,

Чтоб толк битьем из дури вышел,

Напротив, злее после кар

1280 Горит в безумном сердце жар:

Оно в плену любви - не страшен

Ему плен крепостей и башен,

И своего оно в свой срок

Добьется, как будь страж ни строг!

Мой замысел таков: на голод,

На солнцепек, по и на холод

Ее в каморку помещу.

Ее любя, я не прощу

Себе, коль ей уйти от стражи

1290 Удастся; сам пойду я в стражи:

Таких, за совесть, не за страх

Мне верных, нет и в небесах.

Лишь это в силах сделать я.

Здесь вдоволь пищи и питья.

Езда претит мне верховая,

Я растолстею, отдыхая:

Что ж, нужен старику покой,

Да без заботы бы такой:

Совсем не отдых, прямо скажем,

1300 Быть старику девчонке стражем.

Где взять я хитростью смогу,

Где силой - но устерегу.

Весь опыт нужен будет мне,

Не влезть на башню по стене,

Пусть посидит там взаперти.

Девицу нужно мне найти,

Иль двух, чтоб находились с нею;

Повесят пусть меня за шею,

Коль без меня она хоть в храм

1310 Пойдет, хоть к мессе, хоть к часам,

Будь то великий праздник даже",

Срывается он с места в раже,

Бежит на башню прямиком,

Уже и камнетес при нем.

Велит пробить, как для затвора,

Лаз узкий вроде коридора,

Чтоб выход к кухне был в стене.

Забыв об отдыхе и сне,

Он занят только этим лазом.

1320 Уж ревность отняла и разум,

И сердце, одолев беднягу.

Меж тем он в сторону ни шагу,

Но день за днем ее питает,

Растит и с ней в союз вступает.

Отныне он не моет лоб,

Похожа борода на сноп

Овса, который плохо связан,

Ее дерет и рвет не раз он

И волосы пихает в рот.

1330 Когда от ревности трясет

Его, он словно пес шальной.

Ревнивый - то же, что больной.

Писателям из Меца {77} сил

Хватило б вряд ли и чернил,

Чтоб описать тех действий пыл

И все, что н'Арчимбаут творил.

Едва ли Ревность бы сама

Сошла от ревности с ума,

Как он; смолкаю тут, и впредь

1340 Даю ревнивцам преуспеть

В воображенье диких дел

И злобных мин - то их удел.

Меж тем красавица в смятенье:

Угрозы все и нападенья

Ревнивца выносить должна,

Ей меньше смерти жизнь ценна.

Коль плохо днем, то ночью хуже:

Тоска сжимает только туже.

И утешаться нечем ей

1350 В той смерти, в горести своей.

При ней две девы пребывали,

Всегда, подобно ей, в печали.

Живя, как пленницы, в затворе,

Они ей скрашивали горе

Учтивой службой, как могли,

И в благородной к ней любви